Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть 5 - Вера Камша

Соперники умудрились появиться одновременно. Савиньяк с Приддом спустились с галереи, Дарзье с младшим Рафиано и Тауром «с неторопливым достоинством» выплыли из словно бы глотнувшей ушедшей ночи арочки.

– Удачно мы встали, – заметил Лизоб. – Я бы даже сказал, непредвзято.

Дуэлянты сочли так же. Дарзье занял позицию у дальней стены, а Савиньяк остался на последней ступеньке, чуть наклонясь вперед и придерживаясь за подпирающий галерею столб. Наступало время секундантов, время расшаркиваний и повторений.

– Доброе утро, господа, – первым на правах непредвзятого заговорил Лизоб. – Сегодня морозно.

– Доброе утро, господин генерал-штаб-лекарь, – подхватил Рафле. – Доброе утро, господа. Да, холодно, но хотя бы нет ветра.

– Доброе утро, – принял эстафету Придд. – Ветер сделал бы нашу встречу несколько менее приятной.

– Доброе утро, господа, – о ветре и морозе уже сказали, а повторяться Чарльз не стал.

– Доброе утро, – подал голос виконт Таур. – Перейдем к делу.

– Извольте, – согласился морозным и безветренным голосом Спрут. – Нам следует подтвердить оговоренные вчера условия или же внести в них изменения. С нашей стороны таковых нет, но мы готовы выслушать пожелания противной стороны.

– Мы подтверждаем всё, о чем было условлено, – Рафле слегка поклонился, – однако правила требуют пройтись по нашим договоренностям еще раз.

– Оружие – шпага, – вроде бы вовремя вступил Чарльз. – Кинжал, как и любое другое оружие или же вспомогательное средство, исключается. Бой ведется, пока оба противника в состоянии и желают его продолжать.

– В случае серьезного ранения, – продолжил Таур, – пострадавший может как признать свое поражение, так и оговорить возобновление поединка после выздоровления. Дуэль также может быть прекращена по настоянию врача.

– Оказавшийся в лучшем положении участник, – очень медленно произнес Придд, – также вправе настаивать на продолжении дуэли после выздоровления соперника и собственного.

– Это очевидно, – Рафле опять поклонился, похоже, он решил потягаться в ледяной вежливости со Спрутом. Зря, лучше бы был поестественней, ну да это его дело.

– Нам остается, – подвел итог Валентин, – уведомить о результатах переговоров капитана Савиньяка и виконта Дарзье и просить господина Лизоба озвучить предложение покончить дело миром.

– Я готов, – заверил мечтавший об обрезанных ушах лекарь, – пускай покончат.

Мерзнуть не хотелось, и Арно сбросил плащ с мундиром, лишь когда секунданты, покончив с расшаркиваниями, отшагнули в разные стороны. Ветра не было, но холод ледяным поросенком немедленно ткнулся в спину – не захочешь, а начнешь шевелиться. Что ж, взмахнем на катершванцевский манер руками, разгоним кровь, пусть разогреет мышцы, и вперед.

– Господа, – сварливо предлагает мэтр Лизоб, – не желаете ли вы помириться?

Дарзье изображает милую улыбку, наверняка желает, только не успеет.

– Никоим образом, – отрезает виконт. Можно добавить про честь Эдиты, но это уже разговор, а тут можно только бить.

– Господа, примите у секундантов оружие.

Валентин спокойно протягивает шпагу, Арно столь же спокойно берет, ладонь в перчатке ложится на рукоять, и клинок с тихим шелестом выскальзывает из ножен.

– Иссерциал бы сожалел, – чуть улыбается Придд, – что не может предложить солнца.

– А зачем оно? Пускать зайчиков клинком? Не тот повод.

На той стороне тоже готовы, любопытно было бы глянуть в глаза Дарзье, но далековато.

– Удачи, Арно.

– Спасибо, Валентин.

Памятная по прошлогоднему веселью галерея, знакомая площадка, только радости нет, а вместо симпатяги Фельсенбурга – собственная погань… И ведь завелось же такое!

Четыре шага, вернее, два и два. Откатывается в сторону лекарь, Рафле с Давенпортом тоже уберутся, но сперва отдадут дань церемонии.

Первый шаг, второй, вот теперь в глаза взглянуть можно, но в них ничего особенного нет.

– Господа, готовы? – вопрошает Рафле.

– Мы готовы, – отвечает Давенпорт.

Поднять шпагу в салюте, замереть на мгновенье, давая секундантам время отойти, и вот оно.

– Бой!

Шпаги скрещиваются. Поехало…

Такой напористый на паркетах, наследник Дораков сейчас сама осторожность! Недавний храбрец словно бы «пробует воду», движения его шпаги скупые и короткие, без вложения силы. При первом же намеке на угрозу герой освободит клинок и наглухо закроется. И ноги наготове, чтобы мгновенно отпрыгнуть, уйти за пределы досягаемости.

– Наш подопечный обстоятелен, – удивляется присоединившийся к Чарльзу Лизоб. – И, похоже, чем-то озадачен.

– Дарзье тоже осторожничает, а может, и опасается. Я бы на его месте опасался.

Лекарь верно заметил, Савиньяк вроде и собран, и при этом весь в себе. Кошки знают, что оно такое, но не страх и не неуверенность… Оппоненты медленно кружат по белой площадке, а время, как водится, сдохло. То ли пара минут прошла, то ли пара часов. Разум стоит за минуты, разогнавшееся сердце – за часы, а ведь дерутся другие.

– Ага! – выдыхает облачко пара лекарь. – Давно пора!

Савиньяк атакует: два быстрых удара в торс, подшаг, перевод в ногу, снова подшаг. Дарзье, аккуратно парируя, в такт шагам противника отступает. С его стороны – только защита, просто обозначить ответ – и то не хочет. Вышел «много не проиграть»? На первый взгляд – да, но кто его знает, дуэль – дело такое, поверишь в чужую слабость – и нарвешься. Так просто увлечься, заиграться, особенно если хочется… надо проучить, а всерьез вредить нельзя.

Дарзье уклоняется, Савиньяк наступает, но с оглядкой, костоправ верно заметил: парень уж слишком сдержан. Что-то знает, догадывается, замыслил? Еще несколько шагов – и неизбежный поворот, но без солнца это не важно; еле заметная пауза, очередная сшибка. Уже почти полный круг сделали, разогрелись как следует, пар скоро не только изо ртов пойдет.

Не забывая о защите, тесним грубияна! И грубиян теснится послушно и предсказуемо. Хрустит снег, стучат и лязгают клинки, становится все жарче. Серые длинные пятна на белом – следы; всё, пошли на второй круг, пора решать. С Дарзье вроде ясно: сила есть, не отнимешь, школа обычная, ничего нового… Скоростью тоже не удивит – в целом неплохо, но порой запаздывает, пусть и немного.

Слишком обычный фехтовальщик, чтобы рассчитывать на победу над Савиньяком, и, похоже, сам это понимает. Вот и пытается продержаться до царапины. До царапины…

Понимаю, ты раньше этого не делал, но начинать пора: впереди у нас годы войны с тварями, которые будут притворяться людьми, пока не сочтут себя сильнее.