Любовник из провинции. Наваждение - Ксения Васильева

- Да никого ажиотажа, - ответила Елена Николаевна, сгибаясь над столом, - слушай, я кажется потеряла серьгу...

- Да вот она, у тебя в руке, - насмешливо ответила Вера, и настойчиво переспросила (они были уже довольно близкими подружками), - так все-таки, что же?

- Знаешь, мне и тетка его, моя подруга Кира, надоела и он... высказалась наконец, Леля.

- Но он - очаровашка, - не унималась Вера.

- Ты так считаешь? - Спросила Елена Николаевна и получилось серьезнее, чем она того бы хотела. И Веру вдруг толкнула тень какой-то догадки, пока еще весьма смутной.

- Конечно. А ты не нет? - Вера уставилась Леле прямо в душу своими выпуклыми светлыми глазами.

- Почему же... - ответила Елена Николаевна и почувствовала, как она устала от этих игр. Лицо у нее опустилось и побледнело.

Догадка, которая лишь брезжила, превратилась почти в уверенность и Вера, девушка резкая и даже иногда невыносимо прямолинейной, спросила: тебе он очень нравится?..

Леля на это ничего не ответила.

Вера не стала добиваться ответа - все и так стало ясно. Эта история заинтриговала ее. Надо же! Она еще раз посмотрела на Елену Николаевну. Что у нее есть? Голубые ее глаза и пепельные волосы?.. Бедра слишком тяжелы. А этот мальчик пижон и насмешник... Он ушел явно недовольный или огорченный... Значит, и он. Не только Лелька...

Вера была несколько потрясена и какими-то новыми глазами смотрела на Лелю. Надо за ними последить, это же интересно, подумала она и не стала больше мучать Елену Николаевну, видя, как тяжко дался той это короткий переброс словами.

Митя больше не заходил в их отдел, но изредка встречал Елену Николаевну то в столовой, то в машбюро, то где-то на переходах, иногда с Верой, которая как-то очень внимательно смотрела на него своими выпуклыми, немного рыбьими глазами. Митя даже подумал о ней, вот, наверное, рыба в постели, холодная и скользкая...

Стояла вовсю весна и однажды, идя на работу, - в распахнутом белом плаще, Митя ощутил всю прелесть мира и счастье молодости.

Как-то, с этой тягостной историей своей первой любви, он перестал чувствовать сторонние этому предмету вещи, а тут...

Из парикмахерской выскочила девушка, в халатике фарфоровой белизны, с коричневыми волосами, разбросанными по плечам, и с таким цветом лица, что осветилось все окружающее. Она улыбнулась элегантному красивому мальчику и он подмигнул ей.

И подумал, что он протух со своим уже несколько заплесневевшим чувством к Елене Николаевне. И в эйфории весны и внезапного ощущения счастья, решил, что непременно заглянет сегодня в ИХ комнату и наладит ничего не значащие милые отношения с Лелей и на этом поставит точку.

Хватит. Это становится беспредельно глупым.

В обеденный перерыв он зашел к ним. Чего он не ожидал, так это того, что Елена Николаевна окажется одна в комнате. Она стояла у окна и курила. На стук двери обернулась, увидела Митю и замерла.

Она-то отчаялась совсем, видя как он невнимателен с ней, проклиная себя за тот идиотский разговор, который она затеяла в прошлый раз. Она винила во всем себя и от того страдала все больше и больше, - в ее жизни ничего не было более важного, чем Митя. Теперь она решила все исправить, если возможно.

- Митенька, - сказала она тихо,- как я рада видеть вас... - и подошла к нему. На него пахнуло ее духами - ТЕМИ! - и близко, совсем близко были ее блестящие огромные голубые глаза и белая нежная шея в белом стоячем воротничке.

Митя задохнулся и прочь отлетели все благие намерения, которыми - как известно - вымощена дорога в ад. Он взял ее за теплую мягкую руку и сжал ее, а Елена Николаевна опустила голову ему на плечо и тут уж отлетело все, что хоть чуть-чуть сдерживало их.

Он поцеловал ее и она почувствовала, как сердце, дав сбой, покатилось куда-то и неимоверное чувство счастья вихрем пронеслось в ней.

Она оторвалась от Мити и прошептала: кто-нибудь войдет...

Он едва успел отклониться от нее, как в комнату вошла Вера и незамедлительно поняла ситуацию. Она даже сказала: извините, - и хотела уйти, но Елена Николаевна, вдруг став мгновенно светской дамой, произнесла мило: что ты, Вера, Митя помог мне с моей серьгой, - ничего больше она придумать враз не смогла.

Вера сделала такой же светский вид и сказала: а я приглашаю вас в кафе - гулять! Сегодня - премия, всем.

Леля тут же прокрутила этот вариант в голове и ей почему-то не захотелось идти в кафе втроем. Она состроила сожалеющую гримасу и сказала, что сегодня никак не может, хотя это необыкновенно заманчивое предложение.

Митя наоборот, хотел было сразу же согласиться, потому что после того, что произошло, он не мыслил себе возвращения с работы сразу домой. Твердый отказ Лели удивил его и он молча как бы поддержал его, а Вера почему-то разозлилась. И на него, и на эту толстую Лельку.

Вера не пошла в кафе - ее звали и из других компаний, а отправилась домой в отвратительном настроении. Она призналась себе, что этот мальчишка (он был моложе ее года на два) как-то болезненно интересует ее и иногда вызывает бешеную злость, - своей ускользающей улыбкой и какой-то непроницаемостью. Сопляк, зло подумала она и переключилась в мыслях на Лельку. Старая толстая дура! Что он в ней нашел? А она? Неужели она себя не видит? Особенно рядом с ним, - невысоким, изящным, юным. Впрочем, какое ей до них дело? Пусть перетрахаются вконец, она больше на них и не плюнет.

Митя, когда Вера вышла, сказал с подкупающей улыбкой: а может быть, мы вдвоем выпьем за премию?

Леля кивнула, соглашаясь.

Это был совершенно безумный вечер, в котором все было нереально: и затемненный зал ресторана Дома журналистов, и рядом Митя, с которым они говорят обо всем... О чем можно и нельзя.

Митя рассказал о своей семейной жизни и получилось, что произошло это все из-за ТОГО вечера, когда тетка выкинула его из дома (а вдруг, это и была вся полная правда?.. Кто знает...), сказал, что мечтал о Леле все эти годы и что готов...

Леля прикрыла ему ладонью рот и он не договорил, что хотел, а она, слава Богу, не услышала. А он хотел сказать полную дурь: "он готов разойтись с Нэлей и уехать с Еленой Николаевной куда угодно, хоть в Магадан..." Елена примерно так и поняла и слышать об этом не хотела.

Они просидели долго и выпили немало. Надо было уходить. Митя зачем-то взял еще бутылку коньяка и они удалились.

Такси нашлось быстро.

Как только они уселись на заднее сиденье, митино желание, которое он сдерживал в ДЖ, прорвалось, как кипяток из лопнувшей трубы. Он схватил Лелю в объятия так, что она не могла дохнуть, и впился ртом в ее губы.

Она чувствовала, что силы вовсе покинули ее и что бы ни захотел Митя, то она и сделает. Он хотел всего. Как будто специально она надела сегодня платье, застегивающееся до низу на пуговицы, и Митя тут же, холодными как лед руками расстегнул его, распахнув ее плащ, и содрал лифчик, обнажив ее полные белые груди, в которые он погрузился всем лицом, а руками стаскивал трусики. Она хотела крикнуть: не надо! Шофер же! Нельзя!