Путь Чести (Третья жизнь Архимага) - Иван Николаевич Щукин

наружу хохот. — Просто не ожидал попасть на него сегодня.

— Княгиня наша лю… — начал снова заливаться соловьём служка, но я его перебил.

— Мы поняли! Рукой махни куда идти.

— Туда, — указал направление погрустневший парень. И, не сдержавшись, добавил нам вслед: — А вот после фуршета будет пир и танцы!

— Маркус, — вполголоса окликнула меня Василиса, пока мы поднимались по очередной лестнице. — А откуда ты знаешь про фуршет?

И судя по заинтересованным взглядам Вити с Киской, их тоже волновал этот вопрос. Видимо фуршет для них и в самом деле являлся новинкой. Мне их даже жалко слегка стало.

— Так я же немец, — невозмутимо пожал я плечами.

— А-а-а, — понятливо протянула Васька. Но тут же воскликнула: — Так ты же не помнишь ничего!

— Фуршет, оказывается, помню, — отрезал я. И шикнул, предотвращая следующий вопрос: — Тихо! Пришли уже!

Малый зал оказался малым лишь в названии. А на самом деле был охренеть каким большим. И народу тут было — тьма.

Слава богу, на входе наши имена никто выкрикивать не стал, а то с княгини скажется. Поэтому застыв на пару секунд, мы смогли оглядеться.

Так, на первый взгляд, тут присутствовало не меньше тысячи человек. И лишь половина из них выглядели как уже привычные мне бояре и дети боярские. Остальные же были явными иностранцами. Причем определить их национальную принадлежность на первый взгляд было нереально. Но, чёрт подери, тут даже негры были!

— Пойдемте вон туда, — повысив голос, так как в зале было довольно шумно, сказал я, кивнув на свободный столик недалеко от входа.

— А почему стульев нет? — поинтересовался Витослав.

— На западе принято жрать стоя, — хмыкнул я.

— Почему? — удивилась Ханна.

— Так у них страны, в отличие от нашей, маленькие, — нашёлся я с ответом. — И всех рассадить не получается — места не хватает.

— Ага, — закивали друзья, делая вид, что понимают. Но спустя несколько секунд Васька заметила, что я еле-еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться и возмущённо воскликнула: — Маркус! Да ты издеваешься!

— Не издеваюсь, а шучу, — все-таки заржал я. И пояснил: — Ну откуда мне знать, почему они стоя едят? Я тут тоже впервые.

— Да и хрен с ними! — махнул рукой Витя, разглядывая заставленный закусками стол. — Давайте лучше попробуем, что они тут наготовили. И, кстати, где тут это самое канапэ?

— Вот оно, — снова засмеявшись, показал я и махнул рукой, подзывая официанта с напитками.

Взяв по бокалу вина, мы принялись за закуски, которые и в самом деле были лёгкими, и, отпивая по глотку, осматривались.

Кстати, в этом мире не было такого запрета на алкоголь, как в моём. В шестнадцать лет человек уже считался взрослым и сам отвечал за свои поступки. Что, впрочем, и не удивительно. Тут и в пятнадцать некоторые отправлялись служить. А значит и в боевых действиях участвовали. И запрещать им пить, но при этом разрешать умирать, местные жители не решались.

Это у нас восемнадцатилетним пацанам давали в руки автомат, отправляли на чеченскую войну, но не продавали в магазинах спиртные напитки. Они же маленькие ещё!

Ладно, что-то я не вовремя в воспоминания ударился.

Добавлю лишь, что тут, на Руси, с алкоголем и возрастом свои отношения. Да и просто с алкоголем. Не было ничего дурного в том, чтобы выпить, или даже напиться. Но вот если человек делает это регулярно… В общем, алкашей тут не любят. Боярина будут порицать всем миром, пока не одумается. А вот простого жителя могут и охолопить. И будет он в холопах ходить, пока пить не бросит и выкупиться не сможет. Как по мне, то правильно.

— Какие люди! — раздался слева громкий голос, и рядом с нами остановился здоровенный красномордый мужик, с длинной окладистой бородой и бокалом вина в руке. — Витослав Большаков. Боярич!

— Боярин Мороз, — приветственно кивнул Витя, скривившись как из-за зубной боли.

— А где же твой отец, боярин Большаков? — поинтересовался мужик, добродушно улыбаясь. Вот только глаза у него были злыми. И совершенно не вязались с улыбкой. И слово «боярин» он так выделил голосом, что отчего-то захотелось ему в репу дать. И судя по виду Витослава, не мне одному.

— Я тут без него, — коротко ответил друг.

— Да неужели? — притворно удивился боярин. — Разве род Большаковых стал таким значимым, что его щенков уже в одиночное плавание стали выпускать?

Охренеть! Этот боярин что, на драку нарывается? И самое интересное, что совсем не робкий Витя в ответ на эти слова промолчал. Лишь скривился ещё сильнее.

— Да ты, я смотрю и не один? — продолжил Мороз. — Кто эта прекрасная девица рядом с тобой?

Витослав снова промолчал. Зато сама Киска представилась.

— Ханна Кискер, — тихо сказала она.

— А-а-а, — со смехом протянул боярин. — Как же я сразу не догадался? И ведь похожа! Неужели княгиня решила пригреть байстрючку? Давно пора!

— Дядя, тебе чего, зубы жмут? — не выдержал я, и сделал пару шагов, пытаясь обойти столик.

Но был остановлен Витославом. Он схватил меня за плечо и тихо попросил:

— Маркус, не надо.

— Маркус? — продолжил глумиться мужик. — Уж не Дёмин ли? Как же — слышал! Это же надо, такое кол…

— Если ты скажешь хоть слово про род Дёминых, боярин, то я не посмотрю на законы гостеприимства и проморожу тебя насквозь! — негромко, но очень убедительно, произнесла Василиса. А над её раскрытой ладонью закружился маленький ледяной смерч.

Мороз перестал смеяться и пристально посмотрел на Ваську. Затем криво усмехнулся и, пробормотав что-то вроде «скучно тут с вами», пошёл прочь.

Меня всё ещё удерживал за руку Витослав. Иначе я бы точно полез в драку, несмотря ни на что. Ханна растерянно смотрела боярину вслед. А Васька разглядывала свой смерчик, решая, похоже, не запустить ли его в нахала.

— Что за херня, Вить?! — залпом допив вино, спросил я. И сразу же взмахом руки подозвал пробегавшего рядом официанта.

— Простите, друзья, — повесив нос, пробормотал Витослав. — Но мне сейчас никак нельзя ссориться с этим боярином.

— Тебе нельзя, ты и не ссорься, — сквозь зубы прошипел я. — Но уж я бы мог ему и в рожу дать!

—