Серебряная звезда - Джаннетт Уоллс
Шрифт:
Интервал:
– Как же правильно поступить? – спросила я.
– Я не могу решать за вас, – ответил мистер Корбин. – Вы должны решить это сами. И, к несчастью, вы не выбираете между хорошим решением и плохим. Каждое решение по-своему плохо.
– Мне не можем просто ничего не делать, – заметила я.
– А почему?
– То, что сделал Мэддокс, это плохо. И он потом будет разгуливать, посмеиваясь над тем, как ему удалось вывернуться. И он может еще раз сделать то же самое.
– Вероятно.
– Мы не должны позволить, чтобы это случилось.
– Ты думаешь, он снова попытается? – спросила Лиз.
Весь разговор вела в основном я, и меня удивило, что сестра заговорила.
Мистер Корбин пожал плечами:
– Как я уже сказал, это возможно.
– Просто не хочу, чтобы подобное повторилось, – вздохнула Лиз. – Боюсь, что он снова это сделает. Я боюсь даже столкнуться с ним.
– Вы могли бы уехать из города, – заметил мистер Корбин, – и жить с вашей мамой.
– Мы пытались сделать это прошлым летом, – сказала я. – Но ничего хорошего не получилось. Мэддокс напал на мою сестру, а мы должны прятаться? Это неправильно.
– Да. Неправильно. Тем не менее вы должны выбирать.
– Я не знаю, как поступить, – сказала Лиз. – У меня в голове все перемешалось. Бин, что ты думаешь?
– Если мы не предъявим обвинения, то получится так, будто ничего не произошло.
– Вы правы, – кивнул мистер Корбин. – Если вы выдвигаете обвинение, то впоследствии можете отказаться от него, но не забывайте, что подобное иногда развивается по инерции.
– Хорошо, – сказала я, – если мы не желаем делать вид, будто ничего не случилось, и не хотим уезжать из города и прятаться, то у нас нет выбора. Мы должны выдвинуть обвинение.
Мистер Корбин положил скрепку на стол.
– Бин Холлидей, сколько вам лет?
– Двенадцать. В апреле будет тринадцать.
– Вы слишком молоды, чтобы самой принимать решение. Это должен сделать ваш дядя.
– Он сойдет с ума, – сказала я.
– Я позвоню ему. – Мистер Корбин поднял телефонную трубку и набрал номер. – Тинсли, – сказал он, – это Билл Корбин. – Он объяснил, что мы с Лиз в его офисе и решили выдвинуть обвинение против Джерри Мэддокса за якобы происшедшее прошлым вечером нападение. Он замолчал, стал слушать дядю Тинсли, потом покачал головой. – Нет, сэр. Это не мой совет. Они пришли ко мне, и я обрисовал их возможности, и они приняли это решение. – Он снова помолчал. Затем протянул трубку мне. – Он хочет поговорить с вами.
– Какого черта, что ты делаешь? – воскликнул дядя Тинсли.
– Мы собираемся выдвинуть обвинение, – произнесла я.
– Бросьте это дело!
– Тогда он снова сможет совершить попытку. А если он так и поступит? Что вы предлагаете? Спустить все на тормозах? Нет. Мы выдвигаем обвинение.
Наступило долгое молчание.
– Встретимся в офисе шерифа.
Мистер Корбин позвонил в офис шерифа и сообщил им, что мы придем. Когда я спросила, сколько мы ему должны, он ответил, что это будет pro bono. Лиз объяснила, это значит «бесплатно».
– Вы будете нашим адвокатом? – спросила я. – Pro bono?
– Если выдвигаете обвинение, то вашим адвокатом становится государственный обвинитель, – пояснил мистер Корбин. – Вы не будете нуждаться во мне.
– Ясно.
Отдел шерифа находился в кирпичном здании с плоской крышей. Человек за столом, увидев нас, не проявил особой радости. Он позвонил кому-то. Тот вообще не улыбался. Велел мне ждать в приемной и увел Лиз в дальнюю комнату для дачи показаний.
Через несколько минут появился дядя Тинсли в одном из своих твидовых пиджаков и в серой фетровой шляпе. Он сел рядом со мной на оранжевый пластиковый стул. Мы молчали. Вскоре дядя Тинсли протянул руку и взлохматил мне волосы.
Лиз долго не было.
– Как дела? – спросила я, когда она вышла.
– Они сделали несколько фотографий, задавали вопросы, я им отвечала. Пошли домой.
Когда мы добрались до «Мэйнфилда», уроки в школе уже закончились. Дядя Тинсли сказал, что мы должны остаться дома и отдохнуть. Через несколько часов мы услышали шум машины на подъездной дорожке. Я подошла к окну и увидела, что это с визгом остановился черный автомобиль Мэддокса. Беременная Дорис Мэддокс вышла и захлопнула за собой дверцу. Лиз была наверху, в «птичьем крыле», а мы с дядей Тинсли вышли встретить Дорис.
На мгновение я поверила, что Дорис пришла извиниться и попытаться загладить ситуацию. Она постоянно жаловалась, что муж ее негодяй – всегда где-то шляется, у него ужасный характер, постоянно лжет. Я думала, Дорис собирается сказать что-то вроде «Слушай, то, что сделал мой муж, – плохо, но он обеспечивает меня и детей, и если вы зайдете слишком далеко, то это навредит моей семье». Но увидев ее лицо, я поняла, что она приехала не извиняться. Губы были крепко сжаты, глаза полыхали.
– Какого черта, что вы надумали? – кричала она. – Как вы смеете? Как вы смеете после всего, что мы делали для вас?
К ним в дом пришел помощник шерифа, сказала она, арестовал мужа, забрал его в тюрьму, где у него взяли отпечатки пальцев и посадили в камеру. Его адвокат занялся этим делом, и Джерри должны выпустить к концу дня. Мы не знаем, против чего мы восстали, заявила Дорис. Затеяли борьбу с вредным носорогом. Ее муж отлично знает законы. Он выиграл множество судебных дел. Вел борьбу вплоть до Верховного суда Роуд-Айленда и выигрывал. Мы еще пожалеем, что все это затеяли.
– Присяжные не поверят грязной лгунье!
Сначала меня будто оглушило, но, когда Дорис начала пугать и обвинять нас во лжи, я вспылила:
– Вы вовсе не такие уж великие и могущественные. У нас есть свидетель. Он даст показания о том, что происходило. Ваш муж причинил боль Лиз, а вы теперь делаете вид, будто он святой, и еще говорите о чем-то, что он делал для нас?
– Твоя сестра проститутка! – крикнула Дорис. – Мой муж нанял ее как личного секретаря, платил ей, учил ее, доверял ей, покупал красивую одежду и вел себя с ней, как с королевой. Мы знаем, что вы обе воровали у нас. Вчера твоя сестра напилась и стала приставать к Джерри на заднем сиденье машины. Когда он отказал ей, она выдумала эту историю. Пошла против него, потому что он выгнал вашего никчемного дядю. У вас есть свидетель? Что ж, у нас есть свой свидетель. У нас есть доказательство – бутылка водки с вашими отпечатками.
Я не поняла, о чем она говорит, поскольку никогда в жизни не пила водки и была совершенно уверена, что сестра тоже не пила.
– Вы можете извращать факты сколько угодно, – заявила я. – Но вы знаете, что ваш муж это сделал. Уверена, правда выйдет наружу.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!