Лоббизм по-русски. Между бизнесом и властью - Ирина Толмачева

Сегодня наша профессия недооценена, и мы сами в этом виноваты. Лоббизм нуждается в серьезном репозиционировании как нормальная, необходимая, имеющая право на жизнь профессия. В связи с тем, что в России лоббистов воспринимают как взяткодателей, „подмазчиков“, уже не раз были попытки отсечь их от прямого общения с органами власти. Необходимо срочно провести собственный ребрендинг как внутри профессии, внутри корпоративного сообщества, так и для органов государственной власти».

По мнению наших экспертов, коррупция усиливается, когда государство входит в бизнес и начинает распоряжаться его ресурсами. Усиление коррупции, в свою очередь, не только искажает образ профессии лоббиста, но и в целом негативно влияет на экономические механизмы и инфляцию, порождая рост цен.

Евгений Корчевой считает, что сейчас главная проблема — это коррупция, которая выливается в огромные денежные потоки, сопоставимые с потоками в рамках всей экономики, а также отсутствие мотивации для противодействия коррупции. «Но нужно понимать, что взяточничество — это социальная надстройка, связанная с религией, воспитанием, с уровнем демократии в стране, работой СМИ. К сожалению, коррупция процветает как со стороны компаний, так и со стороны бизнеса. Коррупция начинает расти тогда, когда государство начинает участвовать в бизнесе — владеет долей или назначает свой менеджмент», — указывает Евгений Корчевой.

Ссылаясь на собственный опыт, негативное видение коррупции в системе экономических институтов выказывает Владимир Евсюков: «За рубежом тоже бывает, когда человек работал на государственном посту, и поддерживал много лет какую-то отрасль, и через некоторое время трудоустраивается на высокую должность в компании — лидере отрасли. Это скрытая форма коррупции. Поэтому лоббизм у нас работает параллельно с коррупционной схемой. И самое удивительное, что некоторые говорили мне: „Владимир Сергеевич, почему вы против коррупции? Мы только приспособились, а вы против“.»

Относительно оптимистический взгляд на возможность снижения уровня коррупции демонстрирует Кирилл Бабаев. Он тоже утверждает, что самая большая проблема сегодняшнего GR-сообщества — это коррупция. И сейчас, на наших глазах, кризис делает то, что государство и бизнес не могли сделать на протяжении очень долгого времени. Происходят сразу два очень важных процесса.

«Во-первых, кризис заставил представителей бизнеса значительно урезать расходы. Они больше не готовы платить больших денег чиновникам за подписанные бумаги. Они еще готовы заплатить гонорар лоббисту за результат его деятельности, но уже не готовы брать на себя его „операционные расходы“. Бизнес отказывается платить бюрократам. Во-вторых, государство начало давить на чиновников с помощью антикоррупционного законодательства. Теперь, когда риск коррупционера возрастает, пропорционально растет и сумма, которую он запрашивает у коммерсанта. А бизнес уже не готов столько платить. Сложившаяся ситуация приведет к тому, что деятельность специалистов по взаимодействию бизнеса с органами государственной власти у нас перестанет быть коррупционной», — прогнозирует Кирилл Бабаев.

В то же время, по мнению Олега Мозгунова, уже сейчас крупные компании переросли коррупцию, и чиновники ориентируются исключительно на экспертное мнение специалистов по взаимодействию с органами государственной власти. Он рассказывает, почему крупные компании не практикуют взяточничество, и говорит о том, как честно выиграть тендер: «Думаю, что все системообразующие компании уже переросли тот этап, когда какие-либо решения можно было принимать с учетом коррупционной заинтересованности конкретных лиц. Мне кажется, что здесь наше экспертное мнение является более важным для чиновников. Потому что действительно это мнение учитывает интересы различных секторов. „Базовый элемент“ воспринимается чиновниками очень хорошо, потому что если мы уже „обкатали“ все это внутри себя и выдали им какое-то компромиссное решение, то, как правило, это будет эффективно работать и в пространстве всей экономики.

Что касается взяточничества, то, безусловно, в нашей компании существует Кодекс этики, в котором прямо написано, что мы не приемлем для себя такие методы работы. Мы, как крупная компания, можем поздравить людей с Новым годом, но и это тоже в рамках установленных законодательством процедур и норм. Сейчас во многом эта проблема взяточничества уходит на очень низкие уровни. Крупные компании коррупционные методы сотрудничества с чиновниками не используют. Если где-то такие вещи происходят, то это тот негатив, с которым надо бороться всем вместе. И борьба должна проводиться как бизнес-сообществом, так и государством. И в первую очередь бороться приходится с представлением о том, что у бизнеса есть департамент по взаимодействию с госорганами, сотрудники которого берут деньги и несут их чиновникам. Это неправильно. Система законотворчества очень сложная, в ней взаимодействует множество субъектов, и нет такого человека или группы людей, которые смогли бы за деньги решить вопрос.

Бывают ситуации, когда кто-то участвует в конкурсе или тендере и выигрывает, исходя из преференций организаторов. Но условия любого конкурса пишутся, и если эти условия написаны таким образом, что позволяют сделать победителем какого-то одного участника тендера, то организаторами конкурса по определенной жалобе может заняться антимонопольная служба и отменить результаты тендера. И даже если условия написаны некорректно, это не значит, что их написали специально под какого-то человека или компанию. Возможно, что люди просто не понимают тонкостей бизнеса.

Обычно лоббисты знают, что информация о предстоящем конкурсе публикуется, и у всех есть время внимательно ознакомиться с документами и подготовиться к участию. Легенды о баснословных взятках от крупных компаний возникают, когда такие компании выигрывают в тендере. Но причина успеха заключается в том, что крупная компания серьезно работает с документацией и способна в рамках правового поля оспаривать положения, которые ущемляют ее интересы. И чем лучше она работает, тем больше у нее шансов попасть в число победителей тендера.

В настоящее время можно гордиться отношениями бизнеса и власти. Конечно, я не идеализирую ситуацию, но у нас очень серьезно поменялось управление государством с точки зрения политики, и если где-то такие проявления коррупции или преференций еще есть, то только потому, что люди сами не знают, как с этим бороться».

Если опираться на мнение Олега Румянцева, может оказаться, что с коррупцией приходится бороться не только там, где не знают, как это делать, но и там, где знают, а именно в органах государственной власти. «Сращивание бизнеса и власти — источник прямого конфликта интересов, потому что государственный чиновник, работающий на деньги налогоплательщиков, не должен лоббировать интересы конкретной компании или группы компаний и игнорировать свои должностные обязанности и ограничения, которые накладываются на государственного служащего. Большинство высокопоставленных деятелей власти можно назвать лоббистами. В первой сотне лоббистов все ведущие места занимают представители власти, а не представители джиар-сообщества, и это является прямым ударом по той концепции лоббизма, которую я проповедую», — сетует Олег Румянцев.