Изобретатель смерти - Алексей Макеев

– Да, вы правы, мерзкая история, – вздохнул Лев. – А этот частный детектив ничего не рассказывал вам о семье Лазаревых, как их жизнь сложилась?

– Он принес мне отчет, сказав, что там их история от начала до конца, но я даже папку эту не открыл – побрезговал. Так и лежит с тех пор в столе.

Гуров от радости чуть на месте не подпрыгнул и попросил:

– Александр Павлович, отдайте отчет мне. Честное слово, он послужит благому делу.

– Может быть, вы мне все-таки расскажете, что произошло? – спросил Беляев.

– Поверьте, вам этого лучше не знать, – твердо ответил Лев.

Беляев поколебался, подумал, а потом открыл стол, достал с нижней полки из-под кипы бумаг обычную пластиковую папку и протянул ее Гурову, сказав:

– Я надеюсь на вашу порядочность.

– Даю вам слово офицера, что эти документы будут уничтожены, как только работа завершится, – серьезно пообещал Лев.

Выйдя из квартиры, он тут же позвонил Савельеву, чтобы узнать, где он, а тот, как оказалось, ждал его в машине внизу.

– Удачно? – спросил парень, встретив Гурова на выходе из подъезда. – Хотя можно и не спрашивать – сияете как начищенный самовар.

– Боюсь сглазить, но, кажется, мы поймали удачу за хвост.

– Ну, одно перо из этого хвоста от нас уже улетело, – вздохнул Савельев. – Парня из больницы, а судя по всему, это был именно Борис, увезли мужчина с женщиной. – И невинно поинтересовался: – Почему не спрашиваете, какие?

– Знаешь, ты мне сейчас настроение этим не испортишь. Вот! – Гуров помахал папкой. – История семейства Лазаревых!

Они смотрели бумаги по диагонали, чтобы выцепить главное, и нашли!

– Вот она! – торжествующе воскликнул Степан. – Екатерина Петровна Ракова! Сестра его матери! Они с мужем еще тогда опеку над мальчишкой хотели оформить, да Лазаревы не дали!

– Но Всеволод-то каков! Вот уж мразь! – процедил сквозь зубы Гуров. – Значит, выпустили его! То-то мальчишка его до смерти боится! Степа! Как хочешь извернись, но пробей мне Раковых!

– Пара минут! Когда у вас в распоряжении все возможные базы данных, найти нужного человека ничего не стоит!

Савельев позвонил и попросил найти адрес Екатерины Петровны и Леонида Викторовича Раковых. Ждать пришлось не больше двух минут, и они получили то, что хотели.

– Может, мне свою машину отпустить? – спросил Гуров, разъезжавший до этого на автомобиле, предоставленном ему Олегом Михайловичем.

– Думаю, что да, – согласился Савельев. – Нам предстоит в область ехать, а у нее посадка низкая, толку от нее не будет.

И они поехали на невзрачных «Жигулях» в Дедовск, в неизменном сопровождении джипа охраны. По дороге Гуров читал вслух документы, а Степан их комментировал, причем не всегда в печатных выражениях, но Лев не возражал – информация была такая, что и самому хотелось выругаться.

Итак, родив, сама не зная от кого, ребенка, Алла пустилась во все тяжкие, бросив сына на родителей и няню. Через пару лет, когда взбалмошность девушки перешла уже все границы, ее все-таки показали врачу, который и поставил диагноз – шизофрения. Ее пытались лечить дома, чтобы не выносить сор из избы, но из этого ничего не получилось. Она периодически попадала в психиатрическую больницу, выходила, опять туда возвращалась, пока, наконец, не умерла там.

Всеволод рос, ни в чем не зная отказа. Был мальчиком примерным, послушным и умным. Учился не просто хорошо, а с блеском – видимо, пошел в неизвестного отца, так что золотую медаль получил совершенно заслуженно. Потом, несмотря на уговоры деда с бабкой пойти в торговлю, поступил в тогда еще политехнический институт на факультет радиотехники и электроники, который окончил с красным дипломом и был оставлен на кафедре. Счастливые бабка с дедом купили ему квартиру, а машина у него и до этого была – его дед с бабкой с началом новых времен не растерялись, создали свои фирмы, а поскольку связи у них сохранились крепкие, то процветали.

Пару лет Всеволод преподавал, в это время и женился на восемнадцатилетней Дарье Михайловне Коробовой, и в марте 1997-го у них родился сын Игорь. Потом он поступил в аспирантуру, защитил кандидатскую диссертацию, и, может быть, все было бы хорошо, если бы ВАК ее утвердил, но этого не произошло. Взбешенный Всеволод поехал на кафедру и устроил скандал своему научному руководителю, в ходе которого разбил о его голову графин с водой, а потом начал биться в истерике. Вызвали не только милицию, но и «Скорую», которая, разобравшись в ситуации, увезла обоих.

Всеволод попал в неврологическое отделение больницы с первоначальным диагнозом «нервный срыв», а уже там ему поставили диагноз «шизофрения», о чем навещавшей его Дарье потихоньку сказала пожалевшая ее медсестра и посоветовала делать ноги от такого муженька как можно скорее и дальше. Насмерть перепугавшаяся женщина, забрав ребенка, перебралась к своей старшей, сводной сестре, той самой Екатерине, и ее мужу, преподававшему тогда в военном училище, в их комнату в общежитии. Там-то ее и нашел вышедший из больницы Всеволод. По показаниям соседей, они услышали пронзительный, полный ужаса крик ребенка, вышибли дверь и застали Всеволода с ножом над телом мертвой жены – он нанес ей семнадцать колотых ранений. Вызвали милицию, и его арестовали.

Не будь у него диагноза «шизофрения», дед с бабкой подсуетились бы, и суд признал бы, что Всеволод совершил это убийство в состоянии аффекта. Но при таком раскладе им оставалось только заплатить, чтобы психиатрическая экспертиза, а потом и суд признали его невменяемым, и он отправился по следам матери в «дурдом». Вот тогда Раковы и попытались через суд оформить опеку над Игорем, но проиграли – куда им тягаться с Лазаревыми? Тем более что военное училище было к тому времени уже расформировано, Леонид Викторович вышел досрочно в отставку, его жена, работавшая там же в библиотеке, тоже осталась не у дел, а общежитие, где они жили, должно было перейти в муниципальную собственность. Короче, Раковы уехали из Воронежа. Однако отношения между ними и Лазаревыми со временем восстановились, потому что Екатерина с мужем неоднократно приезжали к ним в отпуск и на праздники и даже жили у них в доме или на даче вместе с Игорем.

На момент составления отчета, а было это шесть лет назад, Игорь жил у прадеда и прабабки, для которых был весь свет в окошке, его отец находился в «психушке», а старики были еще живы. Теперь предстояло выяснить, что произошло за эти годы.

Чтобы найти нужное строение, Степану пришлось немало поплутать, но вот они увидели маленький одноэтажный дом, окруженный таким же маленьким садиком. Оставив машину на улице и велев кавказцам оставаться там же, Савельев и Гуров вошли во двор и направились к крыльцу. Не успели они сделать несколько шагов, как на нем появился здоровый немолодой мужчина в камуфляже и крайне недружелюбно на них уставился.

– Спокойно, дядя! Спокойно! Мы Игорю не враги! Нам Всеволод нужен, и поверь, что добра мы ему не желаем, – сказал Степан.