Танец души - Барбара Картленд

Она скорчилась перед электрическим камином, протянув к теплу руки, на глаза ей попалась шкатулочка.

Пять фунтов… завтра вновь надо искать работу! Клуб, наверное, закроют. Она закрыла лицо руками и заплакала.

На следующее утро в полицейском участке ее подвергли суровому допросу.

Ей казалось, что ее продержали много часов, расспрашивая и переспрашивая, но в конце концов Фионе разрешили уйти.

Она догадывалась, что какое-то время останется у них под наблюдением.

Уходя из участка, Фиона раздумывала, где бы ей отыскать другую работу. Она очень устала, ведь в прошлую ночь она почти не спала, переживая все то, что случилось.

Почувствовав слабость в ногах, она поплелась домой, чтобы побыстрее лечь в постель.

В кабине лифта, которая медленно ползла вверх, ее вдруг охватил страх.

Что теперь будет, когда она снова одна и опять без гроша?

Нельзя допустить, чтобы Дональд узнал о ее полном безденежье и понял, что она так нуждается в деньгах, которые он ей должен.

В течение последних нескольких месяцев она собиралась позвонить ему, но дни все шли и шли. Она всегда была либо слишком уставшей, либо слишком занятой. А сейчас, вновь оставшись без денег и без работы,

Фиона все же не хотела, чтобы Дональд узнал о ее тяжелом положении.

Впрочем, на пять фунтов она какое-то время продержится.

Фиона предупредила свою хозяйку, что освободит комнату в конце недели, если не найдет работу, позволяющую оплатить это жилье.

«Раньше мне всегда везло, — подумала она, — может быть, и сейчас повезет».

На улицах было сыро, а темное низкое небо, серой пеленой нависшее над крышами домов, снова сулило дождь.

Фиона стояла на ступеньках ночлежки, где за два шиллинга провела ночь, и размышляла, куда ей направиться.

Стоял февраль, прошло почти два месяца с той поры, как она перестала работать, и полуголодная жизнь изменила ее до неузнаваемости.

Она сильно похудела, и плащ, так ловко прежде облегавший фигуру, обвис теперь унылыми складками на бедрах и на плечах.

Рукава обтрепались, лацканы, которые она то и дело запахивала, пытаясь укрыться от пронизывающего восточного ветра, совсем прохудились. Фиона ходила в плаще двадцать часов в сутки, так как больше ей надеть было нечего.

Все прочие наряды один за другим ушли к скупщикам, которые уже встречали ее как знакомую дружескими кивками и веселыми приветствиями.

Она переезжала из комнаты в комнату, становясь все бедней и бедней, пока ей не пришлось провести последнюю ночь в ночлежке на Чаринг-Кросс-роуд вместе с двумя женщинами.

Страшно было ложиться на грязные простыни, серые, выцветшие, наверняка несколько недель не менявшиеся.

Она так нервничала, что не смела спросить других обитательниц — толстую женщину лет пятидесяти, питавшую пристрастие к джину, и тоненькую истощенную девушку с подозрительным кашлем, нельзя ли открыть окно.

Фиона последней вошла в комнату, и они оглядели ее, сохраняя недружелюбное молчание.

Следили, как она раздевается, как колеблется, умываться ли ей холодной водой в жестяном чане.

К скупщику перекочевал и чемодан, а два шиллинга, потраченные прошлой ночью на ночлег, были ее последними деньгами.

В сумочке лежали три с половиной пенса, на которые она рассчитывала купить какую-то еду.

Когда она шла вниз по улице, то почувствовала вдруг отчаянный голод. Фиона понимала, ощущая в голове необычайную пустоту, что без еды она долго не протянет.

Дважды она едва не упала в обморок, а один раз любезный полисмен помог ей добраться до боковой улицы, где можно было присесть на лавочку и прийти в себя.

Фиона знала дешевую закусочную на грязной улочке рядом с Шефтсбери-авеню, и направилась теперь туда, с трудом передвигаясь на заледеневших ногах в насквозь промокших туфлях.

Закусочная была крошечная, но теплая. Фиона села за столик, где уже сидела другая девушка, довольно хорошенькая, но несколько грубоватая. У нее были полные губы и темные выпуклые глаза.

Соседка окинула Фиону быстрым взглядом, продолжая с явным удовольствием есть большой кусок колбасы.

Фиона посмотрела на цены и выбрала колбасу за два пенса и кусок торта за полтора.

Она так проголодалась, что едва дождалась, когда официантка выполнит ее заказ, и лихорадочно набросилась на еду.

Сидевшая напротив девушка, подняв глаза, улыбнулась.

— Похоже, проголодались, — заметила она.

— Верно, — смущенно призналась Фиона, понимая, что ест жадно, не соблюдая приличий.

Девушка засмеялась.

— Ясное дело, — сказала она. — И я тоже. Кофе будете?

Фиона отрицательно покачала головой и пояснила:

— У меня это последние полпенни.

— Выпейте со мной чашечку, — предложила девушка. — Мне повезло. Только что получила работу.

Фиона с благодарностью согласилась — у нее не было никаких комплексов, когда речь шла о еде.

— А что вы получили? — поинтересовалась она, когда принесли кофе.

— Меня взяли в танцзал за углом, — сообщила соседка. — Называется ночным клубом, но, по-моему, никакой это не клуб. Любой может заплатить и зайти.

— А еще у них есть вакансии? — тоскливо спросила Фиона.

Новая приятельница оглядела ее.

— Танцуешь? — уточнила она. — Ты хорошенькая, только очень уж тощая.

Фиона кивнула.

— Я всегда работала в клубах, — сказала она. — Четыре месяца прослужила в «Новом Бродвее».

Девушка задумалась.

— «Новый Бродвей»… Я, по-моему, про такой не слышала. И что с ним стряслось?

— Закрыли, — отвечала Фиона, — управляющего арестовали за торговлю наркотиками.

— А, помню… классное было местечко, правда? Фиона кивнула.

— И с тех пор не работаешь? — допытывалась соседка.

Фиона еще раз кивнула и призналась:

— Дошла почти до предела. Продала все, что было.

— Ты вполне могла бы без проблем устроиться, — сказала девушка, но Фиона затрясла головой.

— Это не в моих правилах, — заявила она, а девушка фыркнула и сердито, словно Фиона ее чем-то обидела, отпарировала:

— Нищим выбирать не приходится!

— Расскажи мне про этот клуб, — попросила Фиона. — Как ты думаешь, я подойду?

— Ну, не знаю, — засомневалась девушка. — Можешь пойти попробовать. Хозяйка отбирает девушек сегодня утром. Я пришла рано и сразу попала. Это прямо тут, за углом. Я тебя провожу, пошли.