Лесная корона - Елена Шагако

Никто не заслуживает такого. Ни она, ни Наталья, ни даже мерзкая Елизавета или любая другая женщина.

Ей пришлось несколько раз безуспешно чиркнуть зажигалкой, прежде чем огонек зажегся и сигарета начала тлеть, отравляя легкие. Рина затягивалась сильнее, чем обычно, стараясь почувствовать боль, чтобы заглушить то, что роилось у нее внутри, – отчаяние и зарождающуюся панику.

Никто не станет искать Наталью. Неважно, что с ней случилось, – никто даже не попытается. И эта мысль вызывала в душе такую неизбывную тоску, что Рина покрепче обхватила себя руками, стараясь успокоиться. Все приемы, которым она научилась у психологов, внезапно забылись, оставляя ее наедине с оголенными чувствами. Если бы кто-то в этот момент дотронулся до нее, мог бы получить разряд электричества и отлететь в сторону – так ей казалось.

В несколько глубоких затяжек она прикончила первую сигарету и тут же достала вторую. Алкоголя больше не было, и появилась обида – на себя, что не позаботилась о необходимом количестве, на Антона за то, что все выпил, на администрацию за то, что лишили постояльцев доступа к спиртному.

На глазах выступили слезы, Рина резким движением стерла их с лица, но тут же набухли новые. Подживающий лоб запульсировал, будто снова превращаясь в больной синяк. Желание выпить стало нестерпимым.

Бросив окурок на землю, Рина резко развернулась и, растирая замерзшие ребра, вернулась в отель. У нее появилась отчаянная идея насчет того, у кого могло найтись хоть сто грамм алкоголя, пусть даже не крепкого – любого. Она поднялась на второй этаж и прошла в левое крыло, туда, куда раньше предпочитала не соваться.

Дверь открылась почти сразу, и Рина встретилась с глазами хозяйки номера, презрительно смотрящей на нее сверху вниз.

– И почему я предполагала, что ты припрешься? – растягивая слова, спросила Елизавета.

Рина лишь пожала плечами и сделала над собой огромное усилие, чтобы не отвести взгляд.

– Мне кажется, у тебя есть алкоголь, – бесцветно сказала она.

Елизавета фыркнула, скривившись.

– И что теперь?

Рина вздохнула, собираясь с силами, чтобы произнести это вслух.

– Можешь поделиться? Я отдам, как смогу.

– Ты что, охренела совсем? – Казалось, Елизавета ничуть не удивлена, но все равно говорит то, что ей положено. – Тебя там плетьми секли? Или ты просто окончательно поехала на фоне своих вселенских страданий?

Рина заплакала бы, если б смогла, но перед Елизаветой все слезы, что рвались наружу, будто высохли. Сама как пустыня, та превращала в пустыню все вокруг, даже чужую боль. Вместо слез на лице появилась покорная усталая улыбка.

– Лиза, я сейчас сдохну, – выдохнула Рина, задрожав всем телом.

Или слова подействовали, или женщина просто испугалась возможной реакции своей нежданной гостьи, но она молча развернулась и ушла в комнату, оставив дверь открытой.

Через проем Рина смогла разглядеть убранство Лизиного стандарта, мало чем отличавшегося от ее собственного, разве что все внутри располагалось зеркально. Вещи разбросаны по комнате в беспорядке, но не таком, как у Рины, когда повсюду мусор и вонь от табака, а таком… женском, когда цветное нижнее белье разложено по кровати, позволяя сделать выбор, а обувь и вещи рассованы по углам, все вытащенные из чемоданов, потому что могут в любой момент пригодиться.

Рина видела, как Елизавета «нырнула» в сумку, извлекая оттуда бутылку красного вина. На секунду задержалась, рассматривая этикетку. Вздохнула, наверное, смирившись с предстоящей потерей. Скорее всего, думала Рина, она берегла напиток для особенного интимного случая, иначе было непонятно, для чего до сих пор его хранила. Ей вообще было странно, что люди хранят спиртное, а не выпивают сразу.

Елизавета вернулась к двери и протянула бутылку Рине.

– Не думай, что я прониклась к тебе чувствами, понятно? – Она брезгливо отдернула руку, когда Рина случайно коснулась ее пальцев, беря бутылку. – Может, хоть теперь Крайст увидит, какая ты безнадежная и как относишься к себе и всем нам.

Рина беспомощно подняла на нее глаза и встретилась с неприязненным, горящим решимостью взглядом.

– Ты же все время лжешь, что хочешь выздороветь, – Елизавета сощурилась. – А на самом деле ты та еще алкоголичка.

Ее слова резали, словно росчерки бритвы. Рина никогда не сталкивалась с такой открытой агрессией в свой адрес и теперь была в шоке от того, что Елизавета себе позволяет.

– Что ты несешь? – неуверенно произнесла она. – Я очень хочу бросить пить и забыть прошлое. Ты ни хрена обо мне не знаешь.

Елизавета усмехнулась и закатила глаза.

– Именно поэтому ты пришла ко мне за вином? Я не достойна знать о проблемах нашей алкопринцессы, но, если что-то случилось, обязана помочь? Прежде чем проходить реабилитацию, дорогуша, надо сначала разобраться с основной бедой. А так ты только чужое место занимаешь.

Она скрестила руки на груди, заставляя Рину чувствовать себя неловко и виновато.

Рина опустила взгляд, не находя слов, чтобы как-то оправдать себя. Ей стало неважно, как это выглядит. Все, о чем она теперь могла думать, это бутылка вина и собственный номер, в котором можно закрыться ото всех и забыться, потеряться, как Наталья или Вероника Лесовая.

– Я верну вино или деньги, – бросила она.

– Разберись уже в себе, – сказала вслед Елизавета и хлопнула дверью.

Наконец Рина могла заплакать. Она ввалилась в свой номер, заперла его изнутри и упала на колени у порога, давая волю скопившимся слезам, боли, напряжению и обиде. Она беззвучно рыдала, прижимая к себе бутылку, но слезы не приносили облегчения, вместо этого волна давящей, разрывающей грудь боли скопилась у горла, разрастаясь все дальше по телу.

Рина доползла до тумбы, взяла с подноса вилку и, непослушными пальцами разорвав этикетку на бутылке, с такой силой вдавила пробку, что не пришлось даже делать это второй раз: пробка медленно, но решительно протиснулась внутрь.

Давясь слезами, Рина припала к горлышку; она пила большими глотками, не замечая ни вкуса, ни крепости. У нее была лишь одна цель – побыстрее достичь «плывущего» состояния, чтобы ни о чем не думать.

Так, сидя на полу, она продолжала целеустремленно пить, забыв обо всем.

Когда с вином было покончено, она отставила бутылку и легла на пол, уставившись в потолок. Мысли смазывались, не давая пуститься в пугающие размышления. Образы людей, которых она встретила утром, возникали перед глазами и тут же расплывались, не задерживаясь долго. Жирная муха летала по комнате взад-вперед, как будто издеваясь над расфокусированным зрением или испугавшись состояния Рины, которая с трудом могла пошевелиться.

Внезапно к горлу подкатила тошнота, и Рина с трудом добралась до ванной. Ее вырвало в унитаз и рвало до тех пор, пока все тело не начало покалывать мурашками от бессилия и изнеможения.