Яблоко Купидона - Ольга Крючкова

– Он во всём признался.

Девушка встрепенулась и с благодарностью взглянула на своего кавалера. Он же взял руку прелестницы и запечатлел на ней страстный поцелуй.

Вечер получился натянутым. Пожалуй, лишь госпожа Всеволожская получила от него истинное удовольствие.

Альберт и Соня встали, откланялись своим компаньонам, и покинули ресторан. Вдова выразила неподдельное сожаление и разочарование.

Соне же не терпелось узнать все подробности разговора Альберта и мнимого барона.

Карета поручика тронулась, направляясь к дому Бироевых. Сонечка заметно нервничала и, наконец, не выдержала:

– Отчего вы молчите, Альберт Вениаминович? Говорите же, прошу вас! Не томите!

Альберт право не знал как признаться барышне, что её же родная сестра затеяла всю эту злую шутку.

– Барон, конечно же – не барон. Он – артист, некий Самойлов Григорий Иванович. Никогда о таком не слышал, словом, актёр – второсортный.

Соня схватилась за веер, да так, что он хрустнул.

– Теперь понятно: откуда все эти любовные сонеты! Негодяй! Бесчестный человек! А почему он изображал одноглазого? – не унималась Соня.

Поручик замялся.

– Не знаю…

– Вы не договариваете, Альберт Вениаминович! Признайтесь, вы же всё знаете?!

Поручик вздохнул.

– Вас решили разыграть. Поверьте, совершенно без злого умысла.

Веер в руках Сони треснул, поручик даже встрепенулся, не ожидая подобной реакции.

– Это всё моя сестрица Лиза. Более не кому… Коварная, подлая…

Альберт молчал в знак согласия.

– Может не стоит делать скоропалительные выводы?

– Я точно знаю – это она… А разве вы ничего не узнали от Самойлова? – никогда не поверю! Просто не хотите меня расстраивать тем, что родная сестра замыслила подлость!

Альберт был полностью согласен с Соней, но всё же воздержался от комментариев.

– Барон более никогда не переступит порог вашего дома.

– И прекрасно! – в сердцах воскликнула девушка. – Иначе я …я…

Она разрыдалась. У поручика сжалось сердце. Он схватил руку прелестницы и начал осыпать её поцелуями.

– Только прикажите, и я пристрелю его на дуэли! Ради бога, не плачьте, умоляю! Я не вынесу ваших слёз.

Соня не могла успокоиться: мало того, что её предала сестра, так ещё и выставила всеобщее посмешище! – хорошо хоть всё так закончилось. Девушка на мгновенье представила, как коварная Лизка ликовала, стало ещё хуже, и она расплакалась с новой силой. Альберт не знал, как утешить свою очаровательную даму сердца и привлёк её к себе.

Соня настолько была убита последними событиями, что даже не сопротивлялась. Тогда поручик набрался храбрости и поцеловал Сонечку прямо в губы. Неожиданно она подалась к нему всем своим естеством и страстно обняла за шею.

Во время бурных объятий повязка поручика съехала, обнажив вполне здоровый, но несколько посиневший от синяка глаз. Соня тотчас заметила сей казус.

– А это что такое?! – буквально взвизгнула она. – Вы тоже хотели меня разыграть! И вас моя сестрица наняла? – негодовала она, задыхаясь от волнения.

– Помилуйте! Это вовсе не так! – пытался оправдаться Альберт, прилаживая повязку обратно на глаз. – Мне и в голову не приходило посмеяться над вами. Только сегодня я узнал от Самойлова: вы верите, что свяжите свою судьбу с одноглазым мужчиной. Но я-то ношу повязку уже несколько дней. – Он в сердцах сорвал повязку с глаза. – Смотрите, смотрите, у меня – синяк. Или, простите, за фамильярность, – фингал. Как я мог появиться в приличном обществе в подобном виде? Я даже на службу ходить не могу! А вы говорите: разыграть! Я никогда бы не посмел! Я… я… люблю вас!

Соня смотрела на Альберта широко раскрытыми глазами. Единственной мыслью, которая пронеслась у неё в голове, было: «Вот и этот – не моя судьба… А может гадание – просто глупость? Не надо думать о нём…»

* * *

Альберт помог Соне выйти из кареты и проводил до парадной.

– Надеюсь, Софья Николаевна, все случившиеся недоразумения не помешают нам встретиться на балу у фон Визенов?

Девушка кивнула.

– Я непременно буду у баронессы. Она прислала приглашение папеньке и всему нашему семейству. Так, что до встречи, Альберт Вениаминович! – она протянула руку для поцелуя и улыбнулась. Поручик затрепетал от любовного томления, и страстно прильнул к прелестной ручке.

Соня вошла в дом, скинула шубу на руки горничной и начала развязывать шляпку. Марфуша в это время расшнуровывала барышне меховее сапожки.

– А что моя сестрица, Елизавета Николаевна, – дома ли? – поинтересовалась Соня.

– Дома, барышня, дома… От неё только что Станислав Фёдорович ушли-с…

«Это хорошо. Просто прекрасно!» – подумала Соня и приказала:

– Приготовь мне чаю.

– Сию минуту, Софья Николаевна.

Соня, не переодеваясь, попила чаю, пытаясь собраться с мыслями. И ей это удалось, она направилась в свою комнату, приказала Марфуше переодеть её в домашнее платье, а затем отправилась к сестрице.

Та сидела в кресле и читала сентиментальный модный роман.

– Добрый вечер, Лиза!

Та вздрогнула от неожиданности.

– А, это ты, Соня… Чего тебе?

Соня села на стул напротив сестры.

– И как роман? Интересный? – поинтересовалась она.

– Да… Излишне сентиментальный. Ты наверняка – по делу? Не так ли? Давно ты ко мне просто так не заглядывала…

Соня удивлённо вскинула брови.

– А ты, что нуждалась в моём обществе?

– Отчего я слышу в твоём тоне сарказм, сестрица? Ты – не в духе, или барон нашёл другую барышню? – наигранно поинтересовалась Лиза.

И тут Соня не выдержала.

– И долго ты собираешься играть сию комедию?

Настало очередь Лизы удивиться:

– О чём ты? Не понимаю…

– Всё ты прекрасно поминаешь! Как ты могла позволить такую жестокую шутку? – негодовала Соня.

Лиза опять удивилась:

– Право сестрица, если у тебя дурное расположение духа – иди к себе и почитай, знаешь ли, чтение хорошо успокаивает и восстанавливает трезвость мысли.

– Ты, я вижу, уже восстановила трезвость мысли, когда нанимала этого проходимца барона! Как ты могла?!

Лиза встрепенулась и закрыла книгу.

– Откуда ты взяла весь этот бред? – она внимательно посмотрела на сестру и с удивлением и разочарованием обнаружила, что перед ней сидит вполне взрослая самостоятельная барышня, а не та наивная девочка, которой Соня была ещё совсем недавно.