Разбойничья злая луна - Любовь Лукина

— Как там Лако… — то ли спросила, то ли просто вздохнула Алият.

Ар-Шарлахи поднялся и выглянул. Темно, да ещё и стекло мешает… Кажется, по кормовой рубке каторги кто-то шёл, пригнувшись. В жидком лунном свете обозначилась на секунду чёрная человеческая фигурка. Впрочем, нет… Должно быть, почудилось…

— А может, и не подступятся, — тихо сказал Ар-Шарлахи, успокаивая не то Алият, не то самого себя. — Ямы-то ведь — охотничьи… Не всем же племенем они, в конце-то концов, джейранов этих караулят!.. Ну сколько их может быть? Ну десять человек, ну от силы пятнадцать… Да и не нападут они без разрешения колдуна! А колдун на охоту не ходит…

— И откуда ты всё это знаешь? — враждебно бросила Алият. — Тебя и этому в Харве учили?

Ар-Шарлахи невольно улыбнулся:

— Ну, не то чтобы учили… Но был там у нас такой Левве, правда, его считали скорее колдуном, нежели мудрецом… Так вот он всерьёз занимался туземцами. Знал язык, заклинания, пытался даже мёртвых вызывать… Но это уже, конечно, тайком, так сказать, в кругу учеников…

— И что… вызвал кого-нибудь? — недоверчиво спросила Алият.

— Понятия не имею. Я был ученик Гоена. А с Левве только беседовал иногда, интересовался нганга…

— Чем-чем?

— Ну, этими самыми заклинаниями…

— И научился? — Кажется, Алият была сильно обеспокоена.

Ар-Шарлахи засмеялся:

— Нет. Всё, что я вынес из бесед с премудрым Левве, это твёрдое убеждение, что никакого колдовства нет вообще, Так что здесь я вполне согласен с Улькаром…

— Как это нет колдовства? — возмутилась Алият. — Да кого хочешь спроси!..

Но спрашивать, однако, было некого, а кроме того, в следующий миг заросли огласились жутким воем. Оба кинулись к амбразурам, но по-прежнему ничего нового не увидели: серый песок и опылённые луной узловатые скорченные стволы. Вой оборвался так же внезапно, как и начался.

— Ого… — испуганно понизив голос, проговорил Ар-Шарлахи. — Да нет, их там не десять-пятнадцать… Глоток сто, наверное, а?..

— Смотри! — глухо сказала Алият.

В дебрях один за другим вспыхивали факелы. Зарождаясь около большого огня (костра, надо полагать), они расползались в цепь, и цепь эта, несомненно, приближалась к оступившимся в ловчие ямы «Самуму» и «Белому скорпиону». Возник и пополз со всех сторон невнятный угрожающий гомон, смешивающийся в однообразное «нга-нга-нга-нга-нга…». Алият бросилась к противоположной амбразуре.

— И там то же самое!..

— Понятно… — сдавленно выговорил Ар-Шарлахи. — Поджигать идут…

Постоял, решаясь, потом приоткрыл заслонку и звучно нараспев произнёс, почти выкрикнул:

— Нганга ондонго!

Закрыл поспешно и снова припал к стеклу. Неужели не сработает?.. Левве говорил, что однажды остановил так целое племя… Кажется… Да! Цепь огней заколебалась. Гомон смолк. Ещё несколько секунд прошло в напряжённом ожидании. Факелы горели, не приближаясь.

Снизу забарабанили в крышку люка. Алият (выяснилось, что она стояла на крышке) сделала шаг в сторону и, нагнувшись, рванула кольцо.

— А ну-ка тихо! — прошипела она отшатнувшемуся Айче. — Быть при оружии и ждать приказа. Всё!

Рискуя лишить Айчу сознания, захлопнула люк и, медленно выпрямившись, повернулась к Ар-Шарлахи.

— Теперь понимаю… — еле слышно сказала она. Попятилась и задела штурвал. — Вот теперь я всё понимаю… Прав был Лако…

Ар-Шарлахи, не слушая, высматривал что-то сквозь толстое стекло заслонки.

— Нет, это ненадолго… — с отчаянием бросил он. — Сейчас приведут колдуна и пойдут снова… Продержаться бы до утра…

Он оглянулся и увидел глаза Алият. Она стояла у амбразуры, и полоса лунного света теперь пересекала её лицо наискосок.

— Ты что?.. — Ар-Шарлахи шагнул к Алият, и она вжалась спиной в переборку. Он остановился, всё понял — и засмеялся. Смех, правда, вышел невесёлый.

— Вот, наверное, и Левве так… — сказал он, жалко кривя рот. — Когда его пришли убивать… сразу после указа… Наверное, он тоже пытался отогнать толпу этими своими заклинаниями… И, вероятно, с тем же успехом…

Прошло уже довольно много времени. Цепь факелов по-прежнему держалась в отдалении. Отдельные огни гасли, выгорая. Снова приоткрылся люк.

— Там вроде по борту что-то прошуршало, — сипло сообщил Айча. — Проверь, на палубу никто не взобрался?..

Впрочем, можно было уже и не проверять. Все трое отчётливо услышали в тишине позвякивание металла и шлёпанье босых ног.

— Кто говорит нганга? — прозвучал снаружи гнусавый и какой-то даже нечеловеческий голосок. Слова он выговаривал странно — словно на вдохе, а не на выдохе.

— Я… — хрипло отозвался Ар-Шарлахи.

Снаружи помолчали. Потом странный голос раздался снова:

— Выйди, кто говорит.

Трое переглянулись. В рубке было темно, поэтому Ар-Шарлахи не видел выражения лиц Айчи и Алият.

Сделал шаг к дверце, ведущей на палубу, и почувствовал повыше локтя знакомую сильную хватку маленьких пальцев.

— Надо идти… — как можно тише выдохнул он. — Может, договорюсь…

Пальцы, помедлив, разжались. Ар-Шарлахи приоткрыл дверцу и, шагнув наружу, тут же её захлопнул. За спиной немедленно лязгнул лёгкий стальной засов.

Перед Ар-Шарлахи на осветлённой луной палубе стояла гладкая, словно выточенная из чёрного гранита, тщедушная человеческая фигурка. Тонкие запястья были украшены браслетами из золотой проволоки, на узкой впалой груди раскинулись полукружиями нанизанные на кожаные шнуры кусочки металла, какие-то клыки, просверлённые камушки и даже черепа мелких ящерок. От пояса до колен простиралась столь же сложно устроенная юбка из полосок шкур, древесной коры и кожаных плетёных ремешков.

Ар-Шарлахи взглянул в лицо незнакомцу и вздрогнул, увидев ощеренную деревянную маску, очень похожую на ту, что когда-то показывал ему премудрый Левве.

* * *

Неяркие трепещущие отсветы небольшого костра выхватывали из мрака резные свирепые морды идолов, и казалось, что жестокие деревянные боги гримасничают и перемигиваются. Должно быть, издалека пришлось тащить сюда низкорослым чёрным туземцам толстенные эти столбы. Здесь-то ведь ни единого прямого ствола не сыщешь… Стало быть, не зря матери в тени Ар-Шарлахи (да и везде, наверное) пугали детей, что, если будешь гулять допоздна, попадёшься чёрным колдунам, ворующим лес в безлунные ночи. Сколько раз, помнится, Ар-Шарлахи из озорства забирался вечером в самую чащу и, зловеще ухая, принимался ломать подобранные с земли сухие сучья. И малышня с визгом летела в селение.

Не одну, должно быть, жизнь пожрал любой из этих идолов ещё в ту пору, когда был деревом… Ар-Шарлахи представил себе туземцев, бесшумно крадущихся в полной темноте к указанному колдуном стволу. Опасное дело… Заметит кто-нибудь из жителей тени — тут же поднимет тревогу. Если успеет, конечно… А ведь люди в самом деле иногда пропадали…