Постороннее лицо - Николай Иванович Леонов

встречались только в русском. Может быть, они имелись и в других языках, созданных на основе кириллицы – в болгарском или сербском, – но этот вариант Гуров всерьез не рассматривал.

Эту догадку следовало немедленно проверить.

Сыщик встал, подошел к женщине, сидевшей за кассой, и спросил:

– Скажите, у вас в городе ведь есть улица Чапаева?

– Есть, конечно, – ответила кассирша.

– А улица Целинников имеется?

– Нет такой, – сказала женщина, посмотрев на клиента с некоторой настороженностью. – Никогда о такой не слышала.

– Ну, тогда, может быть, у вас есть улица имени Клары Цеткин? – продолжал допытываться сыщик.

– Вот такая есть, – отвечала кассирша. – Так вам какая нужна – Чапаева или Цеткин? А то они совсем в разных местах. Чапаева – она вот тут, рядом. А Цеткин, это аж в Заводском районе, туда замучаешься ехать.

– Мне обе нужны, – ответил довольный Гуров. – Но сначала я непременно должен доесть ваш замечательный суп. Готовят у вас просто прекрасно!

– Да, поварихи у нас хорошие! – отозвалась кассирша.

Сыщик вернулся к столу и принялся доедать суп, а потом пить чай. Настроение у него повысилось. Он знал, что загадка записной книжки почти разгадана. Ему оставалось только узнать, кто скрывался под буквой «Н» – действительно Николай или, допустим, Никита?

Глава 19

Выйдя из пельменной, Гуров позвонил Мозговому.

– Ну и как идут приготовления к нашей беседе? – спросил он. – Клиенты доставлены?

– Необходимости их доставлять вроде не было, – ответил Мозговой. – Люди, которые вручали повестки, доложили мне, что наши фигуранты мигом осознали, что речь идет об официальном вызове, поняли, что мы намерены допросить их сегодня во что бы то ни стало. Оба заявили, что прибудут в назначенный срок, совершенно добровольно. Или у тебя в плане было их припугнуть, обязательно доставить под конвоем?

– Нет, зачем же обязательно под конвоем? – отозвался Гуров. – Не нужно мне их запугивать. Мы их и в управлении успеем настроить самым подходящим образом. Они пока не прибыли?

– Нет еще, – отвечал полковник. – Ведь до назначенного срока еще почти час.

– Давай сделаем так, – сказал Гуров. – Я сейчас еду к тебе, допрос будем проводить вместе. Когда фигуранты прибудут, ты их сразу раздели, посади в разных комнатах. Первым будем вызывать Сорокина. За Трегубова потом возьмемся, когда ситуация позволит. Возражения имеются?

– Нет у меня возражений, – сказал Мозговой. – А у тебя, я вижу, уже готов план допроса, да?

– Готов, – отозвался сыщик. – Скоро все узнаешь.

Он вызвал такси, приехал в управление, поднялся на третий этаж, где находился кабинет Мозгового, и первым делом внимательно оглядел коридор. Сыщик хотел убедиться в том, что там нет ни Сорокина, ни Трегубова. Так оно и оказалось. Коридор был пуст.

После этого Гуров быстро вошел в кабинет, в котором уже находились Мозговой и Тарабрин. Капитан, как и всегда, сидел перед монитором, был готов вести протокол.

– Ага, я вижу, батальоны уже на своих позициях, – весело произнес Гуров, оглядывая кабинет. – А войска противника уже подтянулись?

– Сорокин только что звонил, сказал, что едет, – ответил Мозговой. – Трегубов сам перезванивал, просил извинения, сказал, что немного задержится, у него какие-то срочные дела.

– Ну что ж, мы его торопить не будем, – сказал Лев Иванович. – Пусть начальник службы безопасности немного задержится. Значит, так. Я сяду вот здесь. – Сыщик указал на стул, стоявший в дальнем углу комнаты.

– Как же ты оттуда будешь вести допрос? – осведомился Мозговой. – Садись рядом со мной или вот здесь.

– А я и не собираюсь на первом этапе вести допрос, – сказал Гуров. – Его начнешь ты. Объявишь нашему герою, что он обвиняется в организации нападений на журналистов Погорелова и Соломина, в сожжении машины Соломина. Пусть клиент подергается, попытается отбиться от этих обвинений. Тут у нас позиции крепкие. Мы располагаем показаниями охранника Красовского. Когда Сорокин немного напугается, ты предъявишь ему обвинение в убийстве Павленко. Скажешь, что мы точно знаем причины, по которым люди Чугунова хотели убить адвоката. Сорокин, разумеется, будет все отрицать. Вот тут в дело вступлю я.

– Ага, теперь я, кажется, понял! – воскликнул Мозговой. – Хороший план! Посмотрим, как он сработает.

– Тогда по местам, – сказал Гуров, прошел в угол кабинета и сел спиной к столу.

Мозговой занял свое обычное место.

Прошло несколько минут. В дверь кто-то постучал. Затем в кабинет вошел директор частного охранного предприятия «Плотина» Игорь Сорокин.

– Это вы меня вызывали? – хмуро спросил он. – Вот я и прибыл.

– Проходите, гражданин Сорокин, – предложил ему Мозговой. – Покажите капитану ваш паспорт, чтобы он мог занести в протокол ваши данные. Вот так. Теперь распишитесь об ответственности за дачу ложных показаний. Да, вот здесь. Ну а теперь давайте побеседуем. Итак, вы обвиняетесь…

Мозговой стал вести допрос согласно тому плану, который предложил Гуров. Сначала он задавал Сорокину вопросы об избиении сотрудниками ЧОП «Плотина» журналиста Алексея Погорелова, затем предъявил ему обвинение в организации поджога машины Кирилла Соломина. Когда Сорокин стал отрицать свою причастность к этому преступлению, Мозговой выложил перед ним показания охранника Петра Красовского.

Время от времени сыщик поглядывал на фигуранта. Он видел, как тот раскраснелся. С него лил пот, словно он вел тяжелый бой на ринге. Но Гуров знал, что это только цветочки. Главное обвинение еще впереди.

– Вы можете сколько угодно отнекиваться, Сорокин, – сказал Мозговой, подводя итог первой части допроса. – Но суд эти ваши «нет, не знал, не приказывал» учитывать не будет прежде всего потому, что факты говорят совсем о другом. Но сейчас мы с вами перейдем к куда более интересной истории, к тому, как вы организовали убийство адвоката Дмитрия Павленко.

– Что? – воскликнул Сорокин. – Так вы на меня хотите и это убийство повесить? Не выйдет! Тут у вас ни одного доказательства нет и быть не может!

– Почему же не может? – поинтересовался Мозговой.

– Да потому, что мы его не убивали! – твердо заявил директор. – У нас и причин не было! С какой стати мы стали бы избавляться от него? Дмитрий Аркадьевич был уважаемый человек, личный друг Алексея Игоревича. Кто поднял бы на него руку? Бред какой-то.

– Нет, Сорокин, это не бред, – сказал Мозговой. – Ваш хозяин Чугунов подозревал адвоката в предательстве, в передаче конкурентам производственных секретов холдинга. Но одних подозрений было мало. Тогда Чугунов дал вам задание проникнуть в квартиру Павленко и раздобыть доказательства его работы на конкурирующие фирмы. Вы организовали незаконное проникновение в опечатанную квартиру юриста.

– Это еще одно голословное обвинение, ничем не подкрепленное, – решительно заявил Сорокин. – Я ничего не организовывал.

– Сотрудников своего предприятия в квартиру адвоката вы не посылали?

– Конечно, не посылал!