Жар ночи - Сильвия Дэй

— Нет, так будут. — Она встретила и выдержала его взгляд. — Ты просто не знаешь, через какой ад пришлось пройти Эйдану с Лиссой. Когда возможность поговорить по телефону в перерыве между перелетами воспринимается как великая удача. Когда спать вовремя не ложишься, лишь бы услышать на миг любимый голос. Когда не успели встретиться, а приходится снова разлучаться, и эта разлука может продлиться не одну неделю.

— Но раз они с этим справляются, то могли бы и мы.

— Нет! — покачала она головой. — Они были знакомы и раньше, а мы с тобой совершенно чужие. Лисса жила сама по себе, а у меня есть ребенок, да еще и мой бывший, который может не сыграть, а может и сыграть в моей жизни более активную роль. Эйдан работает на местного коллекционера, а ты… Не знаю уж, на кого ты там работаешь.

Коннор стиснул зубы и подался к ней бедрами.

— Весьма впечатляющий довод, — мягко поддразнила она. — Однако случайный секс, каким бы крутым он ни был, не может удержать вместе людей, которые живут порознь.

Он попытался было подыскать возражения, но не преуспел и, хмуро глядя на нее сверху вниз, сказал:

— Но, по крайней мере, мы можем попробовать.

— Коннор, пойми — я устала от одиночества.

При одной лишь мысли о возможности застать ее по возвращении с другим мужчиной он едва не взвыл.

— Но ты не будешь одинокой. Я останусь твоим, где бы ни находился.

— Невозможно представить, чтобы такой сексуальный мужчина всю дорогу обуздывал свои порывы из-за меня.

Обиженно выругавшись, он отстранил ее и потянулся за жидким мылом, думая о том, что надо выбираться из душа. И перебираться в постель, где он возьмет над ней верх. Измучит ее. Доведет до безумия, так что она согласится на все, что ему угодно, чтобы он проник в нее и заполнил пустоту. Сделает так, что никаким другим мужчинам она не достанется.

— Прости. — Когда он положил руки ей на груди, она накрыла их своими. — Я имею в виду, что это скорее относится к моим недостаткам, чем к твоим.

— Недостаткам? — фыркнул он. — Я люблю трахаться. Честно признаюсь, это одно из моих любимейших занятий, сразу за которым следует заточка меча. Как правило, я приступаю к этому, когда простыни еще не остыли.

Ее великолепно выгнутые черные брови приподнялись.

— И вот еще, милая, — добавил он, сжимая ее полные груди. — Есть даже шутка насчет того, что больше всего я люблю два своих меча: тот, который держу в руках, и тот, который торчит между ног. Так было всегда — секс и никаких там прощальных объятий. Женщины хотели меня ради этого, и ничего другого. И меня такой подход всегда вполне устраивал.

От него не укрылись чувства, отразившиеся на ее чрезвычайно выразительном лице.

— Ах, — пробормотала она с улыбкой, — ты, наверное, о прошлой ночи подумал, да? Я обнимала тебя на диване. Я заснула, держа тебя в объятиях. Да что там, я обжималась с тобой несколько минут назад и даже сейчас не могу к тебе не прикасаться.

Коннор взял ее руку, опустил вниз и вложил в нее свой торчащий член.

— Это сексуальный интерес. — Он поднял ту же самую руку и приложил к груди, напротив сердца. — А как напрягается в моей груди это, ты не видишь? А ведь ничего подобного я раньше не чувствовал. Ты обладаешь чем-то, чего нет больше ни у кого. И это никакие не недостатки, милая. Это преимущества. — Губы Стейси опасно задрожали, и его желудок скрутило сильнее. — С тобой я даже о заточке меча не думаю, — продолжил он, и она закрыла рот. — Ну, тут речь, конечно, не о металлическом клинке, — грубовато уточнил он, понимая, что его куда-то заносит, но уже не зная, как это исправить. — Я имею в виду, что мой другой меч… А у тебя имеется такая точка… и ежели его заточить…

Ее очаровательное лицо сморщилось.

— Только не плачь! — взмолился он, обнял ее и неловко похлопал по дрожащей спине. — Ох, ну надо же! Сдохнуть легче. У меня и в мыслях, не было тебя обидеть. Мне казалось, что это комплимент. Это моя проблема, что я на тебе помешался, а никак не твоя. Я…

Ее губы жадно приникли к его соску, а потом она облизала его медленным круговым движением. Он напрягся, глядя на нее сверху вниз округлившимися глазами.

Она подкалывала его.

— Это было прекрасно. — С дразнящим сопением она схватила его за ягодицы.

У него поднялись брови.

— Да?

— О да. Я абсолютно уверена, мне еще никогда не случалось сделать так, чтобы у мужчины затвердела грудь. — Ее лицо озарилось солнечной улыбкой. — Мне это нравится.

— А как насчет другой части тела?

Стейси рассмеялась.

— Ты сам прекрасно знаешь, насколько мне нравится другая часть. — Голос ее провокационно понизился. — Но если мы поторопимся и уберемся из душа, то я покажу тебе, насколько именно.

На миг растерявшись из-за того, что в потоке обрушившихся на него эмоций чего-то — то ли восторга, то ли надежды — явно недоставало, он скрыл это чувство за дразнящим вопросом:

— Но ведь ты не просто хочешь воспользоваться моим телом, верно?

— Именно этого я и хочу, — заявила она, взяв его яйца в руки. — Но когда ты уедешь и мне придется с отчаянием ждать звонков, я буду думать не только о твоих мечах.

* * *

Стейси настояла на том, чтобы Коннор вышел из душа первым, потому что ей хотелось полюбоваться его наготой сзади. К счастью для нее, там вполне было чем полюбоваться. Ноги у него были просто великолепны: мускулистые, стройные, сильные. Зад, упругий и крепкий, волнующе поигрывал при каждом шаге волнующими ямочками на обеих ягодицах.

Ням-ням!

А еще там, между ног, то и дело мелькали его тяжелые яйца. Голые. Восхитительные. Возможно, если бы не эрекция, ей была бы видна и головка его члена, но член торчал, задираясь вверх. В готовности. Для нее.

Как ей вообще выпала такая удача? Она не могла отделаться от мысли, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Должно быть, с ним что-то не так, иначе быть не может. Ну никак Стейси Дэниелс не пара такому классному мужчине, у нее с ними всегда что-то шло наперекосяк. В каждом из них непременно обнаруживалось что-то, препятствовавшее нормальным отношениям. Взять того же Томми, который хотел вечно оставаться восемнадцатилетним. Или Тома Стейна, вбившего себе в башку, что жить надо непременно в пустыне, используя ради сохранения окружающей среды исключительно солнечную энергию и дождевую воду. Стейси пребывала в уверенности насчет того, что это некий генетический закон: комбинация генов, придающая мужчине внешнюю крутизну, непременно сопряжена и с каким-то внутренним дефектом, преимущественно в области мозговых клеток.

Она вздохнула. Коннор был не просто крутым, а ультракрутым. Он выглядел лучше всех, кого ей вообще когда-либо доводилось видеть. Даже сзади, а что уж говорить о виде спереди. Но в чем, спрашивается, заключаются его недостатки? В неспособности разглагольствовать о высоких чувствах? Черт, да ведь она сама не любительница цветастой болтовни. Честность трогает ее куда больше, чем красивые фразы.