Мальчик, который упал на Землю - Кэти Летт

Фиби хихикнула без всякого уважения к сединам. Я бы уделила больше времени изучению забавных аграрных намерений моей бывшей свекрови, но тут в дом влетел Мерлин. Он захлопнул за собой дверь, будто за ним по пятам гналась стая диких собак. Ребенок был сплошь вытаращенные глаза, испуган и... в одних трусах.

– Милый, что случилось?! – Я подскочила, будто меня шибануло током.

Все лицо у него страдальчески заметалось.

– Фотоаппарат. Я уронил. И айпод. И еще телефон, мама...

Страх ударил меня под дых.

– Мерлин. Где твоя одежда? – Я надеялась, что в голосе не слышно паники, от которой меня разрывало изнутри.

– Мужчина. В парке. – Голос Мерлина горестно дрожал.

У меня пересохло в горле.

– Рассказывай. – Я подскочила к нему и погладила по взвихрившимся волосам. – Все хорошо, – утешала я его, изо всех сил стараясь остаться спокойной.

– Мужчина. В парке. Спросил, как у меня дела, и я все сделал, как ты учила. Не сутулился, не отводил взгляд и тоже спросил, как дела. Он сказал, что он турист и хотел бы сфотографировать лондонца. Я вспомнил, что ты говорила... ну, что надо быть учтивым с людьми, а не думать все время о себе... Я согласился. Он сказал, что нам надо пойти в кусты, чтоб я хорошенько поснимал листву. Я ответил, что с удовольствием.

Глаза у Мерлина бегали и щурились буквально от всего. Слова сталкивались друг с другом, как капли дождя на стекле.

– Он стал меня фотографировать. А потом сказал: «Такая жара. Может, снимешь рубашку?» Он сказал, что у меня такое красивое тело, что, может, я и джинсы сниму – ну, для фотографии. А потом сказал вообще все снять...

Я представила себе, как этот хищник лениво смаргивает, расставляя свои пакостные сети, и позвоночник мне свело невольной судорогой.

– Я не хотел ему грубить, мама, потому что ты сказала, что я должен стараться быть воспитанным и делать то, о чем меня просят, даже если я не хочу. Потому что это вежливо. Но снимать трусы мне показалось неправильным. И тогда он попытался их с меня стащить... – Мерлин прилип ко мне, как подплавившийся зефир. – Все так запутано.

Я едва переводила дух, как выброшенная на берег рыба, и с ужасом ждала, что будет дальше.

– И тогда мне пришло в голову, что он может быть этим... как его... – Он искал подходящее слово. – Подиатром. Или даже убийцей. Он сказал, что у меня хорошие мышцы и можно он их пощупает. – Мерлин махал руками перед лицом, как дворниками, будто отметал картинки, всплывавшие в сознании. – Я помню, ты говорила мне обращаться с людьми хорошо, но, по-моему, смотрение в глаза несколько переоценено...

Обычно вялый Арчи вскочил на ноги, как ниндзя.

– Как он выглядел, этот чувак? Скинхед? Буржуй? Молодой, старый, средних лет?

– Он разговаривал, как принц Чарльз. Кажется, возраст у него был где-то посередине, – произнес Мерлин в удушающей тишине. – Брюки – горчично-желтушные. Рубашка, – тут он задумался на миг, – цвета раздавленной клубники.

Арчи вылетел на улицу раньше, чем Мерлин договорил. Дверь шваркнула о косяк и, отскочив, распахнулась.

Мерлин прижался ко мне, как затравленный зверек. Я гладила его по волосам. В следующие полчаса, успокаивая его чаем и уговорами, что он все сделал правильно, я выяснила, что человек пытался заманить Мерлина к себе домой.

– Но у меня было все время такое нехорошее чувство, что это добром не кончится, – повторял Мерлин, надевая на себя то, что Фиби ему принесла. – И я убежал домой. Я ему нагрубил? – спросил он, содрогаясь от мысли, что совершил очередной промах.

Не понимать шуток, не знать, что сказать, и все говорить не то и не так, получать нагоняи и не понимать, за что, всегда пугаться, смущаться, вечно вне игры, не в ногу, каждый день, неизменно – таков мир ребенка с Аспергером. Я судорожно обнимала его. Облегчение от того, что его не украли, не поколотили, не изнасиловали или не убили, было таким острым, что ранило.

Мерлин объяснил, что кузен оставил его в парке одного, как только они туда пришли, и отправился гулять со своими друзьями. Фиби, дымясь от ярости, уже звонила сыну – а от этого Дилан станет презирать Мерлина еще больше, отметила я печально.

– Мерлин не тупой! – шипела Фиби в телефон.

Все это время моя экс-свекровь орлиным взором наблюдала за происходящим. Глаза ее горели ледяным торжеством.

– Вот видишь! – провозгласила она с самодовольной уверенностью. – Поэтому и надо, чтоб Мерлин жил в защищенной среде, с такими же, как он сам. – Хавроника выбросила вперед руку-щупальце и присосалась к моей. – Там такого происходить не будет. – Она выплевывала фразы, будто искромсанные ножницами.

Я уже собралась звонить в полицию, но тут появился Арчи – с дорогим фотоаппаратом. Рубашка вся в прорехах, костяшки пальцев ободраны, на руке царапина, под носом юшка.

– Я сфотографировал этого мерзкого мудака его же камерой – легавым показать. Сказал ему, что он получит бесплатно каждый снимок в двух экземплярах, аккурат под размер бумажника, а потом загасил гаденыша.

– Ты отнял мой айпод! – восторженно воскликнул Мерлин и просиял неоновой улыбкой.

– Ага, и телефон твой, и камеру. – Арчи убавил громкость на пару децибелов. – Кофту я ему оставил. – Он подмигнул мне. – С днем рождения, малыш!

Арчи открыл банку пива и сделал долгий глоток. Потом взял гитару, уложил ее изгибом на колено и принялся наигрывать попурри из «Битлз», еще раз успешно заткнув мою экс-свекровь.

Скоро Мерлин стал счастливее микроба в джакузи. Сердце у меня перестало скакать по грудной клетке, я отдышалась и как-то пришла в себя.

– Как здорово, что ты здесь, Арчи! – воскликнула Фиби. – Я так рада, что ты остался. Мерлину с Люси и впрямь нужен мужчина в доме.

Я боролась с сотней чувств. Меня тоже, понятное дело, обуревала признательность к Арчи – он все-таки защитил моего сына-безотцовщину, – однако его влияние по-прежнему было совершенно из рук вон.

– Что? Фиби, прекрати! Нигде Арчи не остался. Кто это решил, а?

Но Фиби и Дэнни уже вовсю хлопали Арчи по спине, воспевали его, а в паузах подтягивали его наигрышам, и никто не заметил, что это совсем не то, чего хотела я.

– Нет-нет, ему тут нельзя. Меня тут вообще кто-нибудь слушает? – Казалось, будто у меня инфаркт посреди шумной игры в шарады. – Я серьезно! – Но только воздух впустую сотрясала.

Дело даже не в том, что Арчи перешел границу. Он, кажется, даже не понял, что она есть.

Невзирая на помидорные тренировки и педофилоусмирение, мантра «пусть он съедет» не покидала меня все лето.