Связанные страстью - Элейн Барбьери

— Оставляю тебя наедине с твоими мыслями.

Саманта стояла не двигаясь, до тех пор, пока Тоби, пройдя по коридору, не скрылся за углом.

Саманта знала, что Шон навел кое-какие справки, чтобы проверить истинность ее заявления, и порадовалась, что рассказала ему правду об инциденте с Джошем и о дружеских отношениях с Тоби. Впрочем, она почти не сомневалась, что Шон это сделает, ибо проверка даже незначительных на первый взгляд деталей суть профессии сыщика. Ее, однако, не оставляло ощущение, что старый друг отца уловил в ее речах некую недосказанность. Иными словами, догадался, что она что-то от него скрывает. Поэтому Саманта обрадовалась, что ей не пришлось ничего придумывать и Джош, а не она, использовал такие слова, как «чужаки» и «к северу от города», которые слышали другие посетители «Трейлз-Энда», о чем не преминули сообщить Шону. В этой связи последнему придется затратить какое-то время, возможно, немалое, чтобы прояснить эту проблему… Во всяком случае, она очень на это надеялась.

Саманта закрыла дверь номера, прошла по коридору, спустилась с лестницы и вышла на улицу как раз в тот момент, когда Шон отъезжал от гостиницы. С одной стороны, она радовалась, что ей удалось спровадить его из города под надуманным предлогом; с другой — ее несколько коробило от необходимости посылать старого друга в погоню за химерами. Ведь Шон приехал в город, как только получил ее телеграмму, почувствовав, что у нее неприятности. Он знал ее с того дня, как познакомился с ее отцом, а когда отец умер, со всей серьезностью принял на себя обязанности ее негласного опекуна и наставника. И в данном случае, даже подозревая, что она что-то от него скрывает, готов был сделать максимум возможного при сложившихся обстоятельствах.

Но ей, как ни крути, требовалось время, чтобы во всем разобраться и начать действовать, а присутствие Шона заставило бы ее торопиться и, как следствие этого, возможно, принять неверное решение. Продолжая размышлять об этом, Саманта вышла на Мэйн-стрит и двинулась в сторону «Трейлз-Энда». Бармен уже знал, что она в городе, так что хочешь не хочешь, а появиться в салуне просто необходимо. Тем более эта работа все еще нужна ей для прикрытия.

Как бы ей ни хотелось жить по высоким стандартам отца, отдавшего жизнь за свои убеждения, она знала, что не может раскрыть секрет Мэтта. И не только ради него, но и для своей собственной пользы.

Или она не права и занимается самообманом?

Джим оттащил Хелен от окна в «Трейлз-Энде», когда та во все глаза пялилась на Саманту, наблюдавшую за отъездом Шона из города. Потом отвел девушку за свободный столик, усадил и сел сам. Так что когда Саманта вошла в заведение, они сидели рядышком как голубки и о чем-то беседовали. Саманта сразу прошла к бару, где ее встретили приветственными возгласами ее почитатели. Неожиданно Саманта повернулась, отыскала взглядом в зале Джима и, кивнув ему, улыбнулась.

Джим расстроился: Саманта и не думала ревновать eгo. Она вообще была не ревнива. А вот Джим ее ревновал.

Повернувшись к Хелен, Джим тихо произнес:

— Спасибо, что придерживалась моей линии разговора, когда агент Пинкертона беседовал с барменом.

— Между прочим, Саманта и моя подруга.

— Что бы там Саманта ему ни наболтала, это было ей зачем-то нужно, а значит, кому-то требовалось подтвердить ее слова. Я счел это своим долгом.

— Я тоже.

— Ты тоже?

— А что особенного? Саманта всегда относилась ко мне по-доброму. Не то что другие женщины в этом заведении. По-моему, она не разделяет их мнение на мой счет, хотя ничего по этому поводу мне не говорила. — Хелен пожала плечами. — Для меня эта работа внове, и я надеюсь многому научиться у Саманты, которая, как мне кажется, много всего знает и побывала в разных штатах и городах.

— Саманта себе на уме, и у нее всегда свое мнение по всем вопросам. Только она его держит при себе.

— Зато она никого не осуждает, и меня это радует.

Джим промолчал.

— Нечего кукситься, Джим, — сказала Хелен. — Саманта — свободная душа. Летит, куда хочет, и жить где-нибудь постоянно пока не собирается.

Джим откровенно сказал ей то, что думал:

— Хочешь сказать, что у нее и в мыслях нет осесть здесь и выйти за меня замуж?

— Нет… я имела виду совсем другое… — Хелен ободряюще ему улыбнулась. — Ты прекрасный человек, Джим, обладаешь всеми положительными качествами, о которых может мечтать женщина. И Саманта об этом знает.

— Что-то я сильно в этом сомневаюсь.

— Возможно, она еще не готова обзавестись семьей. А возможно, понаблюдала за тобой и решила, что ты тоже к этому не готов.

— Возможно.

— Быть может, она предложила тебе поухаживать за мной, поскольку знает, что я ценю тебя и не поверю никаким наговорам на твой счет.

Джим заметил по глазам Хелен, что та говорит искренне, и улыбнулся:

— Ты тоже хорошая девушка, Хелен.

— Спасибо, Джим. Это комплимент. А мне здесь комплименты говорят редко.

— Уж и не знаю почему, — ответил Джим.

Хелен вспыхнула.

— Парни говорят, что я хорошенькая, неплохо танцую, ценю и понимаю юмор и со мной приятно проводить время. Это то, что мне нужно, считают они. Между тем я стараюсь быть им приятной просто потому, что у меня такая работа.

— Ты лучше, чем о тебе говорят. — При взгляде на нее карие глаза Джима потеплели. — Ты заботишься о людях и искренне предана Саманте.

— Да, я стараюсь по мере сил делать Саманте добро и не сомневаюсь, что она при необходимости тоже помогла бы мне.

— Именно поэтому ты мне нравишься.

Хелен снова покраснела.

— Вот еще несколько приятных слов, которые я так редко здесь слышу. Особенно, когда парень вроде тебя говорит: «Ты мне нравишься».

— Поскольку у нас с тобой есть кое-что общее, давай выпьем за это.

Джим поднял стакан и залпом выпил содержимое.

— В этом салуне нет парня, с которым мне было бы приятнее проводить время, чем с тобой. Так что давай выпьем за нас.

Хелен тоже опустошила стакан, после чего икнула. Затем поднесла ладошку ко рту и рассмеялась. Должно быть, потому, что на нее напала икота, она не стала возражать, когда Джим накрыл своей широкой ладонью ее руку.

Мэтт выглянул из окна полуразрушенной хижины Такера, когда солнце начало садиться. Он ждал брата давно, но тот пока не объявлялся. Между тем над прерией скоро сгустится тьма и тогда ему будет трудно отыскать тропу, которая ведет к дому. Кроме того, зная Такера, он не мог сказать со всей уверенностью, что тот вернется ночевать в хижину.

Закрыв за собой дверь домика, Мэтт направился к коновязи. Вскочив в седло и еще раз внимательно обозрев окружающее пространство, дал коню шпоры. Он ехал уже довольно долго ходкой рысью, когда неожиданно осознал, куда направляется.