Сердце вьюги - Алексей Глушановский

– Я победил!!! Ваш бывший вожак повержен. Обещаете ли вы повиноваться мне так, как повиновались ранее ему?

Тихий согласный вой был ему ответом.

Убрав меч от горла немедленно вскочившего хищника, Рау отсалютовал им своей стае, после чего устало присел прямо на подоконник.

– Благодарю вас за доверие, братья,– негромко прошептал он.– Тогда у меня будет для вас первое задание.

Бывший вожак медленно подошел к победителю и, усевшись у его ног, внимательно вгляделся в глаза эльфа.

– Геррхау, ос’свии нерак. Т’ccеа лиане туул. Релья элнаторе! – внезапно перешел Рау на свой родной язык. Впрочем, судя по всему, волку было глубоко безразлично, на каком языке с ним разговаривал его новый вожак. Согласно рыкнув, он перевел взгляд на окно.

– Ты все понял, Ночной Ветер? – переспросил на этот раз по-русски альфар.

Вновь раздалось согласное рычание.

– Тогда выполняй!

Радостно взвыв, волк выпрыгнул в окно. Похоже, то, что окно это было расположено на пятом этаже, какого-либо значения для него не имело. Мгновение после этого Ольга еще наблюдала, как прямо по воздуху бежит огромный белый волк с ярко-алыми глазами, опираясь могучими лапами на кружащиеся в вечном танце вьюги снежинки, как срывается и устремляется следом за ним большая стая подобных ему созданий, но вскоре она потеряла их из виду.

– Вот и все...– Рау слез с подоконника, слегка поморщился, наступив на раненую ногу, и аккуратно закрыл окно.– Думаю, дальше стая разберется сама. Согласись – хорошая шутка с моей стороны. Надеюсь, тем, кто за нами следил, она понравилась! – Он хищно улыбнулся, покачнулся, недоуменно и несколько зло взглянул на натекшую под ним лужицу крови, после чего вновь повернулся к Ольге: – Ты не могла бы принести мне бинт? А то мой уже закончился,– он прикоснулся к замотанной руке.– И половую тряпку… Извини, я тут напачкал немного, надо подтереть, пока не засохло…– Он вновь покачнулся и сумел удержать равновесие, только ухватившись за подоконник.

Только сейчас до Ольги дошло, что, судя по скорости, с которой под эльфом растекалась небольшая, но все расширяющаяся лужица крови, его ранение намного серьезней, чем он старается показать. Испуганно охнув, она опрометью бросилась к аптечке, перетряхивая ее в поисках бинта.

Спустя пару минут, перебинтовывая рану, она поинтересовалась:

– А что ты говорил насчет шутки?

– Знаешь…– немного смущенно ответил Рау.– Похоже, я ничего не понимаю в этом вашем юморе. А первая заповедь военачальника гласит: если ты не знаешь, как выполнить задачу,– поручи ее тому, кто знает, как это сделать. В нашем мире мне как-то раз довелось слышать от одного пленного, что шуточки снежных волков его едва в гроб не свели. Вот я и решил попробовать их вызвать. Не беспокойся,– добавил он, увидев, как испуганно дернулась Ольга.– Я пока запретил им убивать людей.

Говорят, что однажды на новогоднем балу к Ерофею Хабарову подошла знатная дама.

– Вы только что из дикой Сибири. Ах, расскажите, как вы провели там прошлое Рождество?

– Я был на елке, сударыня.

– На елке?! – обомлела та.– Вот тебе и дикий край! И кто же это вам устроил-то?

– Волки, сударыня, волки.

Салонный анекдот XVII века

Андрей Богданов отбросил рацию и громко выругался. Лениво разлегшийся на капоте непритязательной, побитой жизнью и неумелыми водителями оперативной «шестерки» зверюга заинтересованно пошевелил ухом, широко зевнул, продемонстрировав огромные и весьма острые клыки, легко спрыгнул с машины, заставив ее покачнуться на амортизаторах, и издевательски задрал заднюю лапу.

– Ну и что будем делать? – печально вздохнул с пассажирского кресла Синицкий.

– Ждать. А что нам еще остается? – Андрей перевел взгляд на глубокие царапины на лобовом стекле, оставшиеся после небрежного удара лапой спрыгнувшего на них зверя.– Рация и сотовые не работают, уехать мы не можем: двигатель замерз наглухо. Остается только ждать и радоваться, что эти твари не собираются нас отсюда выколупывать.

– Может…– Артем намекающее коснулся кобуры табельного пистолета.

– Не вздумай! Ты уверен, что твои пули могут им повредить? – Богданов многозначительно повел рукой в сторону рассевшейся вокруг машины огромной стаи белых зверей с кровавыми глазами, очень похожих на невероятно крупных волков. К тому же это сейчас они не атакуют. А вот если мы нападем – не думаю, что они будут столь же добродушны. Как видишь,– он ткнул пальцем в четко прорисованные на стекле царапины,– особых сложностей с выковыриванием нас из этой жестянки у них не будет.

– Но это же издевательство! – зло прошептал Синицкий, разъяренно наблюдая, как величественно отходит сделавший свое грязное дело кобель. На смену ему на капот машины вспрыгнула следующая тварь. Потопталась над мотором, укладываясь поудобней, презрительно фыркнула в лицо испуганно отпрянувшим фээсбэшникам и растянулась поперек машины, заслонив практически весь обзор через лобовое стекло.

– Ну издевательство, согласен,– флегматично ответил Богданов, глядя, как очередной волк «отмечается» на их колесе.– Знаешь, по мне – так пусть лучше будет издевательство, чем убийство. Тем более что к нам они не лезут, руки, ноги или там нежно любимую, тщательно проспиртованную печенку на пропитание пожертвовать не просят… Да и машина – служебная. Так что не будем делать трагедии, мой друг. Скорее я склонен расценивать это не как издевательство, а как милый и мягкий намек нашего объекта, что ему не нравится чрезмерное внимание к его персоне.

– Ага, милый и мягкий… Знаешь, насмотревшись на этих красавцев, я теперь, наверно, чисто рефлекторно буду бежать к ближайшему дереву, едва услышав рычание какой-нибудь моськи. А при словах «белый и пушистый» – вспоминать длинные клыки и красные глаза!

* * *

– Ой, мама, какая собачка красивая. Можно, я ее поглажу? – Четырехлетняя Маша, вышедшая на вечернюю прогулку, увлеченно тянула Надежду Игоревну к большому сугробу, наметенному разыгравшейся вьюгой под высоким забором бывшего «номенклатурного» дома.

– Какая собачка? – удивилась молодая, красивая женщина, зябко кутающаяся в норковую шубу, прикрывая лицо широким воротником.– Нет тут никакой собачки. Пойдем лучше домой. Холодно сегодня для прогулок, доча!

– Как это нет! Ну вот же она! – Маша недовольно показала пальцем, недоуменно смотря ей в глаза.

– Это не собачка, это сугроб,– улыбнулась женщина.– Пойдем домой!

– Не-э-эт! Это собачка! Поглажу и пойду. Ну, мама! Пожалуйста!!!

– Ну погладь, погладь,– улыбнулась женщина.– Фантазерка ты моя!

Обрадованная наконец-то полученным разрешением, Маша радостно кинулась в снег и принялась увлеченно в нем возиться.

С улыбкой наблюдающая за проделками любимой дочери Надежда Игоревна не услышала тихого хруста снега за своей спиной и испуганно ахнула, когда подкравшийся сзади мужчина внезапно закрыл ей глаза холодной ладонью.