Неизвестные страницы Великой Отечественной войны - Армен Гаспарян

НЕВЗОРОВ: Она стоит только потому, что она проходила раньше, чем битва за Берлин. Из тех шести операций она первая. Но вот давайте я вам приведу только некоторые цифры, что в битве за Москву принимало участие на пять, на шесть миллионов человек, на 135, 256 дивизий больше, чем в каждом из таких важнейших событий Великой Отечественной войны, как Ленинградская, Сталинградская, Курская битва. Операции в Белоруссии, берлинские операции, занесенные, кстати, в книгу рекордов Гиннеса. А Московской битвы как будто нет.

ГАСПАРЯН: Если мы говорим с вами о битве за Москву, то нельзя не вспомнить и целый ряд мифологем, которые в последние годы активно культивируются, в частности 28 героев-панфиловцев. Что было на самом деле? Сколько было всего этих панфиловцев? Потому что цифры-то мелькают. И сегодняшние историки, и российские, и зарубежные, раскопали кучу совершенных подробностей, включая заявления генеральной военной прокуратуры, публикации. Был подвиг или это действительно, как сейчас утверждают в ряде восточноевропейских государств, просто придуманный подвиг? Согласитесь, в этом есть разница какая-то.

НЕВЗОРОВ: Вы совершенно правильно поставили вопрос в отношении — действительно ли был такой подвиг или нет. Многие наши люди, кто имеет возможность публиковаться, в определенный период времени начали обвинять в том, что это пропаганда. Что там была на самом деле целая рота, там было 127 человек и т. д. Что все это придумано. Так вот, документы говорят о том, что это было на самом деле, и было их 28 человек. Пофамильно все они известны. Почему они имели возможность этот подвиг совершить? Был очень удобно расположен этот взводный опорный пункт в районе Дубосеково. С левой стороны река Лама, крутой берег, покрытый лесом, невозможно оттуда нанести удар. Оставалось только одно направление, на котором возвышался этот опорный пункт. Причем, что характерно, сначала этот опорный пункт был расположен внизу, и только накануне этого события 16 ноября 1941 года командир дивизии генерал Панфилов, обходя передний край, следя, как там подготовились к обороне, обратил внимание, что опорный пункт расположен таким образом, что он немедленно будет уничтожен. И указал, вот, видите, высота, вот там и располагайте. И быстренько туда все сосредоточили. Они успели подготовить, и когда началось наступление противника, кто руководил этими людьми, командир взвода.

ГАСПАРЯН: Политрук Клочков.

НЕВЗОРОВ: Да. Командир взвода Джура Ширматов был накануне ранен и отправлен в госпиталь. Остался помощник командира взвода Добробабин, сержант. Он руководил боем, начало, отражение первой атаки. Значит, это все проходило под его руководством. Далее. Политрук роты Клочков. Когда они переговорили с зам. командира дивизии по политчасти, что вот там нет командира взвода, я пойду туда. И он пришел уже, когда вторую атаку отражали, и он там героически сражался. А видите, у нас так представляли все, что как будто Клочков руководил, больше никого там не было. На самом деле все это было из-за того, что объявили, что все они погибли, а их на самом деле пять человек остались живыми.

ГАСПАРЯН: Один же вроде как полицаем даже был.

НЕВЗОРОВ: Вот как раз этот Добробабин, смотрите, Добробабин, он попал в плен под Можайском. Потом бежал. Пришел на родину к себе в деревню Перекоп в Харьковской области. Там, значит, к своим родным. Что делать дальше? Как ему быть там? И вот староста попросил его быть у него помощником, помощником старосты, не полицаем, а помощником старосты этой деревни Перекоп. И он действительно помогал, помогал, когда знал, что будет завтра, допустим, конфискация скота и т. д., он предупреждал население. Население уводило этот скот и т. д. В общем, короче говоря, все было в пределах допустимого. Я не вижу здесь предательства с его стороны. Когда подходили наши войска уже в 1943 году к этому месту, население было эвакуировано, и он снова вступил в ряды советской армии, Красной армии, воевал, получил орден Славы. И все у него было нормально. Но ведь поскольку он был в плену…

ГАСПАРЯН: Знаменитый указ Сталина.

НЕВЗОРОВ: Представляете, в то время считалось клеймом на всю жизнь. И, несмотря на то, что особенно с института российской истории доктор Куманев Георгий Александрович, он был в этой деревне, беседовал с населением. Там у него документы, беседы с 80 человеками. Все о нем только говорили хорошее. И тем не менее, когда началось после развала Советского Союза, прокурор поднял документы, и поднял вопрос, что вот так и так, и так и так. В общем, короче говоря, Добробабина опять забыли. Забыли его, и, я считаю, это совершенно неправильно. Добробабин героически сражался, и его вина лишь в том, что он остался жив.

ГАСПАРЯН: Сейчас российские историки делают что-то для реабилитации вот этого героя-панфиловца?

НЕВЗОРОВ: Мы, например, в истории Великой Отечественной войны, которая пишется, пишем правильно. Об этом и в четырехтомнике «Великая Отечественная война», в первой книге «Суровые испытания», там правда говорится об этом. Видите ли, этот труд ограниченным тиражом вышел, его почти никто не знает. А вот те, кто публикует в газетах это миллионными экземплярами…

ГАСПАРЯН: У вас сейчас была большая аудитория. Я надеюсь, что вашу историю услышали. Но продолжим. Последний миф, который появился буквально пару лет назад. Связан он с небезызвестным генералом Андреем Андреевичем Власовым. Тоже участником битвы за Москву. Последнее время целый ряд историков, не только зарубежных, но и российских, публикует фрагмент газеты, по-моему, это «Известия» за 5 января 1942 года, где помещены фотографии генералов — защитников Москвы. Там, в том числе, разумеется, есть и фотография Власова. И теперь теория звучит следующим образом: «вот не будь Власова, сдали бы Москву». И то, что отстояли столицу нашей Родины, это целиком и полностью заслуга лучшего генерала Красной армии, любимца Сталина, Андрея Андреевича Власова. В то же время целый ряд архивных документов свидетельствует о том, что особо активного участия в битве под Москвой Власов не принимал. Поскольку в тот момент находился даже в госпитале. Что все-таки было на самом деле, Власов едва ли как не ключевой защитник Москвы или просто раздутая мифологема вокруг интереса. Все-таки сегодня действительно этот интерес в социуме присутствует, интерес, я имею в виду, к такому явлению, как коллаборационизм?

НЕВЗОРОВ: Вы знаете, вы совершенно правильно поставили вопрос. Потому что сейчас очень много есть людей, которые проявляют необыкновенно большой интерес к тем людям, которые каким-то образом скомпрометировали себя, которые выдаются за борцов против большевизма и т. д. И вот среди них, мол, был такой замечательный генерал, который спас Москву и т. д. На самом деле, все это не так. Давайте посмотрим сначала конкретно на вопрос, мог ли он спасать Москву, когда он был назначен командующим 20-й армией, созданной на базе оперативной группы генерала Лизюкова, бывшего командира первой Гвардейской мотострелковой дивизии. На базе этой группы, 28 ноября, приказывается создать эту армию, в составе двух дивизий, трех стрелковых бригад и двух отдельных танковых батальонов. Вот состав этой 20-й армии. 3 декабря армия передается в состав Западного фронта и начинает боевые действия в районе Красной Поляны и так деле. Что я здесь хочу сказать опять о роли Власова. Власов в командование армией не вступил, в это время он жил в гостинице ЦЦСА, считай, что он больной. Под руководством генерала Лизюкова, начальника штаба Сандарова, правофланговые дивизии этой 20-й армии участвуют в Солнечногорской операции. Они наступают на Волоколамском направлении, и когда армия подходила к Волоколамску, в районе Чисмены, это примерно 7 километров восточнее Волоколамска, впервые появляется в штабе армии генерал Власов.