О людях и бегемотах - Сергей Мусаниф

– Чем могу быть полезен, господа? – спросил Лева, открывая калитку и прикидывая, кто из них мог быть стрелком по камерам.

– Проверка паспортного режима, – сказал участковый. – Ваши документы.

– В доме, – сказал Лева. – А если проверка паспортного режима, то на фига ОМОН?

– ОМОН? – спросил парень в куртке. – Какой ОМОН?

– Вон тот ОМОН, – сказал Лева. – Что сидит в автобусе.

Парень в куртке обернулся. Метрах в пятидесяти от въездных ворот действительно стоял автобус с тонированными стеклами, чертовски напоминающий автобусы, знакомые многим бизнесменам по «маски-шоу». Еще большее количество москвичей и гостей столицы видели такие автобусы по телевизору. Но парень сделал вид, что видит автобус в первый раз.

– Это не наш автобус, – сказал он.

– Конечно, не ваш, – подтвердил Лева. – Все знают, что ОМОН ездит на собственных автобусах.

– Ваши документы, – неуверенно повторил участковый.

– Да иди ты в баню, – сказал ему первый деловой костюм. – Мы войдем.

Это был не вопрос. Это было утверждение.

– А ордер у вас есть?

– Ага, – сказал второй деловой костюм. – И на обыск, и на арест.

– Посмотреть можно?

– Можно, – сказал парень в куртке. – Смотри.

Лева вырос в семье интеллигентных родителей. В детстве Лева был тихим мальчиком и не участвовал в дворовых забавах своих сверстников. Круг его знакомых состоял из похожих на него людей, и максимумом того, что они позволяли себе при ссорах, был крик и хлопанье дверями. Поэтому он оказался совершенно не готов к тому, что парень в куртке ударит его ногой в живот.

Ощущение было новым, но ярким и запоминающимся. Воздух со свистом покинул легкие и не желал возвращаться обратно, тело согнулось и понеслось навстречу асфальту, который, как и положено всякому порядочному асфальту, был твердым и неприветливым. Боль была самой сильной из всех, какие Лева испытывал в своей жизни, включая и острый приступ аппендицита.

– Это произвол, – прохрипел Лева чьей-то ноге. Позиция для наблюдения была не самой удачной, но он видел, как из автобуса высыпает целая куча высоких шнурованных ботинок.

Деловые костюмы перешагнули через Леву, и пошли внутрь. Лева попытался подняться, и тут прямо по нему пронеслось стадо омоновцев. Лева испытал чувства неандертальца, оказавшегося на пути сезонной миграции мамонтов. Потом милосердный ботинок предпоследнего милиционера врезался ему в голову, мир вспыхнул, подобно угрожающей Гип-то сверхновой, и исчез.

Мир вернулся вместе с нанесенной Леве увесистой пощечиной, от которой дернулась голова, едва не вывихнулась шея и загорелась кожа на лице. Уже предчувствуя, что ничего хорошего он не увидит, Лева открыл глаза, и ожидания его сбылись.

Он сидел на стуле в гостиной гиптианского особняка, обстановка которого наводила на мысли о трехнедельной оргии его хозяев, сопровождающейся беспрерывным запоем всех гостей, отягощенным ломанием мебели и биением стекол. Иными словами, в доме был бардак.

На изрезанном кожаном диване сидели два деловых костюма и Марина. Парень в кожаной куртке, так ловко орудующий ногами, стоял, подпирая собой одну из стен, и задумчиво поигрывал Левиным паспортом в руках.

Лева провел языком по сухим губам. Если бы Анна Каренина выжила после проехавшегося по ней товарняка, она наверняка испытывала бы те же ощущения, что и он сейчас.

Один деловой костюм сунул ему под нос свою красную книжечку.

– Майор Козлов, – представился он.

– Очень приятно, – прошипел Лева, отмечая точность, с которой фамилия выбрала этого человека.

– А ты кто?

– Вон у того урода мой паспорт.

– Еще схлопочешь, – сказал урод.

– Расскажешь это моему адвокату, – сказал Лева. А последнее время в его поведении появились наглость и смелость, которых раньше не было. Не иначе, сказывались тесные отношения с криминальным миром.

– Непременно, – сказал урод. – Что ты делаешь в этом доме, Лев Сергеевич?

– С тобой беседую, – сказал Лева.

– Нет, – сказал Козлов. – Так у нас не пойдет. Лейтенант, погуляйте где-нибудь с полчасика, хорошо?

– Как скажете, товарищ майор, – сказал урод, передавая Козлову паспорт и покидая помещение.

– Итак, – сказал майор, прикрывая за своим подчиненным дверь. – Начнем с самого начала. Лев Сергеевич Комаровский, семьдесят седьмого года рождения, проживающий в Москве по адресу и так далее... Что вы здесь делаете?

– Я здесь в гостях, – сказал Лева.

– У кого?

– У нее, – Лева показал на Марину. По документам она являлась арендатором особняка. Конечно, документы, удостоверяющие ее личность, в отличие от арендного Договора, были фальшивыми, но такого высокого качества, что Лева даже не беспокоился. Почти.

– Кем вам приходится гражданка Марина Борисовна Морская?

– Знакомой.

– Понятно, – сказал Козлов. – А кем вам приходится Левон?

– Кто? – Все-таки как-то вычислили, подумал Лева Дилетант я все-таки в этом деле, надо было какие-то другие ходы искать.

– Левон, – сказал Козлов. – Известный криминальный авторитет по кличке Левон.

– Впервые слышу, – сказал Лева, идя по пути Михася, который, наверное, единственный из всех граждан России публично заявил в телевизионном интервью, что никогда не слышал о солнцевской братве. – А как его зовут?

– Этого мы не знаем, – признал Козлов.

– А говорите, известный авторитет, – съязвил Лева.

– У нас есть оперативная информация, выявленная в ходе розыскных мероприятий, согласно которой этот особняк является одной из резиденций Левона.

– Вот как? – удивился Лева. – А тогда почему я его ни разу не видел?

– Имеются ли в доме оружие, наркотики и незадекларированные денежные средства? – Козлов пропустил его реплику мимо ушей.

– Пока вы не заявились, не было, – сказал Лева.

– Что вы имеете в виду? – нахмурился Козлов.

– Что у вас при себе полно оружия, – невинно сказал Лева.

– Вы водите странную компанию, Лев Борисович.

– Сергеевич, – поправил Лева.

– Какая разница? – спросил Козлов.

– Вы что-нибудь нашли? Из того, что перечислили?

– Вопросы здесь должен задавать я, – сказал Козлов. – Но я вам отвечу. Нет, мы ничего не нашли. Возможно, вы умеете прятать лучше, чем мы – искать.

– Вы мне льстите, – сказал Лева. – Но, если вы ничего не нашли, что вы до сих пор тут делаете?

– Беседуем, – сказал Козлов. – Не так ли, Лев Сергеевич?