Дисциплина без драм. Как помочь ребенку воспитать характер - Тина Пэйн Брайсон

Роджер: Я смотрю, Джине нравится с тобой играть, и ты здорово умеешь общаться с младшими. Но не знаю, заметила ли ты, что Кэти обидно, ведь Джина все внимание уделяет тебе?

Элли [вся подобравшись и развернувшись к отцу]: Пап, я ведь ничего такого не делаю. Мы просто слушаем музыку.

Роджер: Я и не говорю, что ты делаешь что-то плохое. Просто спросил, заметила ли ты, как чувствует себя Кэти.

Элли: Ну, да. Но я-то здесь при чем?

Роджер: Золотко, я и не сомневаюсь, что ты совершенно ни при чем. Задумайся, о чем я тебя спрашиваю: ты обратила внимание, что Кэти грустно? Заметила ты или нет, вот и весь мой вопрос.

Элли: Ну, да.

Это короткое признание – свидетельство того, что высший мозг Элли включился в работу, пусть самую малость. Она действительно начала вникать в слова отца и размышлять над ними. С этого момента Роджер мог целенаправленно апеллировать к определенной части ее высшего мозга, которую он стремился развить. Причем не диктуя Элли, что она должна думать или чувствовать, а приглашая ее осмыслить ситуацию самостоятельно и обратить внимание на переживания другого человека.

Роджер: Как ты думаешь, почему она могла расстроиться?

Элли: Может, она хотела, чтобы Джина только с ней играла? Но она сама ко мне в комнату зашла! Я ее даже не звала.

Роджер: Я знаю. И ты, наверное, права насчет Кэти – она хотела, чтобы Джина уделяла внимание только ей. Но ты уверена, что это все? Если бы она была рядом, и мы бы ее спросили, что она чувствует, что бы она сказала?

Элли: Что это ее подруга, и в гости пришли к ней, а не ко мне.

Роджер: Скорее всего. И что-то в этом есть, правда ведь?

Элли: Да, но все-таки – почему мы не можем послушать музыку все втроем? Да, пап?

Роджер: Понимаю. Пожалуй, я даже согласен с тобой. Но что бы ответила на это Кэти?

Элли: Что когда мы втроем, то Джина хочет играть только со мной?

Этот вопрос – пробуждение эмпатии. Лишь первый робкий ее росток. Здесь не стоило ожидать катарсиса: это только в кино девятилетняя девочка может разрыдаться от сострадания к душевным мукам младшей сестры. Но начало было положено. Элли по крайней мере начала обращать внимание на чувства сестры (а если у вас не один ребенок, то вы знаете, какая это большая победа для родителя). Теперь Роджер мог так направить беседу, чтобы помочь Элли лучше разобраться в переживаниях Кэти. А дальше – попросить Элли предложить собственный план выхода из конфликтной ситуации, например такой: «Что, если мы послушаем еще одну песню, а потом я пойду готовиться к своей пижамной вечеринке?» Это еще больше задействовало бы ее высший мозг, заняв его планированием и решением проблемы.

Подобное начало беседы с целью перенаправления не всегда бывает успешным. Порой ребенок не желает (а то и неспособен) посмотреть на ситуацию с другой стороны, выслушать вас и принять во внимание чувства окружающих. В таком случае Роджеру пришлось бы открыто сказать Элли, что ей следует найти себе другое занятие, – подобно тому, как Лиз пришлось попросту настоять на выполнении родительского решения о том, кто с кем едет в школу. Или, возможно, Роджер затеял бы общую игру, проследив, чтобы к нему присоединились на равных все три девочки.

ВМЕСТО ТОГО ЧТОБЫ КОМАНДОВАТЬ И ОБВИНЯТЬ…

…АКТИВИЗИРУЙТЕ ВЫСШИЙ МОЗГ РЕБЕНКА

Обратите внимание: когда понадобилось прибегнуть к перенаправлению, Роджер не стал навязывать Элли свое видение ситуации и представление о справедливости. Он создал для нее возможность проявить эмпатию и умение решать проблемы, а заодно потренировать высший мозг. Чем чаще мы даем детям шанс задуматься не только о собственных желаниях, но и о чужих и поупражняться в умении делать правильный выбор, который устроит всех окружающих, тем лучше им это удается. Побеседовав с Элли, Роджер потратил больше времени, чем если бы просто развел старшую и младших по разным комнатам? Безусловно! Для него это было сложнее? Возможно. Но разве успешное перенаправление при активном сотрудничестве ребенка не стоит времени и усилий родителя? Риторический вопрос! И когда это станет вашей привычной схемой действий, ваша жизнь и жизнь всех членов семьи станет заметно легче. Вы будете реже воевать друг с другом, а мозг ваших детей будет развиваться таким образом, что вам все реже придется решать проблему плохого поведения.

Эта глава посвящена перенаправлению – то есть именно тому, что подразумевает большинство родителей, говоря о дисциплине. Перенаправление представляет собой наш отклик, когда ребенок совершает нечто такое, что нам не нравится, например в гневе швыряет вещь, или не делает то, чего мы от него ждем, – не чистит зубы, отказывается ложиться спать. После установления эмоционального контакта нужно перенаправить ребенка на использование высшего мозга, чтобы он мог принимать более адекватные решения, что со временем станет его второй натурой. Но как этого добиться, если ребенок не желает с нами сотрудничать или ведет себя реактивно?

Как мы уже говорили, вся суть дисциплины без драм заключается в эмоциональном контакте и эмпатическом отклике родителей на переживания детей. При этом родитель ставит перед собой двойную цель: краткосрочную – добиться от ребенка сотрудничества в данный момент и долгосрочную – развить его мозг. Усвоить, что такое перенаправление, проще всего с помощью схемы, которую мы назвали «“один, два и три” дисциплины»: одно определение, два принципа и три желаемых результата. Запоминать все в деталях необязательно, тем более что в конце книги вас ждет полезная «напоминалка», озаглавленная «Держите на видном месте». Мы предлагаем нашу схему просто в качестве алгоритма, чтобы в момент перенаправления вам проще было выделить главное.

Чтобы понять, что такое перенаправление и как нам перенаправить детей к хорошему поведению, следует обратиться к определению дисциплины. Когда дети принимают неразумное решение или не справляются с эмоциями, нам нужно вспомнить, что смысл дисциплины – в обучении. Стоит забыть эту истину, и мы собьемся с верного пути. Скажем, сведя дисциплину к наказанию, мы рискуем упустить возможность научить детей очень важным вещам. А если решим, что лучший урок для них – это последствия самого проступка, и этим ограничимся, то отнимем у них шанс почувствовать на психологическом и эмоциональном уровнях, как функционирует «встроенный компас», указывающий верную дорогу.