Белое дело в России. 1920–1922 гг. - Василий Цветков

Здесь стоит заметить, что данными «белыми» наименованиями, во-первых, отмечался некий «иррегулярный» характер воинских частей, отправлявшихся в наступление. В прессе писалось не о боевых действиях того или иного полка или корпуса, а о «белоповстанческих отрядах». Во-вторых, следовало надеяться на существенные пополнения рядов «белоповстанцев» за счет местного населения. Представления о «народном характере» армии, «национальной» политической власти в Приморье всячески поддерживались.

Осенью 1921 г. почти в каждом номере официоза «Русская армия» стала активно пропагандироваться картина роста антибольшевистского повстанчества и необходимости его поддержки из Приморья. Например, в публицистической статье «Народ просыпается» говорилось: «Достаточно было населению почувствовать, что оно может опереться на противобольшевистскую власть – как живым потоком, почти с голыми руками, оно бросилось на коммунистов, и волна противокоммунистического народного потока разлилась почти повсеместно. Эта народная волна сметает все на свеем пути и расчищает край для будущего русского национального строительства… Мы с уверенностью можем сказать, что в советских комиссарских кругах паника увеличивается…»

Читателям преподносились сведения о засухе и страшном голоде в России как о факторе, усиливающем недовольство населения советской властью. «В настоящее время, – отмечала та же газета, – когда борьба достигла высшего своего напряжения, когда в числе многих фактов, подтачивающих устойчивость советской власти, появился и голод, вызванный коммунистическими опытами, – советская власть зашаталась и мечется в поисках своего спасения – унынию среди национальных русских сил не должно быть места…».

Вообще Белое Приморье нельзя упрекнуть в пренебрежении к бедам русского народа. Во Владивостоке работал Приморский комитет, включавший в свой состав членов местной Торгово-промышленной палаты, Биржевого комитета, учителей, студентов и гимназистов. В помощь голодающим был организован через журнал «Голод» сбор средств, отправлявшихся в Харбин на счет местного отделения кооперативного Центросоюза (имел полномочия от Совнаркома РСФСР на сбор средств в Зарубежье).

Можно было бы предполагать проявление заинтересованности власти в достижении существенной общественной поддержки начинавшимся операциям. Однако Временное Приамурское Правительство не стремилось афишировать свою военную политику. «Переходя к активным действиям…, Правительство каких-либо особых обращений, прокламаций к населению и армии не выпустило… Первое воззвание – «Борьба с сатанизмом» – С. Д. Меркулов подписал только 9 декабря, т. е. через месяц после начала активных действий»[1112].

Стремление к максимально возможной «независимости» от представительных структур – типичное явление в истории Белого движения вообще и Приморья, в частности. Вряд ли одной лишь «конспирацией» руководствовалось Приамурское правительство, начиная военные действия без какого-либо согласования и даже уведомления Народного Собрания. Правительство демонстрировало тем самым готовность действовать, невзирая на вполне вероятные демонстрации осуждения, жесткой критики со стороны «антивоенной» части Собрания. Тем не менее с политической оппозицией приходилось считаться.

Филимонов отмечал также и еще несколько аспектов, связанных с использованием термина «белоповстанцы»: «Новое наименование вполне утвердилось лишь к моменту решительных действий. В принятии этого нового наименования можно и должно видеть, помимо желания Белых Властей произвести впечатление за границей (в частности, имелась в виду Вашингтонская конференция), в полосе отчуждения КВЖД (на бывших военных) и в красном стане (красная армия и население), также желание Белых руководителей изменить способ действия, отмежеваться от прошлого. Приходилось изменять, или, точнее, подновлять знамя белой борьбы, которое, после атамана Калмыкова и умелой агитации красных, в глазах населения стало из белого почти черным»[1113].

Начавшиеся боевые действия носили характер последовательных операций, направленных на расширение территории, находившейся под властью Приамурского правительства. Борьба с партизанами и подпольщиками была объявлена первичной задачей, решение которой признавалось необходимым, особенно после того, как контрразведкой были раскрыты и ликвидированы подпольные группы большевиков и эсеров, готовившие восстание во Владивостоке к 4-й годовщине революции (начало ноября). В приказе войскам (№ 0609/оп от 10 ноября 1921 г.) заявлялось: «Временное Приамурское правительство, взяв на себя власть в крае, отказалось от возобновления гражданской войны и в течение почти шести месяцев неуклонно проводило свое решение в жизнь. За весь этот период большевики не прекращали натиска на национальную власть, вынуждая последнюю к мерам самообороны. Прочно заняв ряд опорных пунктов, большевики наводняют весь край, под видом партизан, регулярными частями красной армии, руководимой из Читы… Регулярные красные части (войска ДВР) и партизанские отряды продолжают группироваться в районе озера Ханка, Спасском, Анучинском, Сучанском и Ольгинском районах, откуда производят постоянные налеты на железную дорогу и на передовые части Правительственных войск, стремясь внести разрушение и дезорганизацию во все стороны жизни Области… Ввиду того, что принимаемые до сего времени меры по необходимости имели строго оборонительный характер и не могли пресечь развития бандитизма в стране, Правительство постановило в корне уничтожить опорные пункты большевиков и прочно занять район Анучино, Сучан и Ольга»[1114].

Наступление развивалось быстро и успешно. После ликвидации нескольких опорных баз партизан в районе Сучанских угольных копей и с. Анучино, десанта с кораблей Сибирской флотилии в бухте Ольга «белоповстанцы» начали активное продвижение к ст. Уссури, бывшей за пределами тридцативерстной японской охранной зоны и продолжали его уже без какой-либо поддержки со стороны японского командования. 8 декабря был взят Иман, а после стремительных переходов (до 70 верст в сутки) войска вышли в Приамурье. Кульминацией развернувшихся боевых действий стало занятие 22 декабря «белоповстанческими отрядами» Хабаровска. Это был крупный успех, существенно укрепивший положение Приамурского правительства. Уссурийское казачество вернуло свою столицу. Заметно выросла и территория, контролируемая «Русско-Национальной властью» (как отмечалось в приказе войскам).

При формировании театра военных действий «белоповстанцами», на занятых ими территориях вводилось военное положение. Указом № 59 от 23 декабря 1921 г. линия Уссурийской железной дороги «с пятиверстной полосой по обе стороны от границ полосы отчуждения, включая г. Иман и прочие населенные пункты и городские поселения, объявлялись на военном положении впредь до отмены». Действие Указа распространялось также на занятый накануне Хабаровск.