Основной инстинкт - Кристина Ли

class="p1">Я вошла в здание юридической конторы своего адвоката, чтобы по приказу Чон Сока он подготовил все документы по передаче фонда в руки компании Ким.

Адвокат Сон не верил своим глазам, когда увидел меня в своем кабинете, но выслушав мой краткий рассказ о том, что не должен лезть не в свое дело, быстро оформил бумаги и попрощался со мной с таким видом, словно я совершила преступление против самой себя!

Я чувствовала непонятную тревогу, которая подрывал мое душевное равновесие. И спустя несколько мгновений у лифта я увидела причину своего предчувствия!

Металлические створки открывались словно в замедленной сьемке, и чем шире они расходились тем явственнее я ощущала дрожь.

Вначале, увидев до боли любимое лицо, моё сердце защемило от счастья, но спустя миг холодные тески мести сдавили его, напоминая, что это человек использовал меня, предал и поимел как последнюю шлюху из дома Кисен, прикрываясь своей лживой любовью.

Дан выглядел безупречно. Строгий костюм в тон оттенка его глаз, золотые запонки, в рукавах белоснежной рубашки. Чистое и до боли любимое лицо, с невероятным взглядом изумрудного омута. Чудовище в образе красивого человека.

Все вы одинаковы! И ты! И Чон Сок!

Он не отрывал от меня своих глаз, и продолжал стоять в окружении троих охранников. Руки в карманах, спина ровная, взгляд проникает в душу.

Тело предательски заныло, а тугой узел внизу живота, выбил из меня дыхание, заставив вспомнить насколько я хотела именно этого мужчину. Пальцы на руках зудели от желания прикоснуться к мускулистым плечам, провести по горячей коже груди и зарыться в мягкие пряди смолянистых волос. Чистое желание. Самый грязный из инстинктов человека, которому плевать, на душу и сердце, для него главное утоление жажды тела.

— Все вон! — уверенно проговорил Дан, когда я переступила порог кабины, и вошла в лифт.

Его охрана вышла сразу же, тогда как конвой приставленный Чон Соком в лице двух человек, шагнул следом за мной. Он опустил лицо и посмотрел мне в глаза, и я промолвила:

— Оставьте нас!

— Госпожа Ханна, у нас приказ! Мы будем вынуждены доложить об этом господину Киму!

— Докладывайте, а прежде оставьте нас наедине! — я бросила это через плечо, и опять посмотрела в глаза Шин Дану. — Нам есть о чем поговорить…

Они вышли, и в этот же момент Даниэль ударил по аварийной кнопке, и лифт закрылся, застыв на месте. Он дышал глубоко и порывисто, пока нас разделяли сантиметры, и продолжал молчать, приковав свой взгляд к моему лицу.

— Ну здравствуй, Ли Шин Дан!

Он схватил меня за талию и притянул к себе зарывшись другой рукой в мои волосы, и остановившись в миллиметре от губ. По телу пробежала дрожь, которая спазмом отдала в ноги.

Нет! Я должна держаться! Я должна, иначе если поддамся, весь мой план… Всё пойдет прахом!

Поэтому, когда он прикоснулся к моим губам, я со всех сил вырывала это чувство из груди. Пусть тело жаждало отозваться, молило обвить руками его шею и ответить на поцелуй, то мертвое сердце разносило с током крови, горький яд предательства, чтобы убить желание…

Даниэль понял, что отвечать я не собираюсь, но видимо это его только больше разозлило. Как же? Я ведь так сладко его целовала, отвечала на его ласки, извивалась и стонала в его руках, а сейчас просто стояла как холодная глыба мертвого льда!

— Ханна, прошу… — прошептал он, и опять поцеловал. — Не отворачивайся… — опять порывистый и горячий вдох на грани чувств. — Не бросай меня…

Эти слова, которые он буквально выстрадал своим голосом, словно откололи кусок льда, и на один короткий миг, я ответила… Прижала свои губы к его, и попробовала теплую и мягкую кожу с привкусом вишни на вкус… И этой секундной слабости ему хватило, чтобы моё тело сошло с ума, после того как его язык со стоном ворвался в мой рот, а пальцы на затылке сжали волосы и притянули моё лицо ближе, рождая дрожь вдоль всего позвоночника.

Но… Для мертвого сердца, пожелания тела, что отвар валерьяны во время сердечного приступа.

— Ты удовлетворился?

Он застыл, и медленно отстранился от меня, убито смотря в мои глаза.

— Ханна…

— Для вас, господин Ли, я не Ханна, а госпожа Ким!

Я отстранилась и со всего размаху, собрав всю свою боль и горечь, залепила ему по лицу. Он лишь отвернул голову, но когда его глаза вновь посмотрели в мои, там была чистая ярость! Ревновал вещь, которую потерял, и она вернулась к хозяину?

— Значит, Ким? Да?!

Он схватил меня и пригвоздил к стене лифта, буквально впившись в мои губы. Его руки забрались под ткань блузки, обожгли кожу, пока губы бросив мои, вели дорожку вниз по шее! Дан прижимал меня всем телом, пытаясь удержать, заставить почувствовать хоть что-то. И моё тело отзывалось, вопреки вопящему разуму, и плачущему сердцу. Я выгибалась, хватая ртом воздух, цеплялась руками за его плечи, пока не зарыла пальцы в его волосы, когда он с силой закинул мою лодыжку на своё бедро, и сжимал её, медленно ведя по коже, пока целовал так словно делал это в последний раз!

Ненавижу!!! Ненавижу то, как он влияешь на меня!!

Я откинула его, и он отошел тяжело дыша.

— Ненавижу тебя!!!! Ненавижу за то, что чувствую к тебе!!! Не смей больше прикасаться ко мне!!! Я уничтожу всех вас Даниэль!!! И первым будешь ты!!!

Я встряхнула волосами, и поправила одежду, пока он просто стоял и смотрел на меня…

И когда, я уже тянула руку к кнопке и нажала её, он схватил моё запястье и пригвоздил спиной к своей груди.

— Я не отпущу тебя! Ни за что и никогда, я тебя не отдам никому! Ты моя!

Я вырвалась и вышла вон, сдерживая слёзы, которые пеленой застилали мои глаза.

Глава 12

Дан

Она вышла из лифта, а я продолжал стоять, и смотреть как она уходит. Тугой узел не давал мне дышать и я опёрся о стену рукой, согнувшись.

"— Для вас я госпожа Ким!"

Правильно, милая! Ты делаешь всё верно, и наконец сможешь это всё пережить. Пусть ты говоришь, что ненавидишь меня, но в твоих глазах я увидел это… Я увидел в них любовь, такую же как я испытываю к тебе!

Тело не врёт никогда, и оно хорошо запомнило именно мои руки…

— Господин? Вам плохо?

Один из охранников встал надо мной, и уже собирался верно вызывать неотложку.

— Нет… — я выпрямился и вышел.

Мое решение проследить за ней было совершенно