Откровение Сьюзан Кэрролайн - Максим Лигай

– Милая, я же говорю, на тебя очень много навалилось. В тот день, когда от тебя ушел твой муж, бросив на произвол судьбы… К тому же у вас были финансовые проблемы, – она улыбнулась. – Ты мне так и не сказала, сколько тебе нужно было денег, чтобы погасить долги.

– Ты считаешь, что я продала свою дочь и убила ее?

– Я верю, что это была не ты.

– Веришь?! А я уже не знаю, во что верить! Если это была я, тогда меня следовало посадить в тюрьму или казнить к чертовой матери!

– Детка, успокойся. Все будет хорошо. Тебя здесь лечат, они тебе помогут.

– Мне никто не сможет помочь! Скажи мне, а отец что думает?

– Отец? – переспросила она. – Он считает, что виновата я.

Наступила тишина, затем моя мать сказала:

– Послушай, детка, я понимаю, что тебе было тяжело. Знаю, каково это – когда тебя бросает любимый человек, особенно в трудную минуту.

– Тебя никто никогда не бросал…

Мама не слушала, продолжала говорить свое.

– У тебя был финансовый кризис. У тебя собирались отобрать квартиру. Неудивительно, что какая-то часть твоего сознания решилась на этот шаг – продала Джули. Семьсот тысяч долларов – не такие уж малые деньги.

Услышав это, я посмотрела ей в глаза. Я не могла поверить собственным ушам.

– Мам, – тихо начала я. – Откуда ты знаешь сумму?!

На мгновение моя мать растерялась. Ее рот открылся, но она не знала, что ответить. В глазах появился страх. Потом она вздохнула и, как ни в чем не бывало, ответила:

– Мне в полиции сказали.

– Я им не говорила. Об этом я никому не говорила.

В этот момент в комнату вошла медсестра.

– Ваше время вышло, миссис, – сказала она, обращаясь к моей матери.

– Хорошо, – ответила моя мама. Затем глянула на меня. – Детка, твое сознание, видимо, совсем помутилось. Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе. Люблю тебя.

Меня подняли за руки медсестры, и начали уводить из комнаты.

– Откуда ты знаешь сумму?! Откуда?! Откуда?!.. – кричала я, пока дверь в комнату не закрыли.

Весь следующий месяц, а то и два я потихоньку теряла саму себя. Меня пичкали какими-то пилюлями, делали разные уколы. Водили к психиатру. Ночами я не могла уснуть, так как мне снились кошмары. Порой они мучили меня и наяву, поэтому становилось все труднее и труднее различать – где реальность, а где бред.

Когда я спокойно лежала в своей койке, мне мерещились голоса. Они разрывали мой мозг на части…

«Можете мне не верить, но это именно она продала вашу дочь, потом наняла меня, чтобы я ее убил. Я даже знаю, сколько она получила за это. Никто больше не владеет этой информацией».

«Семьсот тысяч долларов – не такие уж малые деньги».

«Вы врете! Лживый ублюдок! Моя мать ни за что на свете так бы не поступила!»

«Прости меня, детка. Это я виновата».

«…Ад именно для тех, кто покончил жизнь самоубийством».

«В своей книге, миссис Кэрролайн, вы рассказываете абсолютно все. Маньяк, который якобы убил вашу дочь, носит в этом романе то же имя – Джо. Вы отлично все провернули. Видимо, вам не хватало остроты для сюжета, какой-то реальности, вот вы и начали играть с огнем – позвонили в полицию, объявили о некоем Джо…»

«Знаете, в вашем романе я сделал так, чтобы девочку по имени Джули сначала продали в рабство, а только потом убили. Конечно, то, что я в романе не расписал это более подробно, плохо, но надеюсь, критики не будут строги. К тому же, роман, если вы не заметили, не имеет определенного конца…»

«…В нем нет последнего, заключающего предложения. Вы, наверное, не дочитали до этого места, поэтому я настоятельно рекомендую вам дочитать роман до конца. И я хочу, чтобы вы закончили роман и опубликовали его…»

«…Хочу, чтобы вы убедились, что вы умерли».

«…Семьсот тысяч долларов. Она заплатила мне сто, чтобы я с ней разделался. У девочки была уже психологическая травма, и она являла собой огромную улику. От нее следовало избавиться…»

«…Я же говорю, на тебя очень много навалилось. В тот день, когда от тебя ушел твой муж, бросив на произвол судьбы… К тому же, у вас были финансовые проблемы…»

«Мы умерли…»

– Замолчите!!! Заткнитесь! Оставьте меня в покое! – кричала я, но они не слушались. Продолжали сводить меня с ума.

Каждый раз, когда медсестры слышали мои крики, они прибегали в комнату, делали мне какой-то укол, затем затягивали потуже веревки, чтобы я не вырвалась, и уходили. Через минуту я успокаивалась. Голоса замолкали, и я проваливалась в сон, в котором вновь и вновь теряла Джули.

Однажды ко мне в палату зашла медсестра. Было раннее утро, так как лучи солнца только-только начали пробиваться в комнату через окно. Она подошла ко мне, погладила по голове. Ее взгляд был наполнен лаской и сочувствием. В лучах солнца казалось, будто ко мне спустился ангел.

– Мы находимся в раю? – спросила я.

Медсестра покачала головой. Затем улыбнулась и сделала мне укол.

Через несколько минут я почувствовала слабость; а затем и вовсе провалилась в сон.

Очнулась я от того, что мне было холодно. Я открыла глаза, и сначала не поняла, где нахожусь. Поняла лишь, что была ночь. Сознание медленно приходило в себя. Затем я с трудом встала, и начала осматриваться.

Лес. Деревья. Сквозь них просачивается лунный свет и нежно обнимает землю. Вокруг стоит мертвая тишина, временами прерываемая карканьем ворон.

Я глянула на себя. На мне был лишь белый халат.

Вдруг где-то вдалеке раздался крик, а затем детский плач. Не знаю почему, но я сразу узнала его. Это была Джули.

– Джули! – крикнула я. – Не плачь! Мама идет!

Я хотела было побежать, однако не смогла.

Ноги не слушались. Попыталась двинуть рукой, но тщетно. Казалось, мое тело перестало слушаться разума.

«Какого черта!»

– Джули! Я сейчас!

И тут я побежала. Точнее, мое тело побежало само. Было такое странное ощущение, словно мой мозг вселился в тело какого-то другого человека, разум которого не поддается чужеродному проникновению. Я в растерянности смотрела на свои ноги и не могла понять – я ими двигаю или нет.

Впереди показался домик. Это был тот самый рыбацкий домик у озера. Я посмотрела чуть дальше, увидела луну в отражении воды. Сегодня она была полной и чему-то весело улыбалась.

Я ворвалась в домик. Увидела внутри Джо. Он сидел на моей дочке, которая была уже мертвой, и ножом копался у нее между ног.

– Ублюдок! – крикнула я, но он меня не слышал.