Заградотряд - Сергей Михеенков

– Немцы! – ошалело закричал кто-то из офицеров.

И тут же из глубины просеки плеснула автоматная очередь. К дороге метнулись пятнистые тени, как будто лесная дорога, забытая людьми, принадлежала только дождю, ветру им, и теперь, заметив на ней чужих, тени убили под одним из чужих лошадь, а седока буквально вырвали из седла и стремян и поволокли за деревья.

Хаустов машинально придержал лошадь, и она, всхрапнув испуганно, свернула на придорожную полянку. Двое других артиллеристов, которых автоматная очередь не задела, сгорбившись, в ужасе проскакали вперёд и вскоре исчезли за поворотом. Хаустов сдёрнул винтовку, снял с прицела чехол, дослал в патронник первый патрон и, убедившись, что ускакавших вперёд за поворотом не встретила новая автоматная очередь, дважды, раз за разом, выстрелил. Егоза стояла под ним как вкопанная. Только кожа на её напряжённой шее вздрагивала после каждого выстрела.

– Молодчина, молодчина, Егоза, – погладил её Хаустов. Он наклонился и медленно подбирал поводья, одновременно слушая лес и тишину, разом обступившую их.

Он ждал выстрелов из леса. Он не верил, что немцев здесь всего двое. Не приняли открытый бой, затаились. Разведка. Побаиваются, осторожничают – на чужой территории. Ждут удобного момента.

Хаустов выждал ещё мгновение – тянулось оно долго, выматывая нервы и лишая самообладания – и толкнул Егозу каблуками. Лошадь послушно пошла обочиной, ускоряя шаг.

Раненый в переднюю ногу на вершок выше колена, конь встал и, хромая, бродил по зарослям придорожного ивняка. Стрелявшие в точности исполнили задуманное: ни одна из выпущенных пуль не задела седока. Майор, начальник штаба истребительно-противотанкового артполка лежал под берёзой, оглушённый умелым ударом по шейным позвонкам, и медленно приходил в себя. «Древесные лягушки» лежали рядом. Казалось, они и теперь, с простреленными головами, не хотели отпускать свой трофей. Они обступали майора с двух сторон и, выбросив вперёд руки, всё ещё охраняли занятое пространство. И только отверстия в стальных шлемах на затылочной части, почти одинаковые, свидетельствовали о том, что для них всё кончено.

Хаустов позволил Егозе сделать ещё несколько шагов вокруг лежавших на снегу, перемешанном с бурой листвой, и натянул повод. Лошадь послушно остановилась и тоже прислушалась. Теперь они были единым существом, которое всё ещё не доверяло тишине осеннего леса и тому, что новые выстрелы не нарушат её через мгновение.

Артиллерист попытался встать, но не смог, сел и устало смотрел по сторонам. Потом поднял затоптанную фуражку и начал отряхивать с неё прилипшую грязь и листву. Обнаружив пустую кобуру и оборванный ремешок пистолета, начал обшаривать убитых. Свой ТТ он нашёл за пазухой у одного из немцев. У него же он забрал ППД.

– Держитесь за стремя, товарищ майор, – сказал ему Хаустов; он всё ещё держал винтовку на изготовку, крутил головой, беспокойно оглядывался, вырывая из пространства, окружавшего их, то куст можжевельника, то сгорбившийся пень, то залёгшую поперёк просеки полусгнившую ель. Хаустов знал ещё по первой войне, что, если разведчики разделились и под огонь попала одна из групп, другие придут на помощь. Значит, немцев можно было ждать с минуты на минуту.

Майор что-то сказал. Речь его ещё не восстановилась. Он это почувствовал и сделал повелительный жест рукой, что, должно быть, означало, чтобы Хаустов отдал ему коня.

– Хватайте, майор, стремя и держите изо всех сил! – крикнул тот и толкнул каблуками лошадь.

Майор уже стоял на ногах.

– Быстро! – Хаустов выхватил у него из рук автомат и пустил Егозу лёгкой рысью.

Майор-артиллерист бежал рядом. Ноги его заплетались. Он матерился, скрипел зубами, но стремя держал крепко.

Лейтенанты их ждали на краю поля. Они недоверчиво поглядывали на Хаустова. Один из них тут же молча спешился и с терпеливой виноватой услужливостью держал стремя, пока майор садился в седло.

Поскакали дальше. Хаустов впереди, за ним майор. Лейтенанты, пересев на одну лошадь, немного отставали. У одного из них была перевязана голова. Свежий бинт белел, словно снег на льду.

Хаустов время от времени поглядывал на автомат, висевший у него на груди. Автомат был знакомый, с тремя насечками на шейке приклада. Он сразу его узнал, ещё в лесу, когда разглядывал убитых немцев.

Пока Хаустов ездил с донесением на разъезд, Третья рота отошла к последней своей траншее.

Окопы опоясывали небольшую деревню с запада и северо-запада. На огородах окапывались артиллеристы, устанавливая «сорокапятку» на прямую наводку. Орудие и свои ячейки они замаскировали картофельной ботвой.

Старшего лейтенанта Мотовилова они отыскали в крайнем доме у пруда. Хаустов доложил о прибытии. Протянул ротному автомат, взятый в лесу.

– А где Плотников? Где разведчики? – тут же спросил Мотовилов, видимо, уже всё поняв.

– Автомат взяли у одного из убитых. Оба одеты в камуфляжные куртки с капюшонами и такие же бриджи. Вооружены автоматами. У одного был ППД сержанта Плотникова.

– Ладно, Хаустов, потом поговорим. Ты, давай, вот что: сходи на кухню, поешь, а потом – сюда, ко мне. И второго снайпера позови. Разыщи ополченца, Колядёнкова. Его тоже сюда. Всем иметь полный боекомплект. Задание вам будет. Особой важности…

Боевые охранения молчали. Немцы, должно быть, почуяли подвох, видя, как противник легко, без боя отступил в глубину своей обороны, и потому продолжали сосредоточивать авангардную колонну в районе Малеева. Вперёд выдвинули только боевые охранения и патрулей на мотоциклах. Возможно, ждали авиационной поддержки. Но больше их самолёты не появлялись. Облака снова опустились, шурша по полю то дождём, то мокрым колючим снегом.

Зато где-то в полдень, когда артиллеристы только-только закончили разведку местности и собрались уезжать, со стороны Серпухова появился тихоходный Р-5. Биплан вначале пролетел стороной, потом сделал разворот над полем, совсем немного не дотянув до второй траншеи, где Мотовилов оставил боевое охранение с двумя пулемётами, и вернулся к деревне. Над деревней пилот, видать, намеренно выключил мотор, высунулся из кабины и крикнул:

– Эй, пехота! Какая деревня? Екатериновка? Или Малеево?

– Ты что, слепой?! Екатериновка! – ответили снизу.

– Спасибо пехоте! – снова заговорили человеческим голосом облака.

– Пошёл ты к чёрту! – ответили снизу.

Мотор после этого непродолжительного диалога снова резко дёрнул и поволок биплан над лесом. Но немного погодя он вернулся, и снова мотор его на какое-то время заглох.

– Кто в Малееве? – крикнул лётчик, свесившись из открытой кабины и поблёскивая квадратами очков.

– Немцы! Немцы в Малееве! – закричали снизу. – Слетай, сам посмотри!

Биплан развернулся над полем и ушёл в сторону Серпухова. Бойцы, поправляли окопы, маскировали курганы над землянками, курили, ворчали: