Новая Ты - Кэролайн Кепнес

– Тогда с кем ты был?

Молчу и смотрю на Кандинского.

– Джо, я хочу помочь.

Сучка слишком умна. Конечно, следовало бы устранить ее. Но если я сейчас размозжу ей голову, а потом стану искать кислоту, чтобы растворить тело, это привлечет излишнее, совершенно не нужное мне внимание. Родители поднимут шум. Многие вспомнят, что она интересовалась мной. И меня заподозрят. Так что сучке повезло. Единственный способ отделаться от нее – разбить сердце.

Я кладу руку на игровое поле.

– Дилайла, должен тебе признаться: у меня есть другая.

Она сглатывает. Щеки ее краснеют и даже как будто надуваются. Я говорю, что мне очень жаль и что на вечеринке у Хендерсона я был с другой.

– Это она посадила тебя на таблетки? – взвизгивает Дилайла.

Я качаю головой:

– Таблетки не для меня.

– А для кого?

– Для ее матери. У нее рак желудка.

Дилайла принимается сердито складывать игровое поле.

– Прости, – шепчу я.

– Да пофиг, – кидает она и обиженно отворачивается.

Говорю ей, что я мерзавец, а она красавица. Что я еще пожалею. Обнимаю ее и вру, что я подонок и ее не заслуживаю. Что она очень красивая. И умная. И вообще с такими связями и навыками скоро завоюет мир. Говорю, что в нее непременно влюбится кто-то более достойный (тут она даже перестает всхлипывать). И уверяю, что еще настанет день, когда я буду рыдать под дверями ее шикарного дома на холмах, с мраморными полами и прислугой, буду умолять ее вернуться ко мне, но, конечно, получу отказ. Я чувствую, как Дилайла оттаивает от этой откровенной лжи.

– Ладно, – наконец успокаивается она и жмет мою руку. – Только, пожалуйста, не обсуждай меня с Харви, или Дезом, или с другим здешними идиотами, хорошо?

– Конечно!

Отлипнув от меня, Дилайла отправляется в «Поло лаундж» следить за новой жертвой. А я открываю на «Ютьюбе» видео с вечеринки у Хендерсона и читаю комментарии.

Пользователь под ником AA212310 пишет:

«Убийца уже в доме».

Все всполошились:

«Это же самоубийство».

«Ты что-то знаешь?»

«Его убили?»

«А как же оргия?»

Но таинственный AA так больше и не появляется. А я стараюсь не обращать внимание на инициалы. Они расшифровываются как «анонимный алкоголик» и никакого отношения к Амелии Адам не имеют. У Хендерсона миллионы фанатов, и среди них наверняка найдется ненормальный алкаш, пишущий от безделья в Интернете всякую чушь. И еще я стараюсь не думать, что Дилайла станет читать эти идиотские комментарии, сопоставлять и вынюхивать. Я не намерен проваливаться в кроличью нору. Меня никто не поймал. Я на свободе и вне подозрений. Единственная моя провинность перед законом – это нарушение правил перехода улицы.

Вдруг звякает телефон, и я от удивления чуть не роняю его на пол. Сообщение на «Фейсбуке». От Лав!

«Так соскучилась, что полезла сюда тебя искать!.. Еду в Малибу. Обещают жару, и я решила, что будет не по-христиански оставлять тебя в городе. Присоединишься?»

Это чудо! Она будто знала про мое ужасное утро. Будто почувствовала, что больше всего на свете мне сейчас нужен отдых, передышка. Отправляю ответ:

«ДА!»

Тут же прилетает:

«Я под твоими окнами #маньяк_ces_quase».

И следом:

«Французский язык дается мне хуже, чем французские поцелуи хаха».

Пишу:

«Ты совершенство».

И это не лесть.

Достаю сумку и вспоминаю жадные губы Дилайлы и проворный язычок Эми – в Малибу ничего такого мне не светит, зато и мозг никто выносить не станет. Закидываю одежду, белье, ноутбук и представляю, как Харви будет рассказывать новому жильцу, что эта квартира проклята: первая девица сторчалась и съехала, бросив всю мебель, а парень, который поселился следом, подсел на «колеса» и просто исчез. Решаю не жадничать и выкладываю из сумки пару джинсов.

Выхожу на улицу, ищу глазами «Теслу». Вдруг раздается гудок, и Лав машет мне из «Феррари». И улыбается. И ни капли не злится за утренний побег.

– Я понимаю, у тебя своя жизнь, работа. У самой сегодня был аврал: пришлось все утро строчить письма, не поднимая головы. Ты расправился с делами?

– Ага.

– Отлично! Тогда послушай мою новую подборку для «Кладовки». Я составила ее специально для тебя.

Начинается она с джазовой композиции Чарльза Мингуса, и я чувствую себя словно школьник из гетто, который первый раз в жизни едет вместе с классом на природу. Пишу Келвину: «Меня не будет пару дней. Прости, что вел себя как урод. Все из-за Дилайлы, ну, ты меня понимаешь… Я свалю на какое-то время. Если выгорит с “Фургоном-призраком”, обязательно сообщи. Держу за тебя кулачки. На связи».

Если бы мне так написал мой помощник, когда я управлял книжным магазином в Нью-Йорке, я уволил бы его не задумываясь. В Эл-Эй я фактически послал босса на хрен и в ответ получил: «Чувак похоже я сегодня курнул лишка до встречи не пропадай». Все просто!

Лав сворачивает на объездную дорогу и говорит, что придется потерпеть: везде пробки. Как можно любить этот город?

У нее звонит телефон – снова мать. Пока они болтают, я рассматриваю ее фотки на «Фейсбуке»: много пляжных, но ни одной в полный рост; много с коктейлями в руке, но ни одной пьяной.

Думаю, утром я был неправ: сегодня все-таки мой день.

Никогда не понимал людей, которые покупают путешествия на круизных лайнерах: мало того, что приходится выкладывать бешеные деньги, так еще и надо убеждать себя, что важна не конечная цель, а сам процесс, иначе никакого удовольствия от поездки не получишь. Мне эта философия совершенно не близка – я нацелен на результат. И прикладываю немало усилий, чтобы быть достойным членом общества. Вот и сейчас делаю, что могу. Одну руку держу у Лав в трусах, другую – на телефоне. Работаю, так сказать, в многозадачном режиме. Не расслабляюсь.

Пока Лав выруливает из пробки, я анализирую свои достижения. Благодаря мне потребителям больше не надо давиться «Домашней содовой» Бенджи – без него эта нелепая затея быстро заглохла. Благодаря мне издательствам не надо тратить электронные чернила, строча отказы Джиневре Бек – она больше не досаждает им своими дурацкими рассказами. Благодаря мне сливочная должность Пич Сэлинджер досталась более достойному профессионалу, а доктор Ники Анжвин больше не практикует и не совращает своих пациентов. Благодаря мне эгоистичное шоу Хендерсона пропало с телеэкранов, и не за горами тот день, когда его смерть официально объявят началом заката эры нарциссизма в Америке. Благодаря мне мистер Муни снялся с места и теперь в Помпано-Бич радостно трахает какую-то бабенку по имени Айлин.