Самая хитрая рыба - Елена Михалкова

Никогда не угадаешь, кто из встречных окажется твоим настройщиком.

Дидовец оказался в своей стихии: он разливался соловьем, шутил (с поправкой на возраст собеседницы), рассыпался в комплиментах – совершенно искренних, с учетом того, что девочка возводила стены наравне с ним и даже предложила несколько отличных инженерных решений. Петя никому бы не признался, но он провел время в ее компании лучше, чем с друзьями.

Напоследок они выкопали в четыре руки ров вокруг замка и заполнили его листьями. В листьях, веско сказал Петя, водятся жучки. Враг сможет переплыть ров, если там будет вода, но жучков ему не победить.

Когда мать Виты, устав наблюдать за игрой в окно, возвратилась к песочнице, Петя отряхнул школьные брюки и вежливо попрощался.

– Неужели тебе было с ней интересно? – Женщина удивленно разглядывала пятиклассника, выражавшегося с обходительностью взрослого.

– Как же с Витой может быть неинтересно? – в свою очередь, удивился Петя. – Она замечательная! Пока, Вита!

Девочка подлетела к нему, с силой обняла и уткнулась Дидовцу в живот.

– Ой! Ты как наш кот Плюша! Мягкий и уютный!

В голове Пети без всякого его осознанного участия сверкнула не обычная лампочка, а люстра в тысячу ватт. Обнимавший его ребенок, шум машин на соседней улице, теплый летний вечер – воспоминание засияло, как новогодняя елка, навсегда оставшись в памяти.

Кроме него, остались слова. «Мягкий и уютный. Как кот».

Петя Дидовец понял, кто отныне будет его ролевой моделью.

Он начал иронизировать над своей полнотой. «Толстопузы атакуют!» – кричал Петя, кидаясь в шутливую драку. На его свитере поблескивал значок с изображением борца сумо.

При этом он двигался плавно, научился громко мурчать, подражая коту, и на Новый год приходил с нарисованными усами. Постепенно ассоциация «Петька – кот» закреплялась в коллективном бессознательном.

И это было хорошо. Кот – славное животное. При этом далеко не безобидное.

Иногда Дидовец показывал зубы. Уродливому пареньку из параллельного класса, крикнувшему ему в спину: «Жиртрест», он лениво ответил, не оборачиваясь: «Я бы тебя обидел, но природа за меня уже постаралась».

«Мягкий, милый, но с когтями». Петя больше не выходил из образа.

10

Так вот, мячей было три.

Первый порвался через две недели ежедневных игр. Второй разодрала собака.

Третий купил для их компании отец Белоусовых, и это был самый крутой мяч из всех, которыми они играли.

Максим сказал, что он приносит им удачу. На самом деле они попросту больше тренировались.

В июле Дидовец стал замечать, что Антон Мансуров все чаще становится капитаном команды их соперников. Петя, Илья и Макс всегда играли на одной стороне. Поначалу, когда Антон только появился, он присоединялся к ним. Так было до тех пор, пока…

Пока не случилась стенка на стенку.

Что-то изменилось после этого. Некоторые перемены Дидовец лишь смутно ощущал, как ощущает турист смену ветра на море, не понимая, принесет ли он бурю или затишье. Но другие были видны.

Мансурова все чаще выбирали капитаном «девятки» – команды, наполовину состоявшей из жителей длинного, как поезд, дома номер девять. Если бы Дидовца спросили, зачем Антон соглашается, тот бы ответил, не задумываясь: «Ну, вы же знаете Антоху – он любит быть главным». Ему потребовалось время, чтобы заметить: Мансуров вступает в игру лишь тогда, когда место капитана дворовой сборной занимает Шаповалов.

Двадцать пятое июля. Пять часов вечера. Над школьным стадионом разносятся выкрики, ругательства, удары по мячу звучат упруго и зло. «Девятка» играет против сборной.

Футболистов редко пускали на территорию школы. Дидовец потом не мог вспомнить, почему именно в тот день им все-таки разрешили игру. Смена площадки привела всех в возбуждение, к тому же на лавках потихоньку стали собираться болельщики.

Игра обрела зрителей. А где зрители – там совсем другая игра.

Дидовец понял это не сразу. Он лишь успел осознать, что их атака раз за разом захлебывается.

Антону нужна была победа. Он не мог допустить, чтобы команда, которую он возглавляет, проиграла на глазах у всех. Петя запоздало сообразил, что выбери они любого другого капитана вместо Шаповалова, «лазарет» не был бы заполнен выбывшими игроками его сборной.

Мансуров играл жестко. Он вел своих в контратаки, использовал ложные маневры, он пробивал оборону противника, но главное, использовал грязные приемы. Нападающего вывели из строя, «случайно» ударив его локтем в нос. Полузащитник, хромая, ушел с поля после того, как ему отдавили пятку. Дидовец чувствовал, что близится его очередь.

Ни один матч не приближался к этому по накалу страстей.

– Прекратите безобразие! – крикнул кто-то из зрителей после очередного пополнения «лазарета».

Но что-то нашло на мальчишек в тот вечер. Безумие сгустилось в воздухе над школьным двором. Кажется, даже если кого-нибудь вынесли бы с поля мертвым, игра все равно продолжалась бы.

Сборная Шаповалова ухитрялась раз за разом сравнивать счет. Мансуров был яростнее, Шаповалов – быстрее и техничнее. За десять минут до конца последнего тайма нападающий «девятки» забил гол под горестные крики с трибун и дружный вопль сборной.

– Счет: восемь-семь! – сообщил рефери.

Кто-то рядом с Петькой выругался матом. Они были вымотаны, они работали мальчиками для битья и все равно ухитрялись держаться, хотя никто из них не был готов к такой борьбе.

И вот – пропущенный гол.

Белоусов давно сидел на скамейке, потирая ушибленную лодыжку. Дидовец с радостью присоединился бы к нему, но бросить Илью и прослыть трусом он не мог.

Так что они продолжали играть.

Пять минут до конца.

Четыре минуты.

Три.

Две.

Исход матча был ясен всем.

Оставалась одна минута, когда один из нападающих сборной, ловкий шкет по фамилии Пронин, сделал обманное движение: развернулся вокруг своей оси и диагональной передачей отправил мяч Шаповалову. Защитники «девятки» кинулись на перехват.

Но было поздно. Две команды, одна с восторгом, вторая с ужасом, наблюдали, как крученый летит в сторону вратаря.

Это был коронный удар Ильи: «мертвый мяч», направленный с огромной силой в верхний левый угол ворот.

Отбить «мертвый» почти невозможно.

Голкиперу и не удалось.

Мяч просвистел под штангой, не задев ее, и запутался в сетке.

Секунда ошеломленной тишины – а затем от дружного вопля вздрогнули окрестные дома.

– Ур-ра!

Судья надрывался, извещая о том, что матч закончился ничьей, но его никто не слушал. Победила сборная Шаповалова. Это понимали все.