Кто осудил Иисуса? Точка зрения юриста - Веддиг Фрикке

северо-западной части верхнего города, где он сразу же предстает перед Иродом Антипой. Затем его возвращают в преторию, и суд перед Пилатом возобновляется, вводят Варавву. После этого судебное разбирательство вновь прерывается; обвиняемого ведут во внутренний двор претории. Караульный наряд собирает всех римских солдат, находящихся в Иерусалиме, всю когорту, возле Иисуса. Солдатня жестоко издевается над ним,[292] Иисуса бьют плетьми. Затем его вновь отводят в преторию. Пилат продолжает суд, предпринимает дальнейшие попытки освободить его и в конце концов выносит приговор. И все это закончилось примерно к восьми часам утра!

После вынесенного смертного приговора крест должны были доставить от городских ворот на Голгофу к девяти утра, ибо, согласно Марку, распятие произошло именно в это время.[293] Иисус умирает в три часа пополудни, а к шести часам тело должно было быть снято с креста и погребено, так как в этот время начинается Пасхальное празднование.

Был час третий, и распяли Его… В шестом же часу настала тьма по всей земле и продолжалась до часа девятого. В девятом часу возопил Иисус громким голосом: Элои! Элои! ламма савахфани? – что значит: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?.. Иисус же, возгласив громко, испустил дух. (Марк. 15, 25; 15, 33–34; 15, 37)

Что произошло бы, если бы он не умер в девятом часу? Конечно, солдаты могли бы перебить ему голени, и смерть наступила бы быстрее из-за веса обвисшего тела. Но и это не давало гарантии, что они уложились бы в график. Таким образом, если доверять повествованию Евангелия, Иисус умер «вовремя» по чистой случайности и потому был снят с креста и погребен буквально в последние мгновения перед наступлением Пасхи.[294]

Часто выдвигается предположение о том, что все эти события происходили в течение трех дней; в этом случае картина выглядит более правдоподобной. Этот тезис, тщательно продуманный и подкрепляемый убедительными доводами, был предложен французской исследовательницей Жобер.[295] Несмотря на первоначальное одобрение, впоследствии он вновь уступил место идее об однодневной хронологии; эта идея господствует в научных кругах и по сей день.[296]

Поскольку события не могли развиваться так гладко, как это описано в евангелиях, они могут быть признаны достоверными только при следующем условии: римляне отнеслись к Иисусу с подозрением уже после того, как его приход в Иерусалим вызвал переполох, причем значительный. Будучи непримиримым в вопросах веры, он, вероятно, рассматривался как потенциальный бунтовщик. Именно по этой причине он был задержан военными властями, а окончательный суд был произведен над ним во время краткого военного разбирательства. Гогуэль пишет:[297] «Таким образом, Иисус был арестован не как богохульник, но как агитатор, или как тот, кто мог послужить предлогом для мятежа».

Подобное предположение не только удостоверяется Евангелием от Иоанна, но и находит косвенное подтверждение в синоптических описаниях. Сам Иисус, предположительно, протестовал против ареста, говоря, что он не какой-нибудь «разбойник»: «…как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять Меня» (Марк. 14, 48).[298]

«Разбойник» и «вор» – так чаще всего переводят это слово, употребленное в греческом оригинале. Однако слово, используемое евангелистами, – lestes, – даже в светских писаниях того времени применялось не только к разбойникам, но и к предводителям банд и ко всякого рода мятежникам. Иосиф Флавий, будучи на службе у римлян, пишет о фанатичных группах сопротивления, действовавших в горах Иудеи:

Тем временем Иудея была полна разбойничьих шаек. Где только ни собиралась толпа недовольных, она тотчас выбирала себе царя, на общую гибель. Правда, эти цари наносили римлянам лишь незначительный ущерб, зато свирепствовали среди своих собственных единоплеменников. (Иудейские древности XVII, 10, 8)

Варавва, участник партизанского движения, личность которого приобретает некоторое значение на судебном разбирательстве у Пилата, также назван lestes (Иоан. 18, 40). В Евангелии от Марка (15, 7) читаем: «Тогда был в узах некто, по имени Варавва, со своими сообщниками, которые во время мятежа сделали убийство». Двое распятых вместе с Иисусом «разбойников» (Марк. 15, 27; Матф. 27, 38) были фанатиками, борцами сопротивления.[299] Никто не может утверждать, что Иисус знал их раньше, или что они были как-то связаны с Вараввой, или что они могли входить в число последователей Иисуса. Однако они были казнены по тому же самому обвинению, что и Иисус. Итак, в некую пятницу Пилат казнил, по меньшей мере, трех евреев, поскольку признал их виновными в бунте против оккупационной власти и счел их врагами Рима.

Я пойду еще дальше и скажу, что эти трое были осуждены на одном и том же кратком военном процессе. Принцип так называемого ускоренного суда часто играл особую роль в военном уголовном праве. Нет причин полагать, что параллельные судебные процессы проводились независимо друг от друга; ведь с точки зрения суда виновные могли рассматриваться только как сообщники: «Вели с Ним на смерть и двух злодеев» (Лук. 23, 32).

В различных переводах люди, распятые вместе с Иисусом, названы убийцами, преступниками, разбойниками или ворами. Очевидно, что эти эпитеты употреблены намеренно, дабы показать, как исполнилось пророчество Книги Исаии (53, 9): «И сбылось слово Писания: и к злодеям причтен» (Марк. 15, 28). Согласно Евангелию от Луки (23, 40–41), один из распятых рядом с Иисусом высмеивал его, а другой упрекнул его за это:[300] «Другой же, напротив, унимал его и говорил: или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? и мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал».

Этот повстанец, по-видимому, смирился со своей участью. Он был партизаном, попавшим в руки врага и осужденным согласно военному закону. Тем не менее в казни Иисуса он видел чрезвычайную несправедливость. Будучи зелотом, он знал, что Иисус никогда не участвовал в активных действиях, связанных с насилием, и не подстрекал к этому других. Он понимал, что Иисус стал жертвой ужасающей судебной ошибки.[301]

Согласно всем четырем евангелиям, первый вопрос, который Пилат задал Иисусу, был следующий: «Ты Царь Иудейский?» Римское следствие было, главным образом, обеспокоено политической и военной безопасностью.[302] Вопрос представляется логически оправданным, поскольку Пилат слышал о том, что Иисус выдает себя за Мессию или считается таковым, а титул «Мессия» подразумевает царское положение. Кроме того, Иосиф Флавий сообщает, что «царями» часто назывались предводители разбойничьих шаек, поэтому иудейских царей было великое множество.[303]

Табличка, которую Пилат, предположительно, велел прикрепить к кресту, указывала на вину Иисуса: «Царь Иудейский»,