Кофейня - Ольга Горовая

Он помнил первый горький вкус во рту.

Но и эта горечь не могла перебить боли, которая, казалось, прогрызла дырку у него внутри, выедая внутренности. И так же хорошо, как едкий привкус табачного дыма во рту, помнил громкий, раздражающий, режущий слух, смех той девушки, привкус помады которой мешался с горечью его первой сигареты…

Это было ровно через три недели и два дня после того, как Витька сказал ему, что Лена вышла замуж. И что ребенка не было…

В тот день, когда Алексей, наконец-то заставил себя поверить, что она его предала. Когда он, злой, обиженный, словно подросток, не имеющий больше сил разбираться в себе и в том, что они наделали, пошел искать утешения в объятиях другой.

Только вместо покоя и облегчения это принесло отвращение и презрение к себе.

Господи, да он даже имени и лица той девушки не помнил! В памяти не задерживался никто из тех, с кем он был за эти три года, хотя не так уж и много было этих девушек.

Только Лена, ее лицо, ее глаза, запах - всегда преследовали его, заставляя глупо оглядываться на случайных прохожих в толпе, в совершенно нелепом поиске той, которой не могло быть в чужой стране.

У Алексея были женщины и до Лены, но встретив ее, начав жить с ней вместе, он знал, что больше не нуждается ни в ком.

И оттого, каждый раз, встречаясь с другой, он, пусть это и было нелепо, чувствовал себя так, словно изменяет любимой.

Потому и курил. Наказывая себя. Не давая забыть, хоть и не мог даже представить, что могло бы его заставить не помнить об этом.

Глубоко вдохнув морозный воздух, Леша вытянул сигарету из пачки и зажал ее губами, доставая зажигалку. Щелкнув запалом, он поднес ее к сигарете.

Но неожиданный порыв ветра задул небольшой огонек, не дав тому поджечь кончик.

Леша замер, вспоминая, как три с половиной года назад стоял на этом же самом месте. Только на улице было лето, и шел теплый дождь. Людей на набережной почти не было, а немногочисленные прохожие прятались под навесами летних кафе.

Алексей же стоял прямо под теплыми каплями, не обращая внимания на то, что промок. Он пришел сюда, чтобы вот так же посмотреть на воду, которая всегда успокаивала и утешала его. В тот день была первая годовщина смерти его отца, и он нуждался в покое, пусть и смирился уже, а чувство утраты притупилось временем.

И вот так же, как сейчас, только гораздо сильнее, с реки налетел порыв ветра, вырывая из рук проходившей невдалеке девушки зонтик, с забавным узором из маленьких котят.

Леша не видел этого тогда. Он смотрел на воду, не замечая того, что происходило вокруг. Только услышав испуганное: " Осторожней!" - обернулся в сторону тротуара.

И получил тем самым зонтиком, несущимся по воздуху, в глаз.

А потом увидел Лену.

Даже сейчас воспоминания об их знакомстве заставили широко улыбнуться его, прогоняя горечь и боль из сердца.

Девушка так испугалась, и так суетилась вокруг него, что именно Алексею, несмотря на то, что это он, вроде как был пострадавшим, пришлось успокаивать ее.

Он даже догнал непоседливый зонт, который унесло на берег, и вернул законной хозяйке. Только Лена уже не рискнула им воспользоваться, и они стали мокнуть под дождем вместе. А потом, как-то незаметно разговорившись, так и просидели на парапете набережной до самого вечера. И Алексей, только когда стемнело, понял, что его отпустила тоска, ушла от теплого света карих глаз и доброго тихого голоса Лены, и на душе стало гораздо легче.

- Пап, ну долго еще?! - нетерпеливый окрик сына и стук его ладошки по стеклу выдернули Алексея из воспоминаний.

Малыш внимательно смотрел на него, прижавшись личиком к окну.

Леша резко выдохнул, почти с ненавистью посмотрел на пачку в своих руках, вынул изо рта незажженную сигарету и, смяв в кулаке, отбросил на землю, укрытую снегом.

Больше ему напоминаний не требовалось.

Надо было ехать.

Бросив последний взгляд на реку, он распахнул дверь и сел на свое место, пристегнув ремень.

- А мама говолит, что незя кидать мусол на землю. Есть улны, - назидательно, с упреком, проговорил его сын, грозя в зеркало крохотным пальчиком.

- Ты прав, Лешка, и мама твоя - совершенно права, - чувствуя облегчение и радость, с широкой улыбкой кивнул Леша. - Обещаю больше никогда-никогда так не делать. Договорились? - он повернулся к ребенку, протягивая руку раскрытой ладонью вверх.

- Договолились, - малыш весело хлопнул по его руке своей ладошкой.

- Вот и хорошо, - Алексей развернулся и завел двигатель. - Ну что, поехали в магазин? Купим тебе сиденье, и еды. Нам же мама целый список составила, уверенная, что мы с тобой пропадем с голоду, - подмигнув сыну, Леша вывернул на дорогу.

Маша сначала даже не поняла, что именно произошло, и почему Ната замолчала. И лишь спустя секунд тридцать, она осознала, что хозяйка Кофейни, с извиняющейся улыбкой, поднялась из-за стола и взяла телефонную трубку, поднесенную официанткой.

"Ох, вот это да…", Маша моргнула пару раз и обернулась, обводя глазами таких же растерянных подруг.

Казалось, что их всех внезапно разбудили посреди невероятно реалистичного сна. И было очень трудно прийти в себя.

За огромными, во всю стену, тонированными окнами зала, уже начинались ранние сумерки. А они даже не заметили, что половина дня минула, пока Наташа негромко рассказывала им эту историю.

Маша поднесла к губам чашку со свежим капучино, который принесли официанты. Она будто хотела спрятаться за чашкой, скрыть, насколько сильно ее захватила выдуманная сказка о Лене и Алексее. Ведь смешно представить, что взрослый, разумный человек может настолько увлечься придуманным рассказом.

Только было что-то в словах Наты. То, что заставляло нервно прикусывать губы, и сжимать пальцы в ожидании следующего слова. То, что понуждало затягиваться Катьку шестой сигаретой, а Ирку тяжко вздыхать.

Слишком близким, чересчур похожим на реальность был этот рассказ. Таким, который мог случиться с каждым, в любом подъезде любого дома их родного города.

И осторожно всматриваясь над ободком белой чашки в лица подруг, Маша видела, что и их одолевает то же сумбурное чувство "де жа вю". Ненастоящее, но неотступное.

Сколько раз каждая из них совершала ошибки из обиды и ущемленного самолюбия?

Сколько лишних, обидных и несправедливых слов говорила и выслушивала, не умея остановиться, подумать перед тем, как сказать или сделать что-то?

Каждый человек переживал такое в своей жизни. Потому, наверное, не возникало ни у кого желания встать и уйти. Слишком сильно каждой из них хотелось узнать, чем все кончится. Удостовериться, что все будет хорошо, хоть в этой сказке, и с этим знанием жить дальше, пряча в душе надежду, что и они смогут сохранить кусочек сказки в собственных жизнях. Что научатся беречь данное судьбой.