Берег варваров - Норман Мейлер

— А у вас точно есть шестьдесят долларов?

— Подожди, только что вроде было пятьдесят, — напомнил ей я.

Гиневра опять сложила руки на груди и гордо заявила:

— Да, пятьдесят… Но со второго месяца. Есть тут у меня один… кандидат, ему тоже эта комната приглянулась, так он предложил мне задаток — десять долларов. Я не собираюсь упускать свои деньги, вне зависимости от того, нравится мне жилец или нет.

— Не волнуйтесь, я добавлю десятку, — сказала Ленни, — вы заработали свои деньги, вы заслужили их, и вы их получите. — Она снова покопалась в сумочке и вытащила из нее небольшую пачку банкнот. — Давайте я заплачу прямо сейчас.

— А на комнату сначала взглянуть не хотите? — поинтересовалась Гиневра.

Похоже, Ленни была немало удивлена тем, что ей самой не пришла в голову эта мысль. Впрочем, подумав, она покачала головой:

— Нет-нет, я примерно знаю, как она может выглядеть, и уверена, на все сто процентов, что все равно останусь у вас. Признаюсь честно, мне эта комната понравилась в ту самую секунду, когда я наткнулась на ваше объявление.

— Может быть, все-таки посмотрите? — повторила Гиневра.

— Нет-нет, я лучше прямо сейчас заплачу. Не только задаток, но и все деньги за первый месяц, — как-то серо и буднично произнесла Ленни. Желтыми, пропахшими табаком пальцами она отсчитала шестьдесят долларов, причем последние десять — однодолларовыми бумажками. Лично я не был уверен в том, что у нее после расчетов с Гиневрой осталась хотя бы пятерка.

— Можно взять ключ? — спросила Ленни.

Я собирался уйти вместе с Ленни, но Гиневра задержала меня:

— Мисс Мэдисон, надеюсь, вы не против, если я ненадолго задержу вашего друга?

— Ну конечно нет, — сказала Ленни и, обернувшись ко мне, попросила: — Заглянешь потом ко мне?

— Как только освобожусь, поднимусь к тебе. Может быть, что-то нужно будет сделать, так я помогу.

Когда мы остались одни, Гиневра покачала головой:

— Странная она, эта твоя подружка.

— Ну не знаю.

Гиневра ткнула меня локтем в бок.

— Я так понимаю, с сегодняшнего дня между нами все кончено?

— А что, разве у нас что-то было?

Гиневра печально улыбнулась:

— Ну знаешь, могло и быть. Видимо, сама судьба удержала нас от глупостей, но, если честно, я все время вспоминала о тебе. Знаешь, Ловетт, я вот что думаю. Тебе, видимо, нравятся женщины постарше. Смотри, сначала я, потом Ленни. Или нет, скорее наоборот, сначала Ленни, а потом я.

— Да ну тебя, — отмахнулся я от нее, — вечно ты все не так понимаешь.

— А мне понравилась эта мисс Мэдисон, — словно размышляя вслух, произнесла Гиневра, — есть в ней что-то необычное, а кроме того… — Гиневра сделала паузу, чтобы я мог отключиться от того, что уже было сказано, и чтобы привлечь мое внимание к последующим словам: — Я, кстати, хотела тебе кое-что сообщить.

— А может, не стоит?

Гиневру было уже не остановить.

— Нет, стоит. Так вот, слушай: могу поклясться, что никакого объявления я не вывешивала. Ну, что ты на это скажешь?

— Откуда же тогда Ленни узнала про комнату? — машинально переспросил я.

— В самом деле, откуда? — пожала плечами Гиневра и указала мне рукой на лестницу: — Иди-иди, помоги своей подружке.

— А что это за история с десятью долларами, кто это тебе деньги в залог оставляет?

Кто бы мог подумать, что Гиневра может быть такой скромной и застенчивой.

— Ах, это не важно, какая разница. Все равно комнату он теперь не получит.

— Кто он? — настойчиво переспросил я. Покрутив кудри пальцами, Гиневра вздохнула:

— Да ладно, рано или поздно все выяснится. Как веревочке ни виться… Это, Ловетт, моя философия. Рано или поздно и ты обо всем узнаешь. У тебя вон сколько времени впереди, это я по сравнению с тобой уже дряхлая развалина, так что подожди немного.

Я поднялся по лестнице к комнате, только что снятой Ленни. Она открыла дверь, и я ее даже не сразу узнал: ее лицо сияло, да и поздоровалась она со мной так тепло и ласково, что присутствуй при этом Гиневра — нам ни за что было бы не избежать очередных расспросов о степени близости наших отношений.

— Какое замечательное место, а вы, вы просто потрясающий! Если бы не вы… Нет, как здорово вы держались во время разговора.

— По-моему, ничего особенного.

Ленни улыбнулась мне, и от этой улыбки ее лицо словно осветилось изнутри.

— Я так и знала… Знала, что вы окажетесь таким скромным, — произнесла она столь загадочным тоном, что со стороны могло бы показаться, будто кто-то ей годами рассказывал обо мне до того, как мы наконец встретились. — Но вы не правы, уверяю вас. Нельзя стыдиться своих достоинств, ими нужно гордиться. — Ленни оглядела комнату и рухнула в кресло, вытянув ноги перед собой. — Вы даже не представляете себе, как я счастлива.

Судя по всему, сделать ее счастливой было нетрудно. Не спорю, комната была большой, а потолок в ней высоким, но этим достоинства помещения, пожалуй, и исчерпывались. Окна, начинавшиеся почему-то практически от пола и доходившие до верхнего карниза, смотрели на задний двор соседнего здания — на пожарную лестницу и вездесущие веревки с сохнувшим бельем. Подоконники были покрыты слоем сажи, а серый свет, проникавший в комнату через пыльные стекла из узкой кишки между домами, вряд ли мог побеспокоить тяжелый летаргический сон, в котором пребывали диван и кресла весьма почтенного возраста. Из украшений в комнате присутствовал лишь календарь, оставленный предыдущим жильцом. Запечатленная на нем обнаженная девица уже начала загибаться по углам. В дальнем конце комнаты находился умывальник, а на нем, на металлическом подносике, лежал кусок мыла, нижняя часть которого, похоже, когда-то угодила в воду и теперь превратилась в омерзительное, почти застывшее желе.

Ленни сидела в кресле с самым довольным видом и, похоже, была готова сидеть так сколь угодно долго — до тех пор, пока я не решу, что нам делать дальше. Видавший виды сиреневый костюм, сказать по правде, сидел на ней не слишком удачно, болтаясь как на вешалке на ее костлявых плечах. Потертый, растянутый, давно не глаженный, он не выглядел вершиной портновского искусства. Вполне возможно, что Ленни купила или сшила его до того, как по какой-то причине резко похудела. Этот странный, словно с чужого плеча костюм занятным образом зрительно отдалял голову девушки от ее ног. Ощущение было такое, словно ее бледное, со стертыми красками лицо находится как минимум в нескольких ярдах от старых коричневых мокасин. В подошве одного из них зияла довольно большая дыра, сквозь которую можно было видеть кусочек грязной кожи на ступне девушки.

— Ну что, как насчет вещей? — спросил я. — Давайте я вам помогу занести их.