Чужой - Андрей Геннадьевич Кощиенко

— Как это — «зачеркала»? — перебивает меня БонСу.

— Если видела сон, то сразу, едва проснулась, открываешь глаза и хватаешь заранее приготовленные листок бумаги и ручку. И начинаешь черкать любые каракули. Вспоминаешь кусочек сна и черкаешь, привязываешь его к этому миру. Затем следующий фрагмент. В конце, — смотришь на получившиеся загогули по порядку, сон целиком у тебя перед глазами.

— О-оу, — с уважением глядя на меня, издаёт звук БонСу. — Сама придумала?

— Знания древних. Главное понять, что сны — информация другого мира, а до остального можно и самой додуматься.

Конечно же, на самом деле, я ничего такого не делаю. Это какая-то техника из осознанных сновидений, о которой прочитал, будучи ещё на своей Земле, но так и не сподобился ей научиться. Но местным жителям об этом знать не нужно. Надо всячески поддерживать авторитет Мён СонХва.

— Так вот. — говорю я, возвращаясь к прерванному разговору. — Необходимо теперь проверить. Движения запомнились, потренируюсь, покажу. Ты посмотришь, подумаешь, а потом скажешь, танцует кто-нибудь так или нет? Во сне было ощущение, что это весьма замечательная придумка.

— Хорошо. — мгновенно соглашается БонСу. — Когда покажешь движения?

— Когда и где. — поправляю я. — Музыку бы ещё, в сопровождение. Ногами в тишине размахивать — не комильфо. И зеркало нужно, посмотреть, что я делаю.

— В танцкласс тогда идти. — решает собеседница.

— До такого я уже сама додумалась. Но следующие занятия по расписанию будут через два дня. Если не лопнешь от любопытства за это время, — тогда ждём. Хочешь быстрее, — организовывай.

БонСу задумывается секунд на пять.

— Ладно. — отодвигаясь, произносит она. — Подумаю.

В этот момент в дверь класса заглядывает зэчка-посыльная. Когда администрация не желает привлекать всеобщее внимание, делая объявления по громкой связи, то используют таких вот дежурных «гонцов» для «точечного» информирования.

— Пак ЮнМи. –глядя на меня, произносит посыльная. — Немедленно прибыть в приёмную госпожи НаБом и доложить секретарю о своём прибытии.

— Так точно. — как положено, отвечаю ей.

«Ну вот.» — думаю, вставая из-за парты. — «До начальницы тюрьмы добрались слухи о моём желании превратить „Анян“ в „Нью-Васюки“. Моя задача — раскрутить её под это дело на тичера по вокалу.»

Конец седьмой главы

Восьмой щелчок зубами

Время действия: восемнадцатое января, утро

Место действия: дом мамы ЮнМи.

— Проверила, как крышки закрыла? — спрашивает мама у СунОк и предупреждает. — Иначе весь твой обед окажется в сумке.

— Да мамуля, хорошо. — отвечает та.

— Не мало ли я положила тебе еды? Весь день на воздухе. Можешь быстро проголодаться! — продолжает беспокоиться мать, собирающая дочь на работу.

— Мама, мне нужно меньше есть. Следует позаботиться о своей фигуре, ведь скоро лето.

— Просто не нарадуюсь, видя тебя такой! Вот это теперь моя дочь, — весёлая и энергичная. А то ходила хмурая и вялая.

— Потому, что есть дело, которое нужно сделать как можно лучше! Некогда грустить!

— Работа даёт жизни смысл. Давай, я тебе ещё положу пулькоги?

— Мам, ну не надо! На меня же после ни одна юбка не налезет!

— Налезет! — легкомысленно взмахивает рукой мама. — От пулькоги ещё никому плохо не стало! А вот если будешь голодная целый день на улице стоять, — можешь заболеть! Сегодня, кстати, холоднее чем вчера.

— Сама тогда что есть станешь, если всё мне отдашь? — удивляется СунОк.

— Ещё сделаю. — тоже удивляется в ответ мама. — Мне после больницы прописали месяц быть дома целый месяц. Сиди да готовь!

— Тебе нужно отдыхать!

— Нельзя же только это и делать? Необходимо ещё чем-то заниматься. Дочка, может, я всё-таки с тобой пойду?

— Мама! — строгим голосом восклицает СунОк. — Доктор сказал тебе быть дома! Даже не думай нарушать его предписания! Я не хочу снова посещать тебя в больнице!

— Да что в этом такого сложного? — продолжает гнуть своё мама. — Просто стоять, раздавать буклетики и просить людей поставить подпись. Любой больной справится с подобной работой…

— Ага! Щаззз! — саркастически произносит дочь. — Целый день провести на улице, на ногах, — это не для твоего возраста и здоровья! Будь дома, занимайся готовкой и жди, когда вернётся Мульча.

— Она не вернётся. Она сейчас рядом с ЮнМи.

— Думаешь? — озадачивается СунОк.

Мама кивает.

— Охраняет и помогает.

СунОк некоторое время молчит, а затем признаётся: Я тоже об этом подумала. Но ведь «Анян», — это закрытое учреждение, с высокими стенами. Как Мульча сможет туда пробраться?

— Как и в первый раз. — спокойно отвечает мама. — Нашла же она дорогу в Пэннён?

— То Пэннён. — возражает СунОк. — А в «Анян» охрана и сигнализация. Враз заметят!

— Хватит болтать! — строго произносит мама. — Тебе пора выходить, иначе опоздаешь. Давай договоримся так, — я сижу дома и выполняю все предписания врача, а ты — берёшь с собой ещё пулькоги!

— Ма, я буду жирная…

— Ты будешь сытая и здоровая! Соглашайся или я пойду в магазин!

— Мама, это шантаж. Ну хорошо, я согласна.

— То-то же. Будет она с матерью спорить. Лучше скажи, — хорошо ли идут дела со сбором подписей?

— Всё хорошо, мама.

— Людей не приходится долго уговаривать?

— Нет, мама, всё хорошо. Ой, действительно, мне уже пора бежать или я опоздаю!

— Одевайся, а я пока положу тебе добавки!

Время действия: восемнадцатое января, начало двенадцатого

Место действия: Сеул. Недалеко от палатки для сбора подписей беседуют СунОк и ЁнЭ.

— Господин ЧжуВон сообщил, что у него могут быть проблемы с финансированием. — близко наклоняясь к СунОк, негромко сообщает ЁнЭ. — Он просил проявить максимум креативности, чтобы уложиться в установленный срок мероприятия.

— Закончились деньги⁈ — восклицает СунОк, чуть подаваясь назад и распахивая глаза.

— Нет. Сабоним сказал, что выделенные средства урезаны не будут. — терпеливо отвечает ЁнЭ. — Но если за месяц не получится собрать триста тысяч подписей, то с поиском новых денег будут сложности.

СунОк понимающе качает головой.

— В данный момент по всем точкам есть отставание от плана. — продолжает говорить ЁнЭ. — Вчера ведь тоже не получилось набрать ежедневную норму?

СунОк кивает.

— Это всё из-за АйЮ и её антиалкогольной кампании. — заявляет она и, повернув голову, смотрит в сторону метро.

ЁнЭ тоже поворачивается в ту же сторону.

— Они словно специально встали перед нами. — жалуется на происки конкурентов ЁнЭ. — У самого входа на станцию. В результате люди отдают свои голоса у них, а мимо нас — проходят. Видимо считают, что достаточно потратили своего времени. Сейчас мы собираем подписей ещё меньше, чем в первые дни!

Девушки внимательно, с прищуром, некоторое время рассматривают стоящую в двадцати пяти метрах ярко-зелёную палатку, над которой висит колыхаемый ветром потрет с изображением улыбающейся АйЮ.

— Такая ситуация по всему Сеулу. — отвернувшись, сообщает ЁнЭ. — Везде перед нами стоят такие же зелёные палатки. И число собранных голосов уменьшилось везде.

— Вот, ведь… коза! — с негодованием восклицает СунОк. — Это она специально!

— «Специально»? Почему «специально»?

— Я с ней поругалась. Вот она и делает назло! Нужно перенести палатки и поставить перед ними!

ЁнЭ отрицательно качает головой.

— Места определены и указаны в выданном разрешении. Если их самовольно поменять, то нас оштрафуют.

— Что же тогда делать? — спрашивает СунОк.

ЁнЭ слегка пожимает плечами.

— Нужно что-нибудь придумать. — говорит она. — ЧжуВон ведь сказал, что нужен креатив.

— Дарить каждому поставившему подпись — бутылку соджу? — предлагает СунОк. — Назло АйЮ?

— Подписи ставят не только мужчины. Вряд ли женщины обрадуются подобному подарку. Кроме этого, сейчас у нации возникли новые устремления и маркетинговый ход с использованием алкоголя точно вызовет волну критики. В конце концов это просто дорого. Если купить оптом самое дешёвое соджу по тысячу вон за штуку, то триста тысяч подписей, — это триста миллионов вон. Плюс расходы на перевозку и складскую логистику. У господина ЧжуВона не найдётся столько денег.

— Что же тогда делать? — растерянно спрашивает СунОк, перед этим быстро произведя в голове операцию умножения и удивившись полученной сумме.

— Нужно подумать. Идея может быть простой, но принести много денег.

СунОк задумчиво кивает, мысленно уйдя в себя.

— Как здоровье вашей уважаемой мамы? — спрашивает ЁнЭ.

— Спасибо, всё хорошо. — встрепенувшись, отвечает СунОк. — Ей стало лучше и её выписали из больницы. Рекомендовали