Как ненасилие защищает государство - Питер Гелдерлоос

Пацифисты заявляют, что они эффективнее, поскольку с большей вероятностью переживут репрессии. Аргументация такова, что воинственные группы дают государству повод себя уничтожать (поводом является самооборона от жестокого врага), в то время как государства не могут использовать подавляющее насилие против пацифистов, поскольку его невозможно оправдать. Эта аргументация основана на наивном предположении, что правительства якобы управляются общественным мнением, а не наоборот. Продираясь через софистику ненасилия, мы можем легко установить фактор, определяющий то, будут ли правительственные репрессии популярной мерой в глазах общественного мнения. Этим фактором является наличие или отсутствие оправдания народом движения сопротивления — что не имеет ничего общего с насилием или ненасилием. Если люди не считают движение сопротивления легитимным или важным, если все они размахивают общим флагом, то они будут радоваться даже тогда, когда правительство устраивает массовые убийства. Но если народ сочувствует движению сопротивления, то правительственные репрессии столкнутся с большим сопротивлением. Убийство мирной группы Шайеннов и Арапахо в Сэнд-Крик только вызвало аплодисменты со стороны белых граждан; такой же была и реакция народа на репрессии против безобидных «коммунистов» в 1950-е гг. Но попытки британцев репрессировать «Ирландскую республиканскую армию» (IRA) в периоды их наивысшей популярности приводили лишь к большей поддержке IRA и большему стыду британцев — как в Ирландии, так и по всему миру. В последнее десятилетие попытки сербов раздавить «Армию освобождения Косово» приводили к тому же эффекту.

Шайенны и солдаты армии США после заключения мирного договора. Через два месяца армия США напала на поселение индейцев Сэнд-Крик, убив 150 человек, в основном женщин и детей.

Государство способно репрессировать и ненасильственные, и воинственные группы, не вызвав долгого сопротивления, поскольку оно контролирует идеологическое поле. Ненасильственные группы могут действовать, обладая меньшей культурной независимостью и народной поддержкой, поскольку они склонны целиться ниже и представляют меньшую угрозу, в то время как воинственная группа самим своим существованием уже является вызовом монополии государства на насилие. Воинственные группы понимают, что им нужно преодолеть государство, и, до тех пор пока они не помогут создать более широкую культуру сопротивления (или не возникнут из этой культуры), они всегда будут находиться в изоляции и в бегах. С другой стороны, пацифисты имеют возможность избежать столкновения с государственной властью и притвориться, что вовлечены в некий процесс магической трансформации государства «силой любви», или своим «мирным свидетельством», или распространением в СМИ душераздирающих картинок с картонными куколками, или другой мерзостью. Превалирование или редкость пацифизма — хороший барометр слабости движения. Мощная народная поддержка позволяет радикальному движению пережить репрессии. Если движение сумело добиться поддержки народом воинственной борьбы с государством, оно гораздо ближе к победе.

Государство решает репрессировать активистов и общественные движения тогда, когда считает их цели одновременно опасными и достижимыми. Если целью является захват или уничтожение государственной власти, и агенты государства усматривают хотя бы некий шанс приближения к этой цели, они репрессируют или уничтожают движение вне зависимости от его тактик. Насилие ли вызывает репрессии? Не обязательно. Давайте рассмотрим ряд примеров из практики и сравним репрессии «Индустриальных рабочих мира» с репрессиями итальянских анархистов-эмигрантов или шахтёров в Аппалачи. Все три случая происходили в один и тот же временной период, в 1920-е гг. и во время Первой мировой войны в США.

«Индустриальные рабочие мира» (IWW) — известные также как «вобблис» — были анархистским профсоюзом, стремящимся к отмене наёмного труда. На пике своего развития в 1923 г., IWW насчитывали почти полмиллиона членов и активных сторонников. В первое время после возникновения профсоюз был воинственен: часть лидеров IWW призывали к саботажу. Тем не менее профсоюз никогда полностью не отвергал ненасилие, и его основными тактиками были просвещение, протест, «борьба за гласность» и гражданское неповиновение. Официальная организация и централизованная структура IWW представляли собой лёгкую мишень для правительственных репрессий. В ответ на давление государства организация даже не попыталась занять позицию против Первой мировой войны. «В конце концов руководство решило не идти на открытые призывы сторонников к нарушению закона (противодействию призыву в армию). Однако центральная и местная администрация после этого обошлись с ними так, как будто они это сделали».185 «Вобблис» также пошли навстречу призывам государства к пассивности, подавив распространение брошюры с речью Элизабет Герли Флинн, произнесённой в 1913 г. и призывающей к саботажу. IWW изъяли из обращения аналогичные книги и брошюры и «официально заявили о неприятии использования любыми своими членами саботажа».186 Разумеется, ни одно из этих действий не спасло профсоюз от репрессий, поскольку правительство уже определило его как угрозу, подлежащую нейтрализации. Цель IWW (изживание наёмного труда путём постепенного сокращения рабочей недели) была угрозой капиталистическому порядку, а размеры профсоюза давали ему возможность распространения этих опасных идей и проведения крупных забастовок. Сто чикагских «вобблис» были отданы под суд в 1918 г., вместе с руководством IWW из Сакраменто и Вичиты; правительство обвинило их в подстрекательстве к мятежу, оправдании насилия и преступном синдикализме. Все были осуждены. После заключения их в тюрьмы и других репрессий (включая линчевание лидеров IWW в некоторых городах) «динамическая сила профсоюза была утрачена; он никогда так и не вернул своего бывшего влияния на американское рабочее движение».187 «Вобблис» оказали услугу государственной власти, умиротворившись и осудив насильственные тактики; это было шагом на пути к их подавлению. Их сажали, избивали, линчевали. Правительство репрессировало их из-за радикализма и популярности их взглядов. Отказ от насилия не дал им защитить эти взгляды.

Воинственные итальянские анархисты-эмигранты, жившие в Новой Англии, пережили правительственные репрессии, по меньшей мере, не хуже, чем «вобблис», хотя их ряды были гораздо малочисленнее, а их тактики более яркими — они взрывали дома и кабинеты ряда правительственных чиновников, почти убив Генпрокурора США, генерала Александра Митчелла Палмера.188

Наиболее воинственными из итальянских анархистов были «галлеанисты»,189 резко вступившие в классовую войну. В отличие от «вобблис» они открыто и гласно организовывали деятельность, направленную против Первой мировой войны, проводили акции протеста, выступали с речами и опубликовали одни из самых бескомпромиссных и революционных антивоенных трактатов в таких газетах, как «Cronaca Sovversiva» 190 (объявленная Министерством юстиции «самой опасной газетой, когда-либо издававшейся в этой стране» 191). Несколько из активистов были в самом деле застрелены полицией на антивоенных акциях протеста. «Галлеанисты» энергично поддерживали самоорганизацию трудящихся на фабриках Новой Англии и оказали ключевую поддержку нескольким крупным забастовкам; они также находили время для организации деятельности против поднимавшейся в США волны фашизма. Но самый глубокий след в истории «галлеанисты» оставили своим отказом принять правительственные репрессии. Они устроили десятки взрывов в городах Новой Англии, а также в Милуоки, штат Нью-Йорк, в Питтсбурге, штат Филадельфия, в округе Колумбия и в других местах — в основном в ответ на аресты или убийства товарищей государством. Некоторые из этих атак были хорошо скоординированными кампаниями, включавшими в себя множество одновременных взрывов. Самым крупным был взрыв в 1920 г. на Уолл-Стрит в ответ на фабрикацию дела Сакко и Ванцетти (бывших непричастными к ограблению в Брейнтри, за которое их казнили, но, вероятно, оказавших поддержку в проведении некоторых взрывов «галлеанистов»). Эта акция убила 33 человека, причинила ущерб на два миллиона долларов и уничтожила, в числе прочего, Дом Моргана — центральное здание банка Дж. П. Моргана, американского финансиста. Агенты ФБР организовали широчайшее расследование и облаву, но так никого и не поймали. Пол Аврич установил, что взрыв был делом рук одинокого «галлеаниста» Марио Буда, бежавшего в Италию и продолжавшего свою работу, пока его не арестовал режим Муссолини.192