Восхождение Примарха - 4 - Дмитрий Дубов

сдался. — Возможно, не помешает и приток свежей крови. Я — отличный тому пример».

«Ты — исключение, — категорично заявил Марио. — Ты не представляешь, что мы делали. Мы всё перепробовали. Мы шли на такие эксперименты, что предки нас сожгли бы на главной площади Рима, не задумываясь. Мы пробовали инициировать детей с минимальным подозрением на магию эфира. Мы пытались вливать свежую кровь из других родов. Пытались развивать искусственно эфирную магию у полукровок и даже, стыдно сказать, ограничивали связи молодёжи нашими пятью родами. Всё тщетно, — магия эфира постепенно уходит из нашего мира».

«Но ведь я…»

«Ты — исключение, — прервал меня Марио, даже не дослушав. — И мы перед тобой очень виноваты. Когда Джулия, твоя мать, обратилась к нам, мы увидели в тебе эфирный потенциал. Он взывал к нам и к нашим корням. Словно сам Антонио из прошлого указал нам на тебя… Мы очень перед тобой виноваты, — повторил он. — И всё потому, что у тебя наравне с потенциалом мага эфира был потенциал мага воздуха на уровне абсолюта…»

«Что? — я не поверил своим ушам. — Я мог быть абсолютом воздушной стихии, но почему?.. — по упёршемуся в пол взгляду Марио я всё понял без слов. — Это вы, да?»

«Да, — ответил он тихо, и услышал я его лишь потому, что он говорил мне прямо в голову. — Мы хотели, чтобы ты развивал только потенциал эфирного мага. И чтобы стезя воздушника тебя не смущала, мы приняли решение разрушить твой источник. Вот только в процессе что-то пошло не так. Как только мы уничтожили твоё вместилище воздушной магии, потенциал эфирника в тебе тоже упал практически до нуля. Получается, что они каким-то образом были связаны между собой, а мы этого вовремя не заметили и думали, что лишили тебя магического будущего».

«Думали⁈ — вскипел я. — Чем вы там думали? Чем вы лучше радикалов, проводя опыты над детьми? Вы вообще знаете, на какое детство меня обрекли⁈ Со мной же никто из аристократов даже знаться не хотел! — но я быстро остыл, всё-таки это было не моё детство, а другого человека. Но высказать надо было. — Хорошо, хоть магия эфира восстановилась».

«К счастью, да, — всё так же тихо ответил Марио. — И это означает, что мы были правы в своём решении, несмотря на то, что оно было крайне спорным и принесло тебе столько горя».

«Правы? — едко поинтересовался я. — В том, что изуродовали мне жизнь?»

«Не только тебе, — проговорил мой собеседник, глядя в темень за окном башни. — Твоя мать была беременна Кариной во время нашего эксперимента. Она не смогла смириться с результатами и заболела. От горя. От него же она и умерла при родах. Так что жизнь мы сломали и твоей сестре, и отцу, и брату. Да и Белле тоже, не без этого».

«Оно того стоило? — холодно спросил я, эмоционально отстраняясь от этого человека. — Столько горя ради одного-единственного эфирника?»

«О чём я тебе и толкую, — ответил Сан-Донато, словно отрывал мне невероятную истину. — Эфирники вымирают. Поэтому цель оправдывает средства».

«А как же Батори и его окружение? — спросил я, не особо надеясь на ответ. — У них, получается, с этим всё хорошо, раз они пытались меня убить? Или я опять чего-то не понимаю?»

«Нет, у Стивена тоже всё не очень хорошо обстоит с эфирниками. Тем более, род Батори изначально был не особо силён в магии эфира. Более того, они и другие магии в эфирное сердце привлекают с трудом. Так что у него в подчинении очень много наших ребят. Что же до тебя, — Марио задумался, подыскивая нужные слова. — Не уверен, что он вообще знал о тебе. Ты просто попался в качестве мишени в какой-то очередной операции. Но, поверь мне, теперь он будет за тобой следить. Очень скоро ты почувствуешь на себе его внимание».

«Я уже чувствую, — ответил я, вспоминая превращающегося в тёмный прах Скуратова. — И мне это очень не нравится, — и тут я вспомнил звонок принцессы, предшествующий моему посещению Кремлёвского лазарета. — А что ты знаешь про магическую чуму и её причины? Это тоже паразиты? Или другие разработки?»

«О, это настолько банально, что даже смешно, — и Сан-Донато на самом деле улыбнулся. — Вся просвещённая Европа ратовала за телепорт, не понимая, к чему всё это ведёт».

«А к чему? — решил уточнить я. Что-то про технологии телепорта говорил дед, но я тогда не особо понял детали. — Там, насколько я помню, не особо доработанная технология?»

«О, поверь мне, всё там доработано, — Марио был из тех людей, для кого существовало лишь две точки зрения: его и неправильная, и вот сейчас он говорил именно с таким выражением, с апломбом разбирающегося в вопросе человека. — При каждом перемещении из мага выкачивается какой-то процент его магической силы. Немного, процентов десять-пятнадцать, потерю которых сложно заметить. Вот только выкачивается она эфирным артефактом, который ведёт себя, как хищник. И когда этот хищник „кусает“ мага, чтобы забрать свою плату, то заражает переходящего из точки в точку эфирной болезнью. Той самой эфирной чумой».

«Но тогда совсем скоро люди поймут, что к чему, если уже не поняли, и перестанут пользоваться этими самыми телепортами, — я считал, что иначе и быть не может, ну не будут же люди намеренно делать то, что им вредит. — Да, несколько человек умрёт, но затем технологию забросят, и всё. Там-то считают, что болезнь передаётся от мага к магу, и скоро покосит всех».

«Она и покосит, — ответил Сан-Донато. — Ты очень плохо разбираешься в людях, — сказал он, глядя мне прямо в глазах. — Табак, алкоголь, войны — всё это вредит людям, и всё равно имеет широчайшее распространение. Люди не откажутся от телепортов по нескольким причинам. Во-первых, никто не скажет, что это из-за него, так как они сами внедряли его всеми руками и ногами. Во-вторых, наверняка, появятся заболевшие, которые не пользовались телепортом. Сегодняшний российский случай тому пример. В-третьих, причина, безусловно, будет найдена, но, по обыкновению, не там, где она кроется на самом деле».

«А где же? — удивился я и в этот момент понял, что мне трудно общаться с итальянцами, так как они меня постоянно втягивают в свою словесную игру, в которой я не хочу участвовать.