Практика - Наталья Самсонова

— Не только ты.

— Доброго денечка, дамочки, — жизнерадостно раздалось из ниоткуда.

— Призрак? Развею! — грозно нахмурилась Кариса.

— Да не, — засмеялся неизвестный. — Вы ровнехонько три шажочка сделайте и, того, увидите меня.

— Ага, — я первая достигла границы иллюзии, — вот я и думаю, не может куст роз так вонять. Здравствуйте.

— Здравствуйте, — кивнула Кариса — Как еще никто не упал?..

И я посмотрела в глубокую, зловонную яму.

— Помет скальной химеры, — с гордостью произнес невысокий, полноватый мужчина. — Я Тимен, садовник. А людишки падают, как большой прием — так двое-трое горе-любовников. Ух, чтоб им всем, иродам!

— Вот по этому поводу мы и пришли, — хищно улыбнулась Кариса. — У вас найдется для нас минутка?

— А то, ежели чего сможете придумать — с меня земляника. Крупная и сладкая.

— Ради земляники, — уверенно произнесла я, — и во имя любви к розам, я передавлю всех придворных экономов.

— Так он один всего, эконом, — крякнул садовник. — Хороший мужик, чего вы?

— Неважно, ладно. Не трону, — усмехнулась я. — Так что?

— Ну, вон туда, по тропке. Там домик мой, покушать можно будет.

— Я водички попью, — тут же открестилась я.

— А я, пожалуй, перекушу, — согласилась Кариса.

Время у садовника мы провели с пользой, но парням решили ничего не рассказывать — сюрприз будет.

На ужине нам с Карисой удалось пригласить девушек на рассветную прогулку. Собрать росу для притираний и насладиться изысканной красотой сада.

— Сама императрица Диамин, светоч нашего времени, — закатила глаза Кариса, — гуляла в саду исключительно на рассвете.

— О да, пока никому не удалось испортить красоту, — покивала я.

— Испортить? — заинтересовалась Тила.

— Мужчины, — гневно фыркнула Кариса и отвернулась.

— О да, — максимально трагично вздохнула я. — При дворе собралось много, м-м-м, недомужчин. Они ведут счет победам над женскими сердцами и при этом не имеют за душой ни гроша. Но отсутствие денег можно простить.

Тихий ропот подсказал мне, что как раз отсутствие денег леди прощать никому не намерены. Благодаря Тиле и актерскому дару Карисы сегодня на ужин все леди предпочли усесться вокруг нас. За исключением двух дам — рыжей красавицы и бледной, осунувшейся девицы. Той самой, которая и натолкнула Лия на детективную мысль.

— Что же они делают? — подалась вперед Тиламина.

— Ломают розы, — со слезой в голосе произнес Лий. — Перевязывают лентами и нагло врут! А простодушные девы верят, что дары принесены из модной лавочки.

— На это ведутся только необразованные провинциалки, — добавила Кариса. — Но все равно неприятно.

— А почему только провинциалки? — робко спросила светленькая девчонка, чьего имени я не запомнила.

— Так ведь все столичные леди знают — в цветочной лавке розам шипы убирают. Да не просто срезают, а используют особые эльфийские заклинания. — Я сделала небольшой глоток и добавила: — Так-то и в саду есть розовые кусты без шипов. Но у них имперские вензеля у самой головки. Так что необразованным девицам при дворе грозит бесчестье.

И по некоторым лицам стало понятно — и они повелись на «дворцовый кустарник».

Остаток вечера был уже не настолько интересным. И до кровати я добралась с больной головой. Безумно хотелось отправить вестник Роуэну. Но стоило представить его, сидящего в засаде, и мою «птичку», которая выдаст его, — прошибал холодный пот.

Я крепко стиснула кулаки и зажмурилась. Лий уже улегся, а мне все не спалось. Старательно дыша через нос, я вспоминала мастера. Все мгновения, проведенные рядом с ним. Когда его фигура в воспоминаниях обрела плотность, я щедро зачерпнула силы и направила к нему. И снова, и снова, делясь своей силой, своей жизнью и своей любовью.

Уснула я в слезах и проснулась разбитой. Кое-как умылась, переоделась и выползла на завтрак. Кариса заплела мне волосы, принюхалась, бесцеремонно ткнувшись носом за ухо, и зашипела:

— Во что ты вляпалась, балбеска?

— Ты о чем? — вяло спросила я.

— Лий, поздравляю, ты сегодня в няньках, — закатила глаза Кариса. — Рысь — в постель, много пить, много спать. Верен сейчас смешает тебе «рассветницу».

— Где ты успела столько магии потратить? — нахмурился Верен.

Я пожала плечами и кривовато улыбнулась. Какая разница? Главное, чтобы ему помогло. Чтобы вернулся живым, можно даже не целым. Но лучше, конечно, целым.

Тот день я помню плохо. Я проваливалась в забытье, выныривала, пила ледяную воду, улыбалась и уплывала обратно в пустоту.

Отошла я только к следующему утру. За завтраком ребята сверлили меня гневными взглядами — я отказывалась признаваться.

— Рысь, но ведь и мы можем помочь, — укоризненно заметил Верен.

— Я справилась. Дай лучше булочку, ага, и колбаску.

— Ясно, теперь она объест дворец, — вздохнула Кариса.

Около моего лица проявился вестник мастера. Бледный, прозрачный, он произнес короткое: «Люблю, спасибо» — и рассыпался.

— Дела, — крякнул Вьюга. — Ты значит, с ним силой поделилась?

— Я случайно. Но не жалею.

Разговор увял. Весь день мы провели на тренировочной площадке. Я читала в теньке, Кариса обихаживала свой безупречный маникюр. Парни устроили тренировку с гвардейцами и были дико оскорблены, когда проиграли вчистую.

— А что они хотели? — удивилась я. — Сюда нанимают тех, кто имеет реальный боевой опыт. Наши круты конечно, но опыта у них нет.

А на ужин я не пошла. Отговорилась плохим самочувствием. Проверять никто не пришел. Мы с Лием перекусили остатками печенья, попили воды и завалились спать. Причем эльф зачирикал еще до того, как полностью улегся.

Каждому знакомо дивное ощущение полного покоя — когда в постели, перед тем как уснуть, удается принять идеальную позу. И только я замерла именно так, как надо, только-только смежила веки, и бац! Ощутила, что проваливаюсь сквозь постель. Здравствуй, дед.

— Что за дух крутится вокруг тебя? — поприветствовал меня сгусток фиолетового пламени.

— Кигнус? — осторожно спросила я. — Это точно ты? Или злобный выверт мира смерти?

— Злобный выверт — ты, — хмыкнул огонек. — Я сковал новые кольца. Не без твоей помощи.

Тут пламя замерло, ожидая моего ответа.

— Мы родственники, — пожала я плечами, — ты признал меня, а я тебя. Со всеми твоими закидонами. Надеюсь только, что ты не будешь использовать их во вред.