Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации - Иван Саблин

Действительно, после падения cоветской власти на первенство в регионе претендовали два сибирских и несколько других региональных правительств. Но главную роль теперь играла не тема регионального самоопределения, а антибольшевизм. На основе нового Временного Сибирского правительства, созданного в Омске, осенью 1918 года было создано белое Временное Всероссийское правительство. В ноябре этого же года оно превратилось в диктатуру адмирала Александра Васильевича Колчака, вице-адмирала и в прошлом (до 1917 года) командующего Черноморским флотом. Объединение реакционных сил Северной Азии под знаменем сибирского областничества и их сотрудничество с иностранцами нанесли непоправимый урон репутации движения, точно так же, как прогерманская позиция Павла Петровича Скоропадского подорвала доверие к федералистским основам УНР[295].

Интервенция войск Антанты – к востоку от Байкала в основном японских и американских – способствовала подъему российского национализма, усилила его оборонческие аспекты и придала ему новое антиимпериалистическое значение. Хотя некоторые националисты, как, например, Спиридон Дионисьевич Меркулов, считали большевиков пособниками Германии и врагами русского народа и надеялись, что Япония поможет возродить единую Россию (или хотя бы защитит этнических русских на российском Дальнем Востоке), политика японского командования, пытавшегося воспрепятствовать объединению России, и планы японцев по созданию зависимого правительства к востоку от Байкала способствовали укреплению позиций тех социалистов-националистов, которые предпочитали японскому господству мир, союз и даже воссоединение с Советской Россией. Были и те, кто надеялся, что суверенная Сибирская республика станет ядром, вокруг которого будет воссоздана демократическая федеративная Россия, но авторы проекта сибирского «буферного» государства, которое должно было прийти на смену правительству Колчака, стремились избежать войны с Советской Россией. Таким образом, многие умеренные социалисты ставили единство Российского государства выше гражданских свобод, если бы таковые были предоставлены в условиях внешнего управления.

ВЕЛИКАЯ РУССКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ, 1917 ГОД

На Дальнем Востоке имперская революция протекала не так, как в Петрограде, и в ней не было февральского и октябрьского этапов. Большевики пришли к власти лишь в декабре 1917 года. Более того, на Дальнем Востоке и советская власть была не такой, как в Петрограде. Между группами большевиков не было единства, а некоторые из этих групп сотрудничали с умеренными социалистами. На протяжении большей части 1917 года среди дальневосточной интеллигенции господствовала идея того, что социализму должна предшествовать политическая демократия, и поэтому демократические реформы Временного правительства пользовались на Дальнем Востоке широкой поддержкой. Хотя популярность классового дискурса росла, большинство дальневосточных организаций последовательно выступало за правительство, избранное на основе всеобщего избирательного права, и гражданский мир. Но идея социализма как высшей стадии общественного развития, которой можно достичь различными способами, открыла путь де-демократизации. Как и в других областях бывшей империи, само слово «демократия» часто означало социализм, рабочие массы или социалистические организации и не обязательно подразумевало наличие представительного правления и гражданских свобод[296].

Впрочем, либеральное понимание демократии появилось в первом революционном выпуске «Приамурских ведомостей», официальной газеты Приамурского генерал-губернаторства: «Дружными усилиями Народа во главе с членами Государственной думы, при содействии земских и городских самоуправлений, а также рабочих, офицерских, солдатских и прочих общественных и профессиональных организаций, в России отныне прочно установлен новый государственный строй, вполне соответствующий общим народным желаниям»[297]. Отречение великого князя Михаила Александровича и первая прокламация Временного правительства, циркулировавшая по территории бывшей империи, сообщала о введении «четыреххвостки» (всеобщих, прямых и равных выборов при тайном голосовании), которую российские демократы требовали со второй половины XIX столетия. Временное правительство обещало равенство перед законом, всеобщие выборы и широкие гражданские свободы[298].

До избрания новых местных, региональных и центральных властей действовали временные органы управления, сформированные на основе «делегатской демократии» – из людей, делегированных различными организациями[299]. Действовавшие на тот момент городские думы принимали участие в формировании комитетов общественной безопасности – местных и губернских (областных) органов Временного правительства. Впрочем, этот процесс был в большой степени хаотичным. Так, совещание делегатов с неясными полномочиями признало Хабаровский комитет общественной безопасности главным во всей Приморской области, а Владивостокский комитет общественной безопасности был фактически распущен. Хабаровский комитет общественной безопасности в свою очередь делегировал социал-демократа Николая Александровича Вакулина, дворянина из Курской губернии, бывшего каторжанина и одного из руководителей Хабаровского Совета рабочих и солдатских депутатов, а также эсера Александра Николаевича Алексеевского на заседания Хабаровской городской думы, на которых должно было обсуждаться преобразование системы самоуправления. Ожидалось, что Русанов и другие только что назначенные комиссары Временного правительства будут координировать революционное самоуправление, но региональные собрания тоже играли немалую роль. Первый съезд представителей городских и уездных исполнительных комитетов[300] Приморской области (Хабаровск, 6–12 апреля 1917 г.), на котором председательствовал эсер Александр Семенович Медведев, по происхождению донской казак, не только избрал приморского областного комиссара, который должен был быть утвержден Временным правительством, но и принял ряд постановлений о формировании временного сельского и городского самоуправления путем «четырехчленной формулы» («четыреххвостки»), допуская проведение косвенных выборов там, где прямые были невозможны. Наряду с исполнительными комитетами в селах, волостях, уездах и области создавались регулярные собрания: таким образом, вся система приобретала близкое сходство с планировавшимся демократическим земским и городским самоуправлением[301].