Все книги о монахе, который продал свой «феррари» - Робин С. Шарма

а такое всегда сопутствовало подъемам в моей жизни. Видимо, я становлюсь все больше похожим на свою сестру Киру.

Если я всегда выбирал безопасные простейшие пути, то Кира постоянно изобретала что-то новенькое и необычное. После школы она проработала с полгода, а потом решила принять участие в специальной программе обмена для молодежи, включающей работу волонтером в приютах для сирот. Окончив колледж, она объездила весь мир, побывав в удивительных местах: от Малайзии, Бали и Новой Зеландии до Швеции, Эстонии и России, — работая то там, то тут, чтобы иметь средства к существованию. Во время одного из таких путешествий она посетила женское кооперативное предприятие в Гватемале и сильно впечатлилась производимыми там вещами. Это были подушки и постельное белье, искусно вышитое тамошними мужественными и усердными женщинами. Вернувшись, Кира объявила, что станет искать рынок для этих товаров. И через несколько лет она уже управляла невероятно успешным взаимовыгодным предприятием по импорту, располагавшим складами в полудюжине крупнейших городов Северной Америки. Когда родились ее двойняшки, она решила продать дело одному из партнеров, чтобы пару лет посидеть дома, а потом взяться за новую затею. Когда я удивился всему этому, Кира рассмеялась:

— Я не собираюсь проживать один и тот же день снова и снова, называя это жизнью.

Джулиан очень понятно объяснил маршрут, и я часа через полтора свернул с шоссе на дорожку, по которой добрался до жилья. Это были передвижные фургоны с пристроенными верандами и навесами. Однако меж фургонами виднелись небольшие приземистые бунгало. Некоторые были с сетчатыми оградами. Небольшие участки с пожелтевшей травой окружали дома, но казалось, пустыня подбирается к самому их краю, простираясь на мили вокруг. Наконец, я заметил номер дома на почтовом ящике, стоящем перед аккуратным коричневого цвета строением. Я заехал на покрытую гравием подъездную аллею и припарковался рядом с серым пикапом, стоящим перед небольшим гаражом. Пока выбирался из машины в полуденный зной, я заметил, что двор усыпан разноцветными детскими игрушками. Видимо, хруст гравия оповестил Ронни о моем прибытии, и она, стоило мне только подняться на крыльцо, распахнула переднюю дверь.

— Джонатан! — воскликнула она, словно мы были старыми приятелями.

Ронни было около шестидесяти. В ее седых волосах было несколько темных прядей. На загорелом лице были заметны морщинки, но при этом оно не выглядело старческим. Когда Ронни рассмеялась, складки у глаз и рта словно затанцевали.

Ронни проводила меня в гостиную, предупредив, что нужно смотреть под ноги, дабы не наткнуться на раскиданные по полу игрушки.

— Поверите ли, сегодня утром я наводила здесь порядок! — засмеялась она.

— У меня самого шестилетний сын, — сказал я. — Так что я вас понимаю.

Ронни прошла на кухню и выглянула в окно. Я проследил за ее взглядом. На заднем дворе полдюжины детей разных возрастов играли с большим надувным мячом. Ронни сказала, что это ее внуки и внучатые племянники.

Внуки приехали в гости на вечер, а вот внучатые племянники жили здесь постоянно.

— Моя племянница, — сказала Ронни как бы невзначай. — Она всегда ввязывается во всевозможные неприятности. Ее отец был тот еще кадр, да и мама никогда не была в порядке. Несколько лет назад ситуация накалилась до предела. Дело шло к тому, что у нее хотели отнять детей.

Ронни открыла окно и прокричала:

— Роуз, следи, чтобы очередь дошла и до Сэмми, хорошо?

Потом она обернулась ко мне:

— Из наших родственников только у нас с Жозе были место и средства, чтобы взять детей к себе. — Ронни положила руку на грудь, словно держась за сердце. — Лучшее решение, которое я приняла в жизни.

Она подошла к холодильнику и вынула оттуда огромный кувшин:

— Хотите холодного чая?

Я кивнул. Она наполнила два бокала и протянула один мне. Второй она оставила на месте и направилась к задней двери.

— Извините, — сказала она, — я обещала дать ребятам перекусить, и это надо сделать сейчас, чтобы они успели проголодаться до обеда.

Ронни вышла во двор. Я наблюдал сквозь жалюзи, как она направляется в гараж. Несколько минут спустя она вернулась с огромным арбузом. Когда дети заметили его, они побежали на кухню с воплями, скандируя, словно на рок-концерте:

— Арбуз, арбуз, арбуз!

— Первый в этом году, — сказала мне Ронни. — В магазине такой можно купить в любое время года, но я покупаю арбузы, когда наступает настоящая жара. В эту пору они кажутся гораздо вкуснее.

Она приказала детям идти на улицу — к скамейкам для пикника и пообещала, что принесет им поесть, когда все будет готово.

Ронни положила арбуз на огромную разделочную доску, достала здоровенный нож и вонзила его в самую середину арбуза. Он смачно захрустел. Ронни погружала нож снова и снова во влажную мякоть, разрезая арбуз на ломти, которые затем порезала на кусочки, как режут черствую буханку хлеба. Средний из кусочков Ронни протянула мне.

Я не помнил, когда последний раз ел арбуз. Вгрызаясь в холодную сладкую мякоть, я почувствовал, как поток воспоминаний накрывает меня с головой. Другой двор много десятков лет назад. Моя мама. Ее волосы завязаны сзади яркой лентой. И поднос в ее вытянутых руках.

Именно о таких вещах говорил Гао Ли. Здесь, в доме Ронни, этот арбуз был целым событием и поводом для праздника.

После того как Ронни отнесла на улицу огромную тарелку и потом наведалась туда еще раз, чтобы убрать корки и вытереть пару носов, она вернулась на кухню и сделала большой глоток холодного чая.

— Теперь мне пора взяться за готовку, — сказала она.

Я сидел рядом, пока Ронни готовила семейный ужин.

— Моя дочь Роуз посидит с детьми, а мой муж Жозе скоро должен вернуться. Возможно, он приведет с собой сестру. Они вместе работают. Мой дом никогда не пустует. Много хлопот, но мне это по душе.

Она подошла к холодильнику и достала большой пакет красного перца. Помыв его, Ронни обернулась ко мне:

— Неплохо было бы найти тихое местечко, чтобы поговорить. После ужина мы можем поехать к Ред-Рокс, чтобы полюбоваться на закат.

Несколько часов спустя Ронни и я сидели на краю огромного валуна, любуясь на поразительные красные песчаные столбы, возвышающиеся в пустыне. Солнце садилось. Казалось, его угасающее пламя окрасило горы, и они засияли ярко-оранжевым цветом, словно догорающие угольки. Этот пейзаж напомнил мне храм Волшебника в утренних лучах солнца.

— Такое чувство, словно я уже видел это раньше, — сказал я.

— Наверняка в фильмах — в вестернах, — ответила Ронни.

Да, подумал я, скорее всего, так и есть. Но сейчас это воспринималось как-то особенно, словно лично я был связан с