Мой ботаник - Лика Ви

— Что?! — окончательно опешила я.

— Он тебе ни к чему, — невозмутимо пояснил он и добавил: — И ключи от машины. Водитель на учёбу возить будет. И только попробуй сбежать…

Набрала побольше воздуха и вымолвила:

— Маме бы это не понравилось, — развернулась и позорно сбежала.

Да, говорить такое было низко и подло. Я не должна была приплетать маму, но обида от несправедливости душила меня, мешая нормально делать вдохи. Душила не только она, но и слёзы. Я старалась никогда не плакать и у меня получалось.

Нечего сопли разводить.

Залетела в комнату, закрылась и осела на пол, прислонившись к двери.

Завтра я увижусь с Игорем, и мы вместе подумаем, как узнать, в какой больнице лежит Зацепин. Блин… надеюсь, с ним всё будет хорошо…

о взрослых поступках

Иван

Когда отец зашел в палату, я сразу понял, что мне не оправдаться. Бывает у него такой взгляд, когда он уже и слушать не будет, редко, но бывает. Это момент, когда стоит просто молчать, но я так не умею. Опустив крышку ноутбука, я отложил его на тумбочку, но первым говорить не стал.

— Как ты себя чувствуешь? — несмотря на злость, спросил отец.

— Уже неплохо, — сказал я и, как назло, тут же закашлялся.

— Мать все узнала и скоро приедет сюда, — сказал он мне.

Я поморщился, заранее предвкушая скандал, но отец не спешил начинать орать, сел возле кровати и долго на меня смотрел.

— Говори уже, — попросил я, понимая, что без разбора полетов все равно не обойдется.

— Я думал, ты взрослый, — сказал он как-то почти обреченно. — Я разочарован.

— Чем, бог ты мой?! — не выдержал я. — Тем, что я заболел? Тебе припомнить, как ты себя до гипертонических кризов доводишь? Откуда такая драма, па!? Да, я виноват. Я облажался с этой простудой, не оценил ее по-настоящему, так что теперь…

— Причем тут твоя простуда?! — перебил меня отец. — Хотя да, перетянуть бы тебя ремнем за такое отношение к себе, но дело не в простуде.

— А в чем? — не понимая, закатил я глаза. — Что я уже такого, по твоему мнению, натворил?

Этот разговор мне не нравился. Я буквально ощутил себя пятнадцатилеткой, которого пытались отругать за четверку по литературе, еще и не годовую, а так в четверти. Только почему-то превратили ее в конец света. Исправлю я все. В чем вообще проблема?

— Деньги, — внезапно сказал отец. — Я смотрю, их тебе некуда девать.

— Что? — не понял я. — Ты о чем?

— Ты продал машину… не ты ли, кстати, гордо заявлял, что купил ее сам?

— Ну я, — ничего не понимая, пробормотал я в ответ. — К чему ты это?

— К тому, что ты ты выкинул эти деньги на ветер! Просто так! Нет, я бы еще понял, если бы ты решил покрасоваться. Да я бы даже больше понял бы, если бы ты спустил эти деньги в казино, но нет, ты купил вшивый сарай и подарил его какой-то несносной девке! Ты вообще в своем уме?! — орал отец.

— Она не девка! — начал я орать в ответ. — И вообще, не ты ли говорил, что деньги — только средство?! Да, я их потратил, но я же их и заработал, так что имею полное право…

— Имеешь, но это никак не отменяет вопроса о твоей вменяемости! — кричал отец. — Может, мне попросить проверить тебя на наркотики?!

— Что? — спросил я, сам себе не веря. Это было так нелепо, что я даже возмутиться не мог. — Что ты такое говоришь? Какие еще наркотики?

— Вот и я не знаю какие!? Ты вообще хоть понимаешь, как ты изменился за пару дней? На кого ты похож?!!

— На человека с высокой температурой! — огрызнулся я.

Ну да, видел я себя в зеркале. Видок действительно не очень. Бледный. Под глазами мешки, похудеть еще как-то ухитрился, но я болею. Какие еще наркотики? Что он несет?

— А вот не знаю! — кричал на меня отец. — На самом деле анализы у тебя уже взяли и, если там будет хоть что-нибудь, я тебя…

Он погрозил мне пальцем.

— Господи, ты сам в своем уме?! — не выдержал я. — Ничего, кроме антибиотиков и жаропонижающих, я не принимал. Ничего! Никогда! Хоть сто пятьдесят анализов сделай! Себя вон на вменяемость проверь, как ты вообще эту чушь придумал?

— А ты? Как ты додумался до этой аферы с приютом?! Что это за… что это?!

— Это нормальный мужской поступок! — заявил я, глядя отцу в глаза. — Я сделал то, что считал нужным, и ни о чем не жалею, даже если она увертихвостила к этому… да не важно к кому! Я хотел дать ей то, о чем она мечтала. У нее это шанс и она или добьется, или проиграет все, как полная дурочка, а я заработаю! Я же не без гроша остался. Так какого черта ты от меня хочешь?! Думаешь, я наркоман? Забери мои анализы и подавись!

Меня уже просто несло. Знаю, что отец на моей стороне, всегда был на моей, что же он тут так взбеленился, прямо озверел, словно я черти что совершил! Какого?

— Мужской поступок, ну-ну, — хмыкнул отец, но уже без прежней злобы. — Дурак ты влюбленный, которого использовали, развели, как мальчишку.

Я, конечно, хотел бы сказать ему, что сам он того и туда, но получилось только посмотреть на него злобно. Сложно было что-то возразить. Не знаю, хотела она или не хотела. Она ведь не просила, я сам влез, но, что как дурак полез черти куда, это правда.

— Ключи от квартиры я тебе пока не верну, — уже мирно сказал отец. — Поживешь с нами под присмотром. И не спорь! — возмутился он строго, стоило мне только глаза поднять. — Иначе заявлю, что ты мал даже бороду носить, и буду прав.

Это было слишком, но я возражать не стал. Открыл рот и закрыл обратно, понимая, что спор только отца доведет, а мне все равно потом придется жить в отцовском доме несколько месяцев, а то и полгода.

— Но я не наркоман, — только и сказал я, все же вот это было реально обидно.

— Верю, но на анализы посмотрю. Ладно, сейчас пойду договорюсь забрать тебя домой. Медсестру мы тебе и там организуем, все что угодно сделаем, но хоть дома…

Голос у него был усталый. Явно перенервничал, а мне и его жаль было, и обидно, и, черт побери, злиться хотелось на весь мир. Я ведь прав! Если бы можно было все вернуть, сделал бы то же самое, даже зная про этого ее парня. Шанс свой она заслужила, а я… другую найду! Пальцем поманю и любая прибежит!

Я даже подумать об этом всерьез не успел, как в палату влетела мать и бросилась ко мне, стала обнимать и целовать меня словно маленького.

— Мама, ну все хорошо, — шептал я, пытаясь ее успокоить.

— Где же хорошо? Ты же весь горишь!

— Ничего, это пройдет. Все, правда, не плохо…

— Мальчик мой, ты так печально улыбаешься, — в итоге вздохнула она и прижала меня к себе.