100 миллионов морских свинок - А. Каллет

с которым его чиновники относятся к обстоятельствам, выставляющим их в дурном свете. Не будет предпринято никаких положительных действий, хоть бы даже и дачи рекомендации об ужесточении федеральных законов и законов штатов, касающихся контроля за ядовитыми веществами, так что через некоторое время смерти от отравления радием вскоре вновь дадут о себе знать, но уже в другой форме – возможно, это будут дрожжевые кексы с радием или, может быть, тоник для волос всё с ним же; и мы нисколько не сомневаемся в том, что в прессе вновь появятся сообщения о смертях и отравлениях (если только в дело не будет вовлечён продукт или финансовые интересы в области производства медицинских препаратов могущественного и финансово состоятельного предпринимателя из сферы торговли продуктами питания и медикаментами, а происшествия не слишком ужасны или многочисленны, чтобы не допустить шумихи в прессе по их поводу). В Законе о продуктах питания и медикаментах много слабых мест (с чисто экономической стороны) в том, что касается защиты прав потребителей, о которых вести разговор в данной книге не представляется возможным. Однако они должны быть тщательно изучены в другом месте специалистами в области медицины, права и экономики с целью и в качестве основы для принятия эффективного и правоприменимого закона о продуктах питания и медикаментах.

Приказ о почтовых аферах, как уже отмечалось, в некоторых случаях используется для дополнения Закона о продуктах питания и медикаментах, однако руководитель Объединённой ассоциации производителей медицинских препаратов, могущественной и эффективной организации производителей «готовых» препаратов, не столь давно был рад сообщить, что при подобном делопроизводстве ассоциации удалось «прийти к соглашению без уголовного разбирательства, и, за исключением одного случая, уладить всё без каких-либо изменений в установившейся деловой практике». Что же касается мнения изготовителей лекарственных средств относительно правоприменительной деятельности Управления по санитарному контролю, то следующий комментарий того же бизнес лидера даёт представление о том, сколь мало слудет производителям лекарственных средств от всех болезней беспокоиться об академическом и невнятном правоприменении Закона о продуктах питания и медикаментах:

 

«За 1931 год, не смотря на то, что многие из наших членов сталкивались с наложением арестов и получением предупреждений, всё же в каждом случае, когда к нашему юридическому отделу обращались с просьбой предоставить помощь, ему удавалось так повернуть ход этих (судебных, прим .перев.) дел, что предпринимательская деятельность развивалась в привычном русле». [курсив наш.]

 

Мы не способны перечислить все случаи неспособности Управления обеспечивать правоприменение простых положений Закона. Несмотря на то, что основной целью принятия закона была зашита наших продуктов питания и медикаментов от добавления в них ядовитых и вредных веществ, судя по свидетельствованию перед Комитетом по ассигнованиям и одному из официальных отчётов Министра сельского хозяйства, Управление больше всего заботится о том, чтобы избегать противодействия (большим компаниям, прим. перев.) и, разумеется, заключении в тюрьму людей, причастных к нарушению большими корпорациями положений Закона. Действительно, Управление подчёркивает помощь, которую оно оказывает своей правоприменительной деятельностью производителям, страдающих от недобросовестной конкуренции с предпринимателями, добавляющими в свою продукцию запрещённые вещества и практикующие несоответствующую маркировку, и продающими товары той же категории. Однако, как отмечает доктор Виллей, любое упоминание правонарушений со стороны производителей в Законе о продуктах питания и медикаметах имеет уголовный характер, и ни одно из них не подразумевает коррекционных или образовательных мер, коие Управление рассматривает в качестве основного посыла закона, содержащего такие никогда не применяемые на практике наказания, как штраф размером до 300 долларов или тюремное заключение сроком до года. А ведь угрозы таких наказаний для корпоративных должностных лиц было бы достаточно для того, чтобы заставить даже наиболее могущественные корпорации быть намного осторожнее (а, как нам теперь известно, сейчас они об этом даже не беспокоятся), ходя по грани законности при изготовлении и продаже своей продукции. У офиса начальника Управления по санитарному надзору или министра сельского хозяйства нет никакого права на то, чтобы, преследуя общие идеи господ Хардинга, Кулиджа и Гувера, менять изначальный уголовныйпосыл документа, имеющего своей целью защиту общественных интересов, на коррекцию ошибок и образование производителей, чтобы установить взаимопонимание производителей и федеральных чиновников с их изменёнными и уменьшенными обязанностями.

По закону за первое правонарушение получается штраф в 200 долларов, а за последующие правонарушения – штраф до 300 долларов и/или тюремное заключение сроком до года. И всё – он не требует от суда какого бы то ни было автоматического увеличения размера штрафа за второе или последующие правонарушения. Он не даёт какого бы то ни было права на приостановку предпринимательской деятельности за многочисленные нарушения положений Закона о продуктах питания и медикаментах, каковой бы ни была угроза общественному здоровью, а также некомпетентность, невежество или умысел производителя фальсифицированных, антисанитарных или ядовитых продуктов питания или медикаментов. И уж точно Закон не санкционирует практики Управления разрешать в частном порядке на частных и секретных заседаниях вопросы с теми немногими, кто попался на своей незаконной деятельности. То, что Закон дозволяет изъятие или конфискацию, явно свидетельствует о том, что он задумывался так, чтобы разрешать быстрое и принудительное изъятие с рынка опасных, загрязнённых, ядовитых или неправильно маркированных товаров, представляющих опасность для общественного здоровья, и которые в экстренных ситуациях должны быть изъяты столь стремительно, что одного лишь медлительного уголовного делопроизводства против производителя или торговца может оказаться недостаточно для защиты общественных интересов. Данная возможность предпринимать действия не против правонарушителя, а против товара, сейчас используется Управлением в совершенно других целях. Пользуясь эти положением закона, должностные лица, осуществляющие уголовное преследование, избавляют обвиняемого от опасности получения от суда более высокого штрафа или тюремного заключения за второе, третье или десятое нарушение положений Закона. За второе, третье или десятое правонарушение Управление возбуждает дело против имущества. Да-да, против продукта, как если бы он являлся правонарушителем, так что до более тяжёлых наказаний дело никогда не доходит, а ответственные лица и корпорации никогда не преследуются при подобном делопроизводстве. Если владелец товаров проигрывает дело в суде, то в худшем случае он потеряет сумму, потраченную на перевозку и ящики или коробки для конфискованных загрязнённых или неправильно маркированных товаров. Зачастую ему не приходится сталкиваться даже с этим. Такие товары зачастую возвращаются владельцу или пересыльщику для «восстановления» или «перемаркировки» или для какой-нибудь разновидности повторного изготовления для того, чтобы привести его в соответствие с законом. А как мы уже знаем из уже приведённых ранее примеров, для гарантии того, что восстановление товарных кондиций будет проведено должным образом, не предпринимается никаких адекватных мер.

 

XI

Несостоятельность защиты

 

«Таким