Очень много счастья, пожалуйста! - Вера Радостная

Герцог, ну же, появитесь в онлайне!

— Хватит на сегодня, — погладила я Казанове шею, — устала.

Котяра рассержено буркнул и гордо поднял пушистый хвост. Ну, хотя бы тебя дёрну! Легонько схватила толстяка за хвост и тихо потянула. Казанова принял это за начало следующего раунда.

Следующего раунда чесания, естественно!

Издав громогласное «Рмя-я!», раскрыл пузо и призывно подергал задней лапой.

Да, ё-епт!

— Давай, толстячок, — я с трудом поставила раскормленного зверя обратно на четыре лапы. — Чесальщице пора немного поспать и отдохнуть, иначе упадет качество чесания. В твоих же интересах, красавчик!

Зверь будто бы понял. Грациозно волоча упитанный зад, вскочил на табуретку, с нее на край перегородки и ловко перебрался на соседний балкон.

«Уфф», — отдышалась я. — А теперь Педрищев».

Что-то мне подсказывало, что герцог меня ждет.

Он и, правда, ждал. Но не для того, чтобы выслушать мои сомнения и душевные терзания. А чтобы выложить свои.

«Герцогиня, — ждало меня тревожное сообщение. Мне нужны ваши женские рекомендации. От мудрой женщины потерявшему покой мужчине. Понимаете, несмотря на то, что я стараюсь быть собой и открыто говорить, что думаю, как советуют все психологические джедаи, заваливаю сюрпризами и дарю цветы, девушка холодна ко мне. А я таю, как мороженое на солнце, когда вижу ее, туплю, теряю мысли и со стороны, наверное, кажусь плюшевым медвежонком, а не брутальным мужиком. Хотя я брутальный мужик! Дайте мне совет, герцогиня, как лучше поступить».

Ё-епт!

Да какой из меня эксперт по отношениям.

За спиной один никчёмно закончившийся роман, вот собственно и весь «богатейший» опыт. Но Педрищеву об этом знать вовсе не обязательно.

Я попыталась припомнить, чем меня в свое время привлек Артем.

Он казался самым красивым парнем на потоке в институте. Нагловатый, он не ходил на лекции, зато списывал у отличниц. Я-то отличницей никогда не была, и мне нравилось, что такой красавец обратил на меня внимание. Да что там говорить: я старалась стать полезной и сама переписывала ровным почерком лекции в его тетрадку, чтобы он мог предъявить их на зачете.

«Попробуйте быть понаглее, герцог», — несмело набила я.

Женщинам ведь нравятся плохие парни! Да почти все голливудские фильмы и женские романы на этом построены. Он — властный мерзавец, она — добрая и милая.

«Брать нахрапом?» — прилетел ответ.

Я повременила с ответом. Почему-то у меня в голове «брутальный мужик» ассоциировался с небритым и немытым балбесом, презирающим весь женский род. Бр-р-р! Такому-то олуху только разреши «нахрап», дел потом таких натворит, страшно представить. А я не хочу поддерживать издевательства над слабым полом.

— Просто добавьте немного самодурства, герцог, — отозвалась я.

— Да я и так чемпион по самодурству на работе. Добавлять больше некуда! Завоевал по самодурству все мыслимые и немыслимые награды и медали.

Я хихикнула про себя и почему-то вспомнила о Борисе. Тот тоже чемпион по самодурству. Вот любопытно: разговариваю с одним мужчиной, а вспоминаю о другом.

— Побудьте плохим парнем в жизни, не на работе, — гнула я свою линию.

Остановилась и призадумалась. А ведь и, правда, я постоянно возвращаюсь мыслями к подлецу Артему, вместо того, чтобы узнать Бориса получше. По крайней мере, понять причины, почему тот отчаянно выгоняет меня с отбора.

— Договорились. Доложу, как пойдет.

— Герцог, — несмело набила я.

Спросить его или не стоит?!

— Чего-чего? — выскочил ответ.

— Стоит ли сказать мужчине, что я еще не отошла от тягостного завершения прошлых отношений? — собралась с духом и спросила.

— Ой-е, герцогиня! Не снижайте свою стоимость раньше времени и не делайте из вашего мужика бабу! Да зачем вы мне это написали?! Я теперь сам не буду спать, стану переживать, а вдруг и у моей девушки это «тягостное завершение прошлых отношений»?! Понарожают мудаков, а нам, нормальным мужикам, потом разгребай!

— Ладно. Не пропадайте больше, пожалуйста, Педрищев! — набила я и закрыла страницу.

Смешной этот герцог. Вот бы познакомиться с ним лично!

С самого утра я всеми силами поддерживала внутри боевой дух. Зарядила на телефоне бравую музыку, выбрала простое платье цвета хаки, похожее на длинную майку без рукавов, и маршировала, пока добиралась до офиса.

«Не бояться, делать до последнего, работать, пока не создам еще два маленьких шедевра!» — подбадривала я сама себя.

Чего уж скрывать, мне было страшно. Страшно, что я не смогу сделать ровные строчки. Страшно, что я неправильно раскроила ткань. Страшно, что мне не хватит материала. И еще куча больших и маленьких страхов, сковывающих меня цепями.

— Привет! — я замахала рукой секретарше, едва зашла внутрь офиса. — Борис обещал, что выделит мне место, где смогу работать на швейной машинке.

Ну, вот еще показался страх, что мужчина забыл о своем обещании, а также страх, что я сегодня ничего не успею сшить.

— Точно, — девушка с грустью посмотрела на меня, — давай провожу. Главный сегодня с утра сильно не в духе.

Я побрела за секретаршей по коридорам. Вдруг девушка резко остановилась у темного прохода.

- Сказал, тебя в карцер отправить, — заговорила она, и я вздрогнула.

Мы постояли молча у темного прохода, глядя друг на друга.

— Туда? — я указала пальцем на беспроглядный мрак.

— Ага, — тяжело выдохнула девушка. — На стене есть выключатель, можно зажечь свет. Нужно только поискать.

Здравствуй, страх, что если Борис перестанет поддерживать меня, жизнь превратится в настоящий ад!

Тут я вспомнила, что «ад» — это не слишком приятная картинка. А я ведь ползу на встречу к своему счастью, значит, пора заменить ад на что-нибудь более соблазнительное. На рай, например. Хотя рай тоже для мертвецов.

Да, ё-епт!

Неплохо было бы подобрать какой-нибудь вариант для живых.

Парк с аттракционами! Прекрасное место с веселыми каруселями, воздушными шарами, мороженым и сахарной ватой. Вон там, во мраке — тот самый парк!

Смело улыбнувшись, я шагнула в темноту, ощупывая стену. Тоже мне страшное место: сейчас найду, где включается люстра, и увижу швейную машинку.

— Как, кстати, Курс счастья? — спросила секретарша, одновременно озарив комнату вспышкой яркого света.

Я уставилась на серые стены размером три на два метра, стол, стул и швейную машинку. Даже окна нет!

- Что, прости? — не поняла я.