Крымская ракета средней дальности - Андрей Дышев

Я взял ее под локоть и быстрым шагом повел куда-то в кусты – напролом, не отыскивая тропинок и дорожек, что со стороны должно было смотреться правдоподобно: всякий нормальный мужчина после такого поцелуя должен потерять голову и потащить свою девушку в кусты.

– Куда тебя понесло? – зашептала Ирэн. Колючие ветки царапали ей ноги, но она не обращала на это внимания и нетерпеливо звенела ключами, как козочка колокольчиком. – Там же никого не было!

Я прижал ее к стволу могучего вяза, тень от которого сразу нас поглотила, приподнял подбородок Ирэн, затем немного повернул ее голову в сторону и зашептал, словно артиллерийский корректировщик в тылу врага:

– Десять метров левее подъезда. Видишь малиновую точку?.. Это первый в кустах курит. А чуть дальше, у третьего подъезда, блестит крыша автомобиля. Это милицейский «УАЗ», в нем еще один.

Ирэн долго смотрела на кусты и подъезд. Ей хотелось сказать, что я ошибся, что у страха глаза велики, но тут из кустов мотыльком вылетел окурок, упал на асфальт, рассыпавшись на искры, а вслед за этим на фоне мутно светящегося окна показался силуэт фуражки. Милиционер устал сидеть в засаде, у него, наверное, уже затекли ноги, и ему хотелось к морю, где вино рекой, закуска камнепадом и музыка форсажными децибелами…

Ирэн стало обидно. Она никак не хотела верить глазам и держалась за ствол дерева, как за спасательный круг. Она думала о деньгах, об этих проклятых бумажках, без которых она не сможет меня накормить, умыть, уложить в постель, не сможет заботиться обо мне и без которых наша странная отшельническая жизнь станет жалкой и унизительной. Я же был удручен смертью моей слабой надежды на то, что милиция махнула на нас рукой. Не махнула! Целых двух милиционеров снарядили ловить меня, и у каждого стража порядка наверняка «калаш» с полными магазинами, да рации, да бронежилеты на широкой груди, да перспектива карьерного роста…

Я шепнул Ирэн, что надо пробраться к тыльной стороне дома и посмотреть на окна конторы – не торчат ли рядом с ними силуэты фуражек? Если там чисто, то можно попытаться проникнуть в кабинет через окно. Эта идея ее вдохновила, ее надежда ожила, чего нельзя было сказать о моей. Я давно заметил, что Ирэн, в отличие от меня, подпитывала свой оптимизм сущими мелочами и очень быстро и легко становилась жизнерадостной. Подал я новую идею, как можно выцарапать из сейфа деньги, – и Ирэн уже вся засветилась от предвкушения чего-то светлого и радостного. А я так не умел. Деньги не решали главной проблемы: меня подозревали в двойном убийстве, меня разыскивали, в то время как о существовании настоящего убийцы, владельца черного «Лендкрузера», милиция даже не подозревала. И эта проблема отравляла мне жизнь.

Мы пошли по газонам, перепрыгивая через трубы поливальной системы. Я держал Ирэн за руку, ощущая тепло ее пальцев. Пальцы были послушными, податливыми. На безымянном сидело тонкое колечко с каким-то мелким камешком. Ногти крепкие, с безупречно гладкими краями. Сегодня утром, когда Ирэн осматривала рану, я чувствовал прикосновение этих ногтей к своей руке. И это оказалось для меня неожиданным и необыкновенным ощущением. Я словно узнал об Ирэн нечто весьма любопытное, что раньше было для меня тайной.

– Это не милиционер? – шепнула Ирэн, когда мы залезли в кусты и, высунув головы, стали смотреть на темные окна агентства.

– Нет, это можжевельник.

– А вон там кто на корточках сидит?

– Это Байкал. Он в этом месте всегда ночует. Я сюда ему курицу ношу.

– Он лаять не станет?

– Пойду спрошу…

Я выбрался из кустов, быстро пересек дорожку и слился с тенью дома. Ирэн, не предупреждая, увязалась за мной. Чтобы каблуки не стучали, она пошла на цыпочках. В туфлях сделать это оказалось не так-то просто. Пришлось Ирэн согнуть ноги и подать плечи вперед. Походка ее стала настолько неуклюжей, что большой дворовый пес, известный в округе своей лаской и добротой, вскочил на лапы, взъерошил загривок и тихо зарычал. Я негромко прикрикнул на Байкала, но пес твердо решил изгнать неопознанную каракатицу со своей территории и с угрожающим видом двинулся на Ирэн.

Мне ничего не оставалось, как уступить даме право первой залезть в окно. Несмотря на каблуки и короткое тесное платье, Ирэн необыкновенно ловко пролезла между рамой и створкой, но запуталась в полосках жалюзи, потеряла равновесие и негромко упала на пол.

Я погрозил Байкалу кулаком, на что он радостно завилял тяжелым хвостом, и тоже полез в окно.

– Ты не ушиблась? – шепотом спросил я Ирэн, которую нашел сидящей на полу и потирающей коленку.

– Милиция уже побывала здесь, – едва слышно ответила Ирэн. – У тебя случайно фонарик нигде не завалялся?

В кабинете царил полный мрак, но про обыск Ирэн догадалась по бумагам, газетам и журналам, которыми, как ковром, был устлан пол. Я на ощупь двинулся к своему столу и задел ногой опрокинутую корзину для мусора. Хорошо, что она была сделана из пластика, иначе на грохот сбежалось бы все районное отделение… Вот кресло… Вот чайный столик… Я опустился на корточки. Ящики стола были выдвинуты, но книги и пособия по криминалистике, которые в них лежали, оказались не тронутыми. Я нащупал тумбочку, в которой держал всякий хлам вроде банки с кофе, ножа, компьютерных дисков и фотоаппарата, у которого не работала вспышка. Тут же должен был валяться тонкий, как сигара, фонарик. Просунув руку в тумбочку, я сразу же нащупал его и включил. Батарейки были очень слабые, фонарик оставлял на полу хилое световое пятнышко, похожее на медный пятак. Экономя крохи энергии, я тотчас направил луч на сейф.

– Черт возьми, Кирилл, мы опоздали! – сдавленно прошептала Ирэн.

Одного взгляда на сейф было достаточно, чтобы оценить масштабы катастрофы. Хранилище моего скромного состояния было взломано. Стальная дверка открыта настежь. Вокруг замочной скважины шла цепочка мелких сквозных дырочек, а сам замок болтался на единственном уцелевшем болтике.

Мы с Ирэн шагнули к сейфу и, столкнувшись плечами, замерли с раскрытыми ртами. Я посветил внутрь, ожидая увидеть печальную пустоту, но агонизирующий лучик врезался в пухлую стопку купюр, перетянутую резинкой.

Не веря своим глазам, Ирэн схватила деньги и поднесла их к глазам. Я приблизил фонарик к пачке.

– Это что? – прошептала Ирэн.

Я не сразу понял, почему она удивляется, а не радуется.

– Мои деньги, – ответил я. – Так сказать, «черный нал», предназначенный для выплаты материального поощрения…

– Кирилл! – перебила Ирэн и провела большим пальцем по торцу пачки – трррык! – Я ошиблась. Это сделала не милиция! Разве они оставили бы деньги? Ты можешь поверить в то, что они вскрыли сейф и не прикоснулись к деньгам?

– Кто ж, по-твоему, его вскрыл?

Я спросил машинально, оставляя себе шанс, что у Ирэн на этот вопрос будет иной, не столь убийственный ответ, к которому я уже сам пришел. Она не ответила, снова заглянула в сейф и выудила оттуда лист бумаги.