Поездка в Обонежье и Корелу - Владимир Николаевич Майнов

толка Данилы Филипповича), говорят, в царствование Императрицы Екатерины II, где-то в тундре, много к северу, добывали серебряную руду и делали из неё серебряные рубли по образцу екатерининских вообще. Даниловские рубли были известны по всему северу и ходили там несколько дороже даже казенных, так как производились из чистейшего серебра; даже норвежцы охотно принимали рубли Даниловского изделия в плату за товары, а то так и просто покупали их из барышей. Кроме того в той же местности в большом количестве выделывались из серебра и разные другие изделия: кресты, створы (литые небольшие иконы с дверцами) или складни, пуговицы к сарафанам и кафтанам скитниц и скитников и т. п. Подобным ремеслом занимались не только жители Даниловского скита, но и двух-трех окрестных деревень (Тихвин бор, на Пяльме и иные). Впоследствии, когда эта тайная выделка серебряных рублей и вещей (все серебряные вещи даниловской поделки носят до сих пор в народе название «темных») сделалась известна высшему правительству, так как низшее отнюдь не брезгало даяниями, состоящими хотя бы и из темного серебреца, приказало было всех жителей, как монастырей (Даниловского на р. Выге и Лексинского на р. Лексе), так и соседних деревень с чадами и домочадцами выселить в отдаленные местности Сибири для «удобнейшего, будто-бы, им пути в разработке столь ценного металла и в местах. где оный в изобилии находится». Эта милая официальная шуточка всеконечно была тотчас же исполнена, но с этим выселением, однако (об этом-то и не подумали впопыхах к искоренению зла и в рвении к соблюдению казенного интереса), пропали бесследно и сведения о той местности, где добывали серебро. Говорят, что и теперь еще иногда из окрестных Даниловскому монастырю деревень нет-нет да и появится вдруг какое-нибудь серебряное издельице; но трудно предположить, чтобы местным жителям известно было коренное месторождение этого серебра, потому что производимые здесь ныне серебряные изделия до крайности редки, хотя при этом в тоже время и малоценны, так как заключают в себе значительную подмесь меди. Более всего вероятно, что нынешние изделия вокруг Данилова приготовляются из находимых там старых серебряных вещей, что предполагает также и проф. Иностранцев, который производил в последние годы геологические изыскания в местности между озером Онегом и Белым морем. Нам самим пришлось видеть у одного из Даниловских выходцев серебряный рубль Даниловской чеканки, который решительно ничем не отличался от казенных: старинные изделия из даниловского серебра весьма высокопробны и сделаны зачастую крайне искусно и отчетливо. Крайне интересен тот способ, который употребляется для отливки как рублей, так и иных вещей; брали березовые наросты или так называемый березовый трут, разрезали его пополам, размачивали в горячей воде, затем между половинками клали оригинал, рубль или вещь, складывали половинки, накрепко перевязывали их бечевкой и затем высушивали всю штуку в печи; по вынутии модели из половинок, снова перевязывали форму бечевкой, просверливали сбоку дырочку и вливали в последнюю расплавленный металл. Точно также поступали и для выделки медных вещей. Следует заметить, что есть складни превосходной работы и притом даже с ажурными серебряными украшениями. Весь Повенецкий уезд или, вернее, всякое крестьянское хозяйство обладает прекрасною медною посудою (тазы, котлы, поливальники, тарелки, дымила и т. п. изделия из красной меди), которая вся происхождения Даниловского, а мы все горюем, что медные рудники Олонецкой губернии слишком бедны, что разрабатывать их не стоит. Вся суть лишь в том, что до сих пор неизвестно еще, где добывались Даниловские серебро и медь, а если бы только удалось узнать их местонахождение, то, конечно, не пришлось бы более плакаться на бедность нашего горького севера в рудном отношении. Нам говорили Даниловские старожилы, что они слышали от отцов своих, будто из Данилова, Лексы и других смежных селений прежде выходило в год пудов до 300 различных медных изделий, а кроме того известно, что Данилов был долгое время чуть ли не единственным поставщиком икон для всех беспоповцев в России. Знают ли оставшиеся в живых Даниловцы о местонахождениях этих руд? Вряд-ли; если бы знали, то не приходилось бы им вести такую стесненную в материальном отношении жизнь, какую они ведут в настоящее время. Благодаря ли несовершенству изысканий, или просто случайности, пришли теперь к убеждению, что золота искать нечего, что серебра в Олонецкой губернии очень мало и добывать его не стоит, а один ученый так на чистоту объявил, что золота и быть даже не может в Заонежье; медь добывать, по мнению разведчиков, можно, но не стоит — нельзя без больших хлопот нажить в один год миллионное состояние, а по скудному содержанию магнитного железняка и железного блеска в диоритах и глинистых сланцах порешили, что и все доселе исследованные коренные горные месторождения железных руд должны быть признаны нестоящими разработки.

XLVI

Для того, чтобы показать, насколько справедливо мнение о бедности севера и в особенности Повенецкого именно уезда в рудном отношении, я позволю себе здесь ознакомить читающую публику с теми результатами, которые добыли частные разведчики в каждой из волостей уезда. В Мяндусельской волости, на землях дер. Остречья, в одной версте от деревни Остречья и в таком же расстоянии от дер. Шайдомы в 1869 году доверенным Фридрихсгамского купца Шрейбера заявлены были медные руды; большая часть этих руд, по испытании в лаборатории горного департамента, представляют диоритовую породу с вкрапленным в нее серным колчеданом; один образец представляет роговой камень с кварцем и серным колчеданом. На земле д. Остречья найден медный колчедан в кварцевой породе, с содержанием 17,5% чистой меди. В прочих образцах, содержащих серный колчедан, меди не оказалось, и только два образца, представляющие роговообманковую породу, заключали небольшие примеси медного блеска. Каким же образом могло ошибиться до такой степени доверенное лицо г. Шрейбера, что серный приняло за медный колчедан? Ведь горное дело знакомо же ему? Ведь он специалист по горной части? спросит тот, кто в жизнь свою не видал, как делаются заявки на севере. В том-то и дело, что доверенный вовсе и не думал быть специалистом, а он любой кореляк, которому вздумалось послужить г-ну Шрейберу, т. е. послоняться по весам и болотинам, покопаться, обтесать столбик и отметить им то место, которое, по его крайнему разумению, всенепременно должно содержать медь, железо и т. п. Вся суть тут в 5 р. за каждую заявку, которые выплачиваются сим славным фридрихсгамским негоциантом — авось либо найдут здесь потом что-нибудь, ан и нельзя будет разрабатывать, не купивши у него заявку [12] Ни рожна не понимает ни сам г. Шрейбер,