Бунтари не попадают в рай - Татьяна Никандрова

скрыть свою иррациональную ревность, хищным зверем царапающую мне сердце.

– Я буду ведущей, – Амина Абашева проворно подползает к игровым карточкам и сгребает их в кучу. – Нас много, поэтому предлагаю играть с доктором и комиссаром.

Никто с ней не спорит. Не знаю, как другим, но лично мне плевать на игру. Мое внимание приковано к Стелле и ее огромным голубым глазам, которые так ни разу на мне и не задержались. Она снова смотрит куда угодно, только не на меня. Словно я для нее пустое место.

Все-таки Кац – редкостная стерва! Может, надо было послушать Асю и остаться дома вместо того, чтобы тащиться сюда? Теперь понимаю, что это была дебильная идея!

Поначалу игра в Мафию складывается довольно вяло. Мне достается карточка комиссара и я долго тыкаю пальцем в небо, пытаясь вычислить мафиози. Первым делом, конечно, проверяю Стеллу. Почему-то сама мысль о том, что ей может выпасть карточка невинного мирного жителя, кажется мне дикой. Ну как так? Это ведь Стелла! Невинность и она – антонимы. Если уж кому и достанется роль кровожадного бандита, то только ей.

Однако, вопреки ожиданиям, на мой немой запрос, Амина отрицательно качает головой. Дескать, нет, Стелла не мафия. Задумчиво нахмурившись, я принимаю ее ответ и закрываю глаза. А еще через несколько секунд Абашева объявляет, что наступило утро и город просыпается.

Так проходит несколько кругов. День сменяется ночью, мафия медленно, но верно уничтожает мирных жителей, а те, в свою очередь, безуспешно пытаются вычислить преступников путем долгих логических рассуждений. Многие, как и я, подозревают Стеллу, но она ведет себя максимально ровно: приводит разумные доводы и держит эмоции под контролем.

Кстати говоря, именно Кац первой высказывает крамольную мысль о том, что мафией может оказаться Ася. Разумеется, никто из присутствующих ей не верит. Не только потому, что Романова – по жизни светлый и безобидный человек, а еще и потому, что ее поведение во время игры совсем не тянет на мафиозное. В Асиной речи нет затяжных пауз, которые могут говорить о тщательном обдумывании ответа. Она не теребит в руках предметы, не краснеет (по крайней мере, не больше обычного) и не кажется напуганной. Ну нет, если бы Аська была мафией, она бы спалилась на раз-два. Уж я-то ее знаю.

– Не, не думаю, что это Романова, – мотает головой Вася Жиглов. – Меня интуиция редко подводит. Она слишком спокойно держится.

– Это называется блеф, – медленно произносит Стелла. – А интуиция тебя подвела в прошлом раунде, когда из-за твоих науськиваний мы слили Шведова, который в итоге оказался мирным жителем. Почему ты прикрываешь Романову? Может быть, ты ее напарник?

– Воу-воу! Полегче, – смеется Вася, а затем обращается к присутствующим. – Я так понял, что нам и слова против Стеллы брякнуть нельзя. Иначе сразу получишь обвинением по лбу. Все как в реале, да, ребят?

Повисает напряженная пауза. Знаете, если бы взглядом можно было убивать, то Жиглов уже давно бы испустил дух. Стелла не говорит ни слова, но при этом смотрит на него так остро, так невыносимо пристально, что парень, не выдержав, отводит глаза в сторону.

Вынырнув из оцепенения, Амина перехватывает инициативу в свои руки, но я не могу не заметить, что брошенные полушуткой слова Жиглова оседают в сознании присутствующих. Это видно по затянувшемуся молчанию и таинственным переглядываниям. Здесь все привыкли подчиняться Кац, и мысль о том, что в рамках игры можно безнаказанно устроить маленький бунт, не на шутку их будоражит.

Однако мне, человеку, который достоверно знает, что Стелла не мафия, вся эта ситуация видится совсем в другом свете. Ведь в вопросе Кац есть свой резон. Чего это Жиглов так прикрывает Асю? Даже я этого не делаю. Вдруг они и вправду мафиозная парочка?

Если задуматься и проанализировать, Вася действительно играет нервно. Его настроение беспричинно скачет, а еще он напрочь не слышит других игроков, будто ведет какую-то определенную, одному ему понятную политику.

Когда наступает ночь и у меня появляется очередная возможность проверить любого игрока на предмет причастности к мафиозным структурам, я на несколько секунд зависаю в нерешительности. Кого же мне просканировать? Васька или Асю? Первый, безусловно, вызывает больше подозрений, но желание прощупать догадку Стеллы все же пересиливает.

Перевожу взгляд на Амину, которая смотрит на меня в терпеливом ожидании, и кивком указываю на Асю. В этот момент я почти уверен, что Абашева, как и несколько раз до этого, отрицательно помотает головой, и я опять останусь ни с чем. Однако сейчас все складывается иначе.

Поймав мой взгляд, ведущая косится на Асю, а затем медленно прочерчивает подбородком вертикаль в воздухе. Мол, да, на этот раз ты попал в цель.

Очуметь можно! Аська реально мафия? Ну дела! Мне казалось, что я знаю ее как облупленную, считываю все ее эмоции! А по факту что? Она обдурила не только меня, но и других одногруппников. Ведь никто, кроме Стеллы, всерьез не задумывался об ее истинной игровой сущности!

– Итак, – голос Амины прорезает мои удивленные мысли. – Наступает утро, и город просыпается.

Распахиваю веки и опять смотрю на Асю. Такую невинно-трогательную и по-детски милую. Перехватив мой взор, она вздергивает уголки губ в теплой ободряющей улыбке. Ничто, абсолютно ничто в ее облике не сигнализирует о хитрости, на которую она, оказывается, способна. Девочка-одуванчик. Девочка-солнце. Девочка-нежность. Ну разве можно такую в чем-то заподозрить?

Улыбаюсь ей в ответ, а затем устремляю глаза в пол. Сейчас, когда начнется обсуждение, я не стану молчать. Теперь у меня есть знание, которое я просто обязан донести другим игрокам. По правилам, я не могу озвучивать то, что являюсь комиссаром, поэтому мне придется убеждать мирных в своей правоте иными способами. И я эти способы непременно отыщу.

Аська, конечно, моя подруга, но игра есть игра. Тут каждый сам за себя.

Только я принимаюсь выстраивать у себя в голове грамотную линию поведения в грядущем обсуждении, как Амина неожиданно выдает:

– Этой ночью в собственном доме был застрелен, – драматическая пауза, – Глеб Бестужев. Тело обнаружили только утром, врачи оказались бессильны. Глеб, ты покидаешь игру без права последнего слова и возможности узнать, кто стал причиной твоей гибели. Перед уходом вскрой свою карту.

Шумно сглатываю, пытаясь справиться с потрясением от услышанного, и снова вылупляюсь на свою подружку-скромницу.

О-фи-ге-ть! Кокнула меня, так и не дав открыть рта, и даже бровью не повела. Сидит вся такая безгрешная и глазками хлоп-хлоп… Впечатляющее хладнокровие!

Справившись с первым шоком, бросаю свою карту рубашкой вниз на журнальный столик и скольжу