Освобождение Калинина - Максим Фоменко

В полосе наступления 262-й и 5-й сд линия фронта за день 12 декабря никаких изменений не претерпела. Стрелковые части после тяжелых боев предыдущих дней приводили себя в порядок. В оперативной сводке 262-й сд отмечалось, что в полки пришло пополнение из тыловых учреждений[256].

Левый сосед 5-й сд, 46-я кавалерийская дивизия директивой Ставки утром 12 декабря была включена в состав Калининского фронта. Теперь граница между фронтами проходила по линии Калязин, Елизаветино и далее по Московскому морю до Тургиново (все пункты включительно для Западного фронта)[257].

Вечером состоялись переговоры по прямому проводу между Ставкой (И.В. Сталин, Б.М. Шапошников, А.М. Василевский) и командующим Калининским фронтом. Их начало не предвещало для И. С. Конева ничего хорошего: «Действия вашей левой группы нас не удовлетворяют. Вместо того, чтобы навалиться всеми силами на противника и создать для себя решительный перевес, Вы, как крохобор и кустарь, вводите в дело отдельные части, давая противнику изматывать их. Требуем от Вас, чтобы крохоборскую тактику заменили Вы тактикой действительного наступления».

Конев привел свои аргументы:

«Докладываю: все, что у меня было собрано, брошено в бой. Группировка наших войск состоит из пяти стрелковых дивизий, одной мотобригады, превращенной в дивизию, одной кавалерийской в составе 300 активных сабель. Танковые батальоны удалось собрать только в составе легких танков к исходу 10 декабря. Дело осложнила оттепель. Через р. Волгу тяжелых танков переправить не удается. Лично не удовлетворен командармом 31 Юшкевичем. Приходится все время толкать и нажимать, в ряде случаев принуждать под угрозой командиров дивизий. Две стрелковые дивизии направлены для усиления. Сегодня к исходу сосредоточилась одна. Требуется на приведение в порядок – раздачу оружия, освоение оружия – два-три дня. Вторая дивизия – разгрузилось два эшелона. Ваши указания поняты, приняты к исполнению. О противнике: противник, кроме обороняющихся 161 и 162 ид, подбросил частично 129 ид, один полк 110 пд. Сегодня в Чуприяновке уничтожили два батальона дивизии неустановленной нумерации. Кроме того, вчера авиация отмечала движение от Пушкино на Калинин до 800 машин. Все эти силы противника значительно потрепаны нашими действиями. Все контратаки врага успешно отбиваются. В боях захвачено пятьдесят орудий, из них восемь тяжелых – калибр 150 мм, 203 мм, 305 мм. Много другого имущества»[258].

Следует отметить, что командующий Калининским фронтом несколько исказил обстоятельства применения танковых батальонов – реально танки, и не только легкие, участвовали в боях с 8-го декабря. Также из записи переговоров становится понятно, что разведка фронта ничего не знала о 251-й пд, к тому времени уже активно воевавшей против соединений 31-й армии.

Характерна и путаница с названиями станции Чуприяновка, освобожденной еще 8 декабря, и населенного пункта Чуприяново, за который продолжались упорные бои.

Получив от Верховного Главнокомандующего привычное напутствие «действуйте смело и энергично», И.С. Конев провел переговоры с В. А. Юшкевичем. Командарм доложил о развитии ситуации на участке его армии, и внес предложение:

«Соотношение сил на фронте армии не позволяет рассчитывать на успех при одновременном движении на юг и на Калинин. Поэтому считал бы целесообразным усилие перенести на север, с тем чтобы, освободив Калинин, приступить к выполнению основной задачи всеми силами армии». Для осуществления этого замысла Юшкевич предлагал усилить 256-сд одним лыжным батальоном, поставив ей задачу действовать вдоль Волги. Южнее предполагалось наступление 247-й сд, 54-й кд и 2-х полков 119-й сд, усиленных танками[259].

Ответ Конева был своеобразным: «Ставка недовольна Вашими действиями. В наступлении нет кулака, решительности, смелости и маневра. Действуете как кустарь и крохобор. Это оценка Ставки»[260]. По сути, командующий фронтом спроецировал критику Ставкой его действий на командующего армией, используя буквально те же эпитеты, которыми ранее его «наградил» Сталин. Впрочем, учитывая напряженность момента, можно предположить, что такой стиль общения банально свидетельствовал об усталости генерала, войска которого находились в почти непрерывных боях разной степени интенсивности на протяжении нескольких месяцев.

Предложения В.А. Юшкевича по дальнейшему развитию наступления были отвергнуты, И.С. Конев потребовал продолжать наступление в направлении Салыгино, Бурашево, усилив атакующую группировку двумя полками 119-й сд, 54-й кд, двумя танковыми батальонами, артиллерией РГК и PC, а также всеми тремя лыжными батальонами. При этом 256-я сд должна была перейти к обороне, а от 262-й и 5-й сд требовалось продолжить наступление. Таким образом, главной ближайшей задачей правофланговых дивизий 31-й армии Конев видел уничтожение «салыгинской группировки» противника, отложив освобождение Калинина до момента окончательного прибытия свежих 359-й и 375-й стрелковых дивизий.

Выслушав указания, командарм приступил к работе по формированию новой ударной группировки. В 23:45 в дивизии были направлены соответствующие предварительные распоряжения. 250-й сд, наступавшей на Аксинькино, из 119-й сд передавался 143-й отб, а также 6-й лыжный батальон[261]. 247-й сд, которая наступала непосредственно на Салыгино, в качестве усиления был придан 21-й отдельный лыжный батальон, который ранее вполне ожидаемо не смог прорваться в тыл противника ввиду «плотности фронта»[262]. Наконец, лишенной поддержки танков 119-й сд передавался 3-й олб[263].

Передача отдельных батальонов лыжников командирам стрелковых соединений ставила крест на самой концепции их применения как мобильных отрядов для действий в тылу противника. Впрочем, в условиях глубокого рыхлого снега наличие лыж почти не давало явных преимуществ, превращая личный состав батальонов в обычную пехоту.

Все задуманные штабом армии перегруппировки исходили из предположения о том, что противник будет только обороняться, вероятность каких-либо его наступательных действий вообще не рассматривалась. У штаба XXVII армейского корпуса было совсем другое мнение на этот счет.

Днём 12 декабря командир корпуса подписал приказ, ставивший частям наступательные задачи на следующий день. 251-я пд должна была из района западнее Обухово атаковать советские части, прорвавшиеся за линию Игнатово, Котово, и уничтожить их. Дивизии предписывалось достигнуть Котово и северной опушки леса западнее этой деревни, а затем перейти к обороне по линии Марьино, Котово, Митяево (исключая Митяево).