Час кошки - Эйми Ямада

— НЕТ.

Теперь уже Коко попыталась сдержать закипавшую ярость.

— Она готовит тебе еду?

— НЕТ.

— Она стирает твои вещи?

— НЕТ.

— Она убирает твою комнату?

— НЕТ.

У Коко все поплыло перед глазами. Джесс не смог добиться успеха с Риком и теперь использует свою мамочку, чтобы достать Коко. Какое бесстыжее вранье! Коко вдруг охватило безумное желание посмотреть на его голую задницу: не стоит ли на ней печать Сатаны?

— Не думаю, что эта девица способна позаботиться о Джессе. Я забираю ребенка с собой! — самоуверенно заключила мамаша Джесса.

— Коко все делает, как надо, — невозмутимо заметил Рик.

— Но ты же слышал, что сказал мой сын! Джесс, ты пойдешь с мамочкой?

Джесс молчал.

— Джесс. У мамочки теперь тоже есть мужчина. Очень хороший. Он будет твоим новым папой!

Джесс безмолвствовал. Рик ждал, затаив дыхание. Он оставлял выбор за сыном.

У Коко учащенно забилось сердце. Если Джесс ответит «да», с ее души свалится груз, тяжкий груз. Она избавится от этого исчадия ада!

Трое взрослых напряжено ждали, когда мальчишка скажет свое слово. Коко думала, что Джесс снова расхнычется, будет водить их за нос. Но он коротко бросил:

— Я остаюсь здесь. Пока что.

Напряжение спало, обстановка разрядилась. «Я остаюсь здесь. Пока что». Гениально. И Рик доволен, и мать не обижена. Коко снимала шляпу перед Джессом.

— Бедный ребенок! Несчастный малыш… — снова запричитала мамаша.

Коко с презрением наблюдала, как она театрально заламывает руки.

Эта дура ничего не соображает. Как это можно — оскорблять при мальчишке его отца? Родить ребенка проще простого. Главное — проникнуть ему в душу. Почему так хитер Джесс? И что сделало его таким? Щенка или котенка этой дамочке, может, и можно доверить. Но человеческое дитя… Она же просто не способна быть матерью!

Коко уже не злилась. Какая она уродина! Даже если это из-за Рика, при чем тут Коко? Мать Джесса может плести, что угодно. Коко знает другого Рика — такого, каким он стал теперь! И ей безразличны все эти сплетни о том, каким Рик был в незапамятные времена.

Коко вдруг подумала: а может, просто эта женщина до сих пор влюблена в Рика? И Джесс — только предлог, чтобы заявиться сюда? Ведь только так она может увидеть бывшего мужа… Ну конечно же! Она ненавидит не столько Рика, сколько себя саму — за то, что не может его разлюбить! Она так любила его, что не знает, куда излить свои чувства. Вот и после развода продолжает выплескивать их на него. Не может с собой совладать. Потому и держит Джесса рядом с Риком. Она ненавидит себя так сильно, что не хватит всей жизни, чтобы изжить это чувство… Значит, Рик останется в ней, пока она не умрет. И в памяти сердца всегда будет написано лишь одно — «ненависть», но на закладке будет стоять иное слово: «любовь»…

Рик не ответил на ее любовь. Естественно, она ненавидит Коко, которая оказалась удачливее ее. Вот и нашла благовидный предлог подгадить сопернице: Коко плохо смотрит за Джессом.

Джесс… Странный ребенок. Растет между ненавистью и любовью, даже не знает, как нужно завоевывать привязанность и внимание. Отец с матерью ненавидят друг друга, но этот мячик рикошетом бьет по Джессу. Когда-нибудь их ненависть затопит его. Кто вырастет из этого ребенка? Человек, которого никто никогда не полюбит? Мужчина, не способный на любовь к женщине?

Джесс достаточно сообразителен, чтобы понять: в доме матери, пропитавшемся ненавистью к отцу, он не будет счастлив. Но и рядом с Коко счастье невозможно. Ведь Коко не любит его, хотя и ненависти не питает. Прошло несколько месяцев, а она так и не сумела принять его сердцем. Полюбить Рика было так просто, но к сердцу Джесса она не смогла подобраться. Если бы удалось зацепить хотя бы ниточку, она распутала бы весь клубок…

Мать Джесса засобиралась домой. Сейчас она была какой-то другой, не такой, как в самом начале, когда только вошла. Резкие, диковатые движения… Она так рванула к себе сумочку, что пряжка расстегнулась, и все содержимое высыпалось на пол. Дешевая помада, потертый кошелек, аляповатый носовой платок… Вещи разлетелись по всей комнате. Мать Джесса ползала на коленях, подбирая свои пожитки. Дешевые вещицы странно контрастировали со слишком яркой косметикой. Глядя на эту женщину, размалеванную сверх всякой меры, Коко почему-то вспомнила картину одного французского художника, где крестьянка собирает колоски, оставшиеся после жатвы, — и ее охватила грусть. Эта женщина обречена всю жизнь собирать прошлогодние листья, с кем бы она ни была. Рик искоса наблюдал за происходящим, но молчал. А Джесс тоже стал ползать на коленях, собирая рассыпанную косметику. Весь его вид выражал сочувствие к матери. Все же он знает, как нужно проявлять привязанность, подумала Коко. Но нужна ли матери его любовь? Ведь она отказалась побыть с сыном, не получив свои двести долларов! Наверное, она тоже способна лишь брать, ничего не давая взамен…

— Прощай! Будь здоров, — сказала мать Джесса. — Я еще приду за тобой!

Коко проводила ее до двери.

Даже простое прощанье с сыном эта дамочка умудрилась превратить в спектакль. Предлог для визита был исчерпан полностью. И мать Джесса не сказала Коко ни единого теплого слова. Она удалилась с разгневанным видом. Лоб прорезала глубокая морщина.

Коко почувствовала себя совершенно опустошенной. Из нее как будто выпили кровь. Ей было страшно возвращаться в гостиную. Комната переполнилась ненавистью: ненависть клубилась в воздухе, хлюпала под ногами, и, чтобы не оскверниться, Коко была вынуждена переступить через нее.

В тот вечер Рик ушел из дома, не попрощавшись с Коко. Стало уже совсем поздно, а его все не было. Когда он доставал из шкафа пиджак, Коко захотелось удержать его, но слова застряли в горле. Рик не мог находиться в оскверненной квартире, Коко прекрасно понимала это. Он из тех мужчин, что бегут от проблем.

Ей ужасно не хотелось оставаться вдвоем с Джессом. Коко так и подмывало зайти к нему — спросить, зачем он солгал матери. Но без прикрытия Рика у нее не хватило храбрости.

После ухода матери Джесс закрылся в комнате и не показывал носа. Коко коротала время в гостиной, обнимаясь с бутылкой джина. Ей было ужасно одиноко. Она ждала Рика. Вот она, «семейная» жизнь. Все так чудесно, но стоит вклиниться третьему, как шестеренки счастья перестают цеплять друг друга и начинают прокручиваться вхолостую.

В самом начале она относилась к Джессу вполне терпимо. Она была готова принять его как часть Рика. Она сделала все возможное. Даже то, что превосходило всякие силы. За одну приветливую улыбку Коко была готова вылить на Джесса море любви. Но теперь она в одиночестве сидит на кушетке, так что нечего поминать прошлое. Прежде она наслаждалась любовью Рика, теплом его тела. Теперь же все это словно утратило ценность. Так бывает, когда тебя угощают диковинным лакомством: проглотил — и ничего не осталось, даже воспоминаний. Мгновенное наслаждение любви ушло, и в душе опять возникло гнетущее чувство. Нечто зловещее. У этого «нечто» был облик Джесса, и это пугало Коко.