Искушение временем. Книга 1. Не ангел - Пенни Винченци

К ним присоединялись самые известные литераторы тех дней: Маколей, Йейтс, Джордж Бернард Шоу, Хью Уолпол, Киплинг, Гарольд Николсон. Изящество и блеск в собрание вносили Сэквилл-Уэсты, миссис Патрик Кэмпбелл, леди Диана Мэннерс, ослепительные братья Гренфелл, Джулиан и Билли. А однажды, по какому-то особо торжественному поводу, их посетили величайшие танцоры тех дней — Нижинский и Карсавина.

Говорили, что, пожелай Селия Литтон написать колонку сплетен для своего друга лорда Нортклиффа — еще одного частого гостя, — она могла бы сделать это, не покидая собственной гостиной. Селия проводила свои собрания с шармом и ловкостью. Гостей она рассаживала неожиданно и интересно: один автор бестселлера сидел бок о бок с другим таким же автором, приверженец старого правопорядка занимал место напротив революционера — борца за права профсоюзов, государственные пенсии и, конечно же, равные права для женщин.

Селия, чья красота сияла в блеске свечей, увлеченная спором, провоцирующая его, очаровательная, порой гневная, сидела, вся в черном, по одну сторону стола; Оливер — воплощение такта и патриархальной учтивости — восседал напротив. Нерушимым правилом их гостиной было то, что дамы никогда не оставляли мужчин одних за портером и сомнительного толка историями, но постоянно оставались при них, поэтому здесь никогда не возникало резкого деления на мужской и женский разговор. Беседа текла бесконечно, непрерывно, переходя от сплетен и толков к литературным спорам, политическим дебатам и снова возвращаясь по кругу назад. Вечера длились по нескольку часов, а порой затягивались до трех-четырех утра. Как-то раз в августе в честь своего дня рождения Селия устроила прием, который уже на рассвете закончился завтраком с шампанским. Для каждого, кто претендовал на место в социальном и литературном мире, приглашение к Литтонам было бесценно, отказ в таковом — почти катастрофа.

Но больше всего энергии в ту весну поглощала поездка в Нью-Йорк. Селия пребывала в невероятном возбуждении. Хотя плыть предстояло не очень долго, она накупила огромное количество нарядов для вояжа: дневные платья, вечерние платья, спортивные костюмы — ее завораживала мысль о теннисе на палубе и прочих спортивных развлечениях, доступных на этом волшебном корабле. Селия накупила целую кучу чемоданов, включая дорожный сундук — настоящий маленький портативный гардероб, который даже не требовал специальной распаковки. У них с Оливером была отдельная каюта на второй палубе, прогноз обещал спокойное море и рекордную для путешествия скорость. В порту Нью-Йорка их должен был встречать Роберт, жить предстояло в особняке Эллиоттов на Пятой авеню. Помимо светского общения, Дженетт настаивала на званом обеде в честь их приезда, на экскурсии по Лонг-Айленду и на совместных выходных в Ист-Хэмптоне — одним словом, у Селии с Оливером было предостаточно времени, чтобы познакомиться с американскими издателями и владельцами книжных магазинов. А для Селии предусматривались еще и такие нью-йоркские развлечения, как поход в «Сакс» и «Генри Бендель»[9]. Она была так возбуждена, что буквально лишилась сна.

— Я тут думала… — начала Дженетт.

— Неужели, милая?

— Не издевайся, Роберт. Ты знаешь, я этого не люблю. — И правда: Дженетт всегда требовала, чтобы ее воспринимали всерьез.

— Прости. Ты хочешь мне что-то рассказать?

— Да. Потому что тебе это, наверное, будет приятно. Я думала об инвестициях в Литтонов.

Роберт ощутил приступ гнева. Когда он нуждался в средствах, жена отказала ему, теперь же, когда его дела пошли хорошо, она искала способ присоединиться к его успеху. И тем самым лишить его значительной доли личных заслуг.

— Полагаю, ты немного опоздала, моя дорогая, — сказал он, стараясь казаться беззаботным, — дела фирмы «Бруер — Литтон» идут превосходно.

— Нет, Роберт, ты не понял. Конечно, ваши дела идут хорошо. Я так тобой горжусь. Нет, я имела в виду других Литтонов. Их издательство.

— Что? Не понял.

— Я под таким впечатлением от них всех! От Селии, Оливера и его умной сестры. Мне кажется, все они чрезвычайно талантливы. Более того, то, чем они занимаются, кажется мне просто замечательным. Меня всегда тянуло к искусству, ты знаешь. А это шанс лично поучаствовать в подобных делах.

— И в чем же… Как ты себе представляешь это участие?

— Я полагаю, что могла бы помочь им основать представительство в Нью-Йорке. Когда мы гостили у них, Оливер как-то обмолвился, что думал об этом, но пока нет денег, а я знаю, что некоторые английские издатели уже обосновались в Нью-Йорке.

— Понятно. — Роберт был поражен, почти оскорблен.

Жена собиралась осыпать Оливера щедротами, в которых отказала ему, и сама, без подсказки, без всякой просьбы это придумала. Это было чудовищно несправедливо, не говоря уже о высокомерии.

— Да. Я решила, что могу выделить кое-какой капитал, разумеется, на строго деловой основе.

— Разумеется.

— Так, чтобы они смогли арендовать помещение, нанять сотрудников и все такое. Мне это было бы очень приятно.

— А собираешься ли ты как-то лично участвовать в предприятии? — спросил Роберт.

— Ну… немного, может быть. Я интересовалась бы, что они публикуют, почему, присутствовала бы на собраниях правления. Я, естественно, тоже буду членом правления.

— Естественно.

— Но в основном я хочу познакомиться с издательским делом. Из первых рук. Полагаю, это будет очень интересный опыт.

— Ну а как же!

— Похоже, тебя что-то не устраивает. В чем дело, мой любимый?

Дженетт не хуже его знала, в чем дело. И было бессмысленно говорить об этом вслух.

Роберт взглянул на жену:

— А не приходило ли тебе в голову, Дженетт, что Оливеру может не понравиться твое предложение?

— Не понравиться? Глупости какие! С какой это стати оно ему не понравится?

— Он личность предельно независимая. А издательство «Литтонс» — предприятие, по сути, семейное. Сомневаюсь, что ему захочется вмешательства извне.

— Все это ерунда, Роберт. Если бы он был столь независимым, то основал бы собственное дело, а не просто принял отцовскую фирму. А теперь у него будет реальный шанс это сделать. И ведь я тоже член семьи, во всяком случае, я так считала. Мне немного обидно, если ты думаешь иначе. Нет, я окончательно все решила. Напишу Оливеру, чтобы у него было время обдумать мое предложение до приезда сюда в апреле. Так что извини, любимый, я сейчас же напишу ему. Ничего не откладывай на потом — так учил меня Джонатан.

«К черту Джонатана, — подумал Роберт, выходя из комнаты и закрывая за собой дверь несколько резче, чем обычно, — к черту Джонатана и его деньги. Мало ли чему он ее учил!»

Джаго стоял у входа в зал в доме на Камден-Хай-стрит — один из немногих мужчин в бурном море женщин. На мгновение он задумался: что он тут делает? Он устал, и ему надо было бы пораньше лечь спать. Чтобы получить работу в Клэпхеме, завтра нужно встать в пять утра, но… короче, Джаго просто чувствовал, что должен быть здесь. То, что женщины лишены права голоса, не просто заботило его — бесило. И он не понимал, почему ММ — наилучший кандидат для битвы за права — относилась к этому, как к чему-то, что ниже ее достоинства. Ну, может, не ниже, но, во всяком случае, находится вне сферы ее интересов.