Осколок империи - Уильям Майкл Гир

Майлс поглядел на него с ужасом:

— Вот почему вы убили его?

Стаффа нахмурился, вспоминая голову старика в свете зеленого микленского заката.

— Может быть, мне трудно вспомнить. Я ведь сказал о ловушке. Однажды это сработало: тайная часть моего существа наполнила мой мозг эндорфинами, ацетилхолином и другими химическими раздражителями, вызвав мучительные эмоции. Хуже того: он сказал, что отобрал у меня жену и ребенка, похитил их несколько лет назад.

Оказалось, что моя жена была на его корабле.

— Вот почему вы тогда разнесли его… — прошептал Майлс, тупо глядя в стакан.

— Я убил ее, — сказал Стаффа, — Претор хотел использовать ее, чтобы поторговаться, спасти Миклену, но я не дал ему такой возможности. Можете представить себе мои чувства. Я же любил ее многие годы, выплачивал людям огромные деньги, чтобы ее нашли… Если вы посмотрите, то сведения об этом, наверно, найдете на каждом сассанском персональном компьютере.

— А ваш сын?

— Он жив. Поэтому я и попал на Этарию. Оттуда скорее всего можно было попасть на Таргу, где у Седди находился мой сын. Беда в том, что тогда я был нетерпелив и неопытен. — Он усмехнулся, увидев удивленный взгляд Майлса. — Я очень хорошо разбирался в имперской политике в военном деле, но имел слабое представление об улице. Шайка тамошних бандитов напала на меня и ограбила, но двоих из них я убил. Теперь представьте: я стою голый посреди улицы, а рядом — двое убитых. Меня приговорили к рабству. Пока в свободном космосе разыскивали меня, я несколько месяцев тянул лямку в Этарийской пустыне.

— Проклятые Боги! Вот где нашла вас Или!

— Да. Но мои взгляды изменились. Во-первых, мысли стали обретать целостность, я смог почувствовать себя личностью. Кроме того, я день и ночь делил испытания с людьми, чью жизнь я сломал. Чувство вины… я переживал его, как проклятие. И ведь среди этих людей в этой проклятой пустыне я нашел немало хороших…

— А дальше?

Он хрипло усмехнулся.

— Дальше? Как вам рассказать, легат, о моих ночных кошмарах? Поставьте себя на мое место. Невозможно передать словами все мои чувства.

Майлс беспокойно опустил глаза.

— Но Или нашла вас. А потом вы устроили взрыв в управлении?

— Это — Скайла. Она, спасибо ей, помогла мне бежать и с помощью Седди — попасть на Таргу.

— Мы удивлялись, как это могло произойти.

— В люке корабля, с женщиной, которая теперь — Магистр Седди, Кайлла Дон. Вам бы следовало встретиться с ней, она производит удивительное впечатление. Я убил ее мужа и ее детей, когда она была майканской первой леди. В этом чертовом ящике она давала мне жизненные наставления, пути понимания мира.

— И вы стали Седди?

— Да, стал. У них есть многое, что они могут дать людям, но они не приказывают. Единственный приказ — остановить войну. Это было в горе Макарта, там я сражался с Синклером Фистом. И знаю его возможности. Я знаю ту планету, знаю, чего стоило ему покорить ее, особенно без риганской орбитальной поддержки. Если бы Скайла не сделала того, что сделала. Или нашла бы меня убитым на этих камнях.

— Вы думаете, мы не сможем разбить Синклера? Ему всего около двадцати.

— Я мог бы разбить его в настоящей войне. Но Джакре — нет. У него нет такой гибкости, воображения, таланта, как у Синклера. Года через два — максимум, он покорит империю Сасса. Но только слишком много миров погибнут прежде.

Майлс нахмурился:

— Звучит не очень обнадеживающе.

— Это неприятное положение для всех нас.

— Джакре собирается нанести удар. Он уже готовит силы. Вы это знаете, так как умеете не хуже других считывать ваши сканеры. Он собирается ударить через… — Майлс, испуганно остановился.

— Четыре месяца, верно?

Майлс потер лоб:

— Но ведь кажется, я принял решение?

— Но старые привычки умирают с трудом. — Стаффа вновь наполнил его сосуд.

— Каково будущее. Командующий? Ну, допустим, удастся остановить войну, а что дальше?

— Я хочу выйти за Запретные границы, Майлс. Если удастся это сделать, человечество станет свободным. Тогда и собираюсь вернуться на Итреату, и до конца жизни любить Скайлу Лайма и заниматься своим ремеслом.

— В этом ваша навязчивая идея?

Стаффа пробормотал себе под нос:

— Нет, мое искупление.

Макрофт благодарно вздохнул, когда их «шаттл» приземлился на Риге. В конце концов, это означало завершение долгого кошмара. Как странно: он ведь улетел отсюда могущественным дивизионным командиром, а вернулся бесславно.

Макрофт прокручивал в голове кампанию на Тарге. После неудачи Первого тарганского дивизиона, приземлился второй дивизион, обеспечивая безопасность Каспы и вступил в боевые действия с мятежниками. Откуда ему знать о политических хитросплетениях на далекой Риге?

Макрофт из своего офиса в Каспа наблюдал яростную битву, которую вел Синклер Фист, и высказался за его назначение. Дивизион Синклера тогда, как никак, ругали за большие потери. Потом, вопреки всякой логике, Фист выжил, добился своей цели и разбил мятежников.

«Откуда мне было знать?». Радуясь победе, Макрофт бросил шар за Второй Тарганский — и мятежники нанесли по ним сокрушительный удар". Гнев жег сердце Макрофта. «А ведь я назначил его! Черная неблагодарность. За это он унизил меня, восторжествовал надо мной». Гнев жег сердце Макрофта. Его спутники Сампсон Хенк из двадцать седьмого майканского, Арнсон из пятого селенианского, Рик Адам из восьмого риганского, и другие, были также обижены. Но могло быть хуже. Многих уже не было в живых.

— Вот и вернулись, — хмуро сказал Хенк, — интересно, встретят ли нас здесь, как героев?

— Нам повезло: мы живы, — вставил Адам. — Но что дальше? Фист погрузит нас на корабль и отправит на все четыре стороны? Сумасшедший он, что ли?

— И опасный, — сказал Макрофт, вставая и отстегивая приспособления на шлеме.

Женщина в военной форме вошла в отделение и открыла люк. Она ничего не сказала, молча выпустив их на шоссе ракетодрома. Но Макрофт заметил, что она еле сдерживает гнев.

Он вышел, ощущая тепло от машины, и глубоко вдохнул нездоровый риганский воздух.

— Ну, что ж, пойдемте, — сказал Хенк, — мы можем вызвать транспорт. — Он направился к зданию терминала.

Они шли молча, думая каждый о своем. К удивлению Макрофта, при входе их ждала группа молодых людей.

— Макрофт? — услышал он свое имя.

— Да?

Одного за другим их всех окликали по именам. Молодой человек, делавший перекличку, сказал: