Хулиган - Барчук

увидишь мою реакцию, не думаю. Он заживо сдирает кожу с младенцев и варит их? — девушка пытается разрядить обстановку немного улыбнувшись, но Тео не меняется в лице, лишь под глазами пролегает тень. — Ну же, говори.

— Логан Росс.

— Кто это?

Тео молчит, закусив губу, и вдыхает глубоко прежде, чем медленно проговорить:

— Большой босс.

Тишина, повисшая после произнесенного имени, кажется, начинает звенеть, и Вэнди, привставшая на колени, чтобы перебраться на кровать к Уокеру, отмирает, оседая обратно на пол. Она хмурится, смотрит в глаза парню и качает головой, мол, не смешная шутка, но Тео серьезен, как никогда. У него глаза растерянные, взгляд потухший, и девушка думает, что, наверное, она выглядела примерно так же, когда узнала всю правду о своем отце.

— То есть, ты сын того, на кого работаешь?

— Я сын того, кто убил отца Калеба и твоего, да и еще кучу людей! Я сам убивал, пытал и выполнял приказы от его имени… Я пошел по стопам отца! Я не смог выбраться.

Тео поднимает взгляд на девушку, замечает ее задумчивость и обращает внимание на то, как она прикусывает щеку, хмурясь. Все правильно, она должна его ненавидеть, ведь теперь он даже помочь с местью не сможет, а те чувства, что начали зарождаться в нем, придется растоптать. Они для его гнилой души — сорняк. Нормальная жизнь? Вряд ли. Не теперь, когда один из главных людей в преступном мире протянул свои руки к родной крови.

— Можешь идти к Роберту, — Тео откидывается на постель, раскинув руки, будто его распяли, чтобы не смотреть на Вэнди. — Я понятия не имею, как теперь разбираться с этим дерьмом, у него находиться для тебя безопаснее.

В ответ не звучит ничего, поэтому Тео прикрывает глаза, ожидая, когда его осыплют проклятиями, начнут бить за то, что не держит слово, но этого тоже не происходит, лишь кровать прогибается под весом еще одного тела, а потом парень ощущает тепло на своей груди и чувствует, как Вэнди льнет к нему.

— Я не вещь, чтобы можно было так просто от меня избавиться, — она коротко целует его в подбородок и снова укладывает голову на грудь, прислушиваясь. — Ты не смирился — я слышу, а значит, мы справимся.

— Это самоубийство, понимаешь же? — девушка кивает, а Тео запускает пальцы в ее волосы, подняв руку. — Начать борьбу против Большого босса — означает кровью расписаться в смертном приговоре. Не хочу вмешивать тебя, поэтому отправляйся к брату.

— Не прогоняй меня. Я не знаю его совершенно, вдруг он тоже захочет полной власти того мифического клана и убьет меня?

— Он изначально знал о тебе и, если бы жаждал этого, уже давно убрал соперницу.

— Обними меня.

Тео выполняет просьбу и, немного поколебавшись, спрашивает:

— Ты же понимаешь, что это не любовь? Между нами…

Вэнди кивает.

— Пока это сильная симпатия, вызванная стрессовой ситуацией и общими проблемами, — она приподнимается на локте, — а в нашем случае нужно брать от жизни все, пока есть возможность, ведь мы оба ходячие мишени теперь.

Девушка склоняется и целует Тео прерывисто. Один раз, второй, третий… Он обнимает ее, притягивает к себе и углубляет поцелуй, прикусывая больно нижнюю губу, заставляя Вэнди охнуть.

Как-то незаметно Тео оказывается сверху и уже без футболки. Мысли путаются, и это приятное чувство очень нравится парню, потому что он видит перед собой сейчас только ее — Вэнди. Он хочет ее, а со всем остальным разберется немного позже, на свежую голову. Ее руки заводятся наверх, когда Уокер стягивает ее одежду, и обратно не опускаются, позволяя делать все, что хочется. Парень пользуется этим и жадно выцеловывает ключицы, спускается к грудям и прикусывает соски по очереди, сминая свободной рукой бок Вэнди. Она тихо стонет под ним, так же растворяясь в ощущениях, чтобы не думать о плохом, и, когда все вещи оказываются на полу, ее тянут вверх, подхватывая под ягодицы, не разрывая поцелуя, и усаживают сверху.

Тео не нежничает, будто показывая, каким может быть, кусается, оставляет засосы, дыша в унисон с Вэнди, и она не остается в стороне, отвечая тем же. У них обоих внутри пепелище, и жизнь никогда не будет прежней, но сейчас они все же занимаются любовью на рассвете нового дня, хоть и отрицают ее между собой. Потому что дети не должны нести ответственность за поступки родителей.

Они решают ничего пока не рассказывать Калебу о происхождении Тео, поэтому, когда день переваливает за вторую половину, Вэнди стоит у плиты, а еще сонный Калеб сидит на кухне за столом, ожидая, пока освободится ванная. Тео, вернувшийся из душа и вытирающий мокрые волосы полотенцем, как ни в чем не бывало, подходит к девушке, буднично заглядывает в сковороду, быстро чмокает ее в макушку и удаляется в комнату, чтобы переодеться.

— Когда он вернулся? — парень чешет щеку, на которой повторяется рисунок измятой подушки, и зевает.

— Часов в восемь, — Вэнди пожимает плечами, ведь не следила особо за временем. — Хорошо спал?

— У меня нет проблем со сном, — Миллер хмыкает, — я же студент-медик, забыла? Стоит принять горизонтальное положение и все!

— Студент, тебе надо вернуться на учебу, не находишь? — вошедший Тео заставляет парня снова сгруппироваться и убрать улыбку с лица.

— А как же те люди?

— Сейчас ты сходишь в душ, приведешь себя в порядок, постараешься все вспомнить, что происходило в тот день, когда ты увидел Итана, и расскажешь мне, а я уже решу проблемы.

Калеб кивает и послушно удаляется в ванную, а Вэнди разворачивается к столу лицом, за которым сидит Тео.

— Решил сначала найти его?

— У меня есть сутки, чтобы дать положительный ответ, — Тео проговаривает это, а Вэнди понимает, что отрицательного варианта — нет. — Постараюсь разузнать сначала про Итана, а дальше видно будет.

— Ты так уверен, что я помогу? — Калеб возвращается обратно, усаживаясь уже на свое привычное место. — Я просто бродил в доках, чтобы развеяться, и случайно увидел борьбу, подошел ближе из любопытства, а там Итана скрутили и в машину грузили. Потом за мной погнались и стреляли, так что я не на шутку испугался — по мне же никогда до этого не палили из пушки.

— Все нормально, успокойся, — Тео похлопывает по рукам Пака, — сможешь сказать, где находятся те доки и показать дорогу, чтобы я место не искал долго.

— Могу, — парень кивает.

— Но сначала мы все поедим, а потом вы оставите меня в одиночестве, договорились?

Калеб в ответ на это лишь улыбается и принимается уплетать свой завтрак, плавно перетекший в