Волга впадает в Гудзон - Фридрих Незнанский

Турецкий посмотрел на Померанцева, затем на моментально побагровевшее от злости лицо Грязнова-старшего и, не выдержав, расхохотался.

— Все-все, ребята, только не вздумайте устроить сейчас соревнования по части того, кто из нас умнее!.. Валерий, ты задание получил?

— Если вы имеете в виду эту Хайгер-Нечаеву…

— Ты снова угадал, умник! А посему — марш на выход… К вечеру жду первые результаты!

Померанцев обиженно посмотрел на шефа, но с учетом гневных взглядов, которые бросал на него Грязнов-старший, счел за благо не сопротивляться.

— Есть, на выход, — буркнул он и, не слишком торопясь, поднялся со своего стула и действительно покинул кабинет, подмигнув по дороге Володе Дубинскому.

— Нет, Саня… — заговорил крайне сердито Вячеслав Иванович, едва Валерий исчез, — все-таки ты перегибаешь палку! Вот мои, например, ребята ничего такого себе ни в жизнь бы не позволили! Где это видано — перебивать старших по званию?!..

— Солнце мое, — мягко улыбнулся Турецкий, — ты все время забываешь, что, хотя мы и люди служивые, званий, как таковых, у нас не имеется. Юристы мы…

— А как насчет класса и должности?! Нет, Саня, не знаю, как остальных, но Померанцева ты точно распустил!

Володя Дубинский, чувствовавший себя крайне неловко, внимательно разглядывал натертый до медового сияния паркет, — в сущности, он был частично согласен с Вячеславом Ивановичем, однако и Валерий ему нравился, где-то даже вызывал чувство, похожее на восхищение, — во всяком случае, профессионал точно высококлассный и мозги работают что надо. Кроме того, он уже понял несколько игровые отношения, сложившиеся в оперативно-следственной группе Турецкого, понял и то, что Александр Борисович нетрадиционный элемент в отношения с подчиненными привносит совершенно намеренно и тем более сознательно…

Кто знает, возможно, именно такой метод работы, такие отношения с людьми, работающими с Турецким в одной команде, и есть залог его почти легендарного успеха?..

Между тем Александр Борисович спорить со своим старым другом не стал. Вместо этого, добродушно улыбнувшись, кивнул:

— Может, ты и прав, Слава, да только сделанного уже не поправишь. Хотя можно и с другой стороны на это взглянуть.

— С какой, например? — все еще сердито поинтересовался Грязнов-старший.

— Ну как… Ясно же! Если человек, да еще с Валериным темпераментом, где-то в чем-то слегка нарушает принятые границы допустимого…

— Во-во, а я о чем? — не выдержал Слава.

— …словом, — невозмутимо продолжил Турецкий, — если он это делает, то возможность нарушить традицию у него непременно распространится на все, в том числе на мышление. А для следствия нетрадиционное мышление всегда полезно!

Некоторое время Вячеслав Иванович молча смотрел на своего друга, слегка приоткрыв рот. Потом неожиданно спокойно покачал головой:

— Опять твои психологические штучки… Как я к ним отношусь, ты отлично знаешь! Я считаю, для следствия важны в первую очередь факты, логика и анализ. А все эти ваши выверты…

Александр Борисович бросил быстрый, внимательный взгляд на Дубинского, который, в отличие от Грязнова-сташего, смотрел на Турецкого из своего угла с явным восхищением, и улыбнулся.

— Ладно, оставим выверты, давай о фактах. Точнее, об одном из них, который ты почему-то упорно скрываешь…

— Я скрываю?! С чего ты взял, что я что-то скрываю?

— Слава, — нежно поинтересовался Александр Борисович, — скажи мне, ради бога, чем ты был занят вчера, когда я тебе звонил насчет Дениса?.. И я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы видеть, что тебя мучает нечто связанное со следствием, но ты об этом ни гугу… А?

Вячеслав Иванович молча поглядел на Турецкого. Потом вздохнул и слегка поерзал в своем любимом кресле, в котором просидел все совещание.

— Ничего я не скрываю, — буркнул он в конце концов. — Просто пытаюсь вспомнить и не могу… То есть частично все-таки вспомнил…

— Да о чем вспомнил-то? — не сдержался Турецкий.

— Вчера, когда ты звонил насчет Дениса, я на Лубянке был.

— Где-где?.. На Лубянке? — Александр Борисович недоуменно уставился в свою очередь на друга. О Дубинском они оба забыли. — И за каким лешим тебя туда понесло?

— Помнишь эту запись от Вагина, которую Галка принесла? Ну ту, которая с этим Тараном, Григорием?..

— Не просто помню — могу наизусть процитировать.

— Я тебе тогда говорил, что голос бандюка мне вроде бы знаком?

— Говорил, — кивнул Турецкий.

— В общем, я вспомнил, где именно его слышал: на последнем совещании спецслужб. Помнишь, месяц назад?

— И кто?

— Коли б я знал кто! Помню, что там, а кто… Ну вот я и решил побродить там по их кулуарам, попросил знакомого, он мне пропуск заказал…

— Похоже, зря потерял время, — предположил Александр Борисович, а Слава в ответ уныло кивнул головой, но тут же нахмурился:

— Все равно вспомню! Помнишь, мы заподозрили, что они кого-то из своих подозревают в сливе информации?

— Между прочим, мысль эту высказал как раз Померанцев, — не преминул вставить Турецкий, но Грязнов-старший только отмахнулся:

— Неважно! И так всем было очевидно… Беда в том, что совещание, которое я упомянул, было совместным с представителями СМИ, речь шла об освещении в прессе и на телевидении терактов… Ты ж понимаешь, эти журналюги, особенно с телевидения, все время вопят, что мы чуть ли не в цензоры метим… Ну вот и решено было собрать все заинтересованные стороны вместе, поговорить, наладить хоть что-то похожее на взаимопонимание…

— Насколько знаю, — внес свою лепту Турецкий, — сейчас готовится такое же совещание международное: проблема-то у всех, а у демократически развитых стран особенно, одна и та же. Ну и что? Теперь, если следовать твоей логике, тебе придется погулять и в газетно-телевизионных коридорах? Только учти: войдя один раз в то же Останкино, ты рискуешь заблудиться и пропасть там навсегда, как в Бермудском треугольнике!

Александр Борисович хихикнул, а Грязнов-старший в очередной раз обиделся:

— По-твоему, я такой темный и не знаю, что там у них целый город в городе? Я что, по ящику никогда не выступал и не знаю про их вечный бардак?!.. К тому же ни в какие походы по СМИ я не собираюсь! А вот на Лубянку еще парочку раз наведаюсь обязательно, вдруг повезет?

— Основания?

— Все те же, сформулированные твоим любимчиком Померанцевым!

— Н-да… — Александр Борисович неуверенно покачал головой. — Ну не знаю… Версия вообще-то на воде вилами писана. Давай, Слав, попытаемся проделать эту операцию «Ы» другим методом?

— У тебя что, есть предложения получше?

— Ну попытаться-то можно… Знаешь, Кирилин все-таки неплохой мужик, поверь, там есть гораздо хуже.