Star Wars: Сумрачная планета - Барбара Хэмбли

Способности же Тазельды были весьма утонченными и очень сильными.

Ветер с завыванием хлестал ему в лицо, пока он петлял по узким улочкам, словно не давая ему вернуться. Погребенный под лавиной отчаяния, в океане страха, заполонившего его душу" Люк ощутил то же холодное чувство безысходности, которое испытывал, вися над бездной Беспина. Он не хотел, чтобы это было правдой, но знал, что это так.

На этот раз он подошел к дому Тазельды сзади, и увидел ее через заднюю дверь, перед которой были свалены во дворе ржавые флаеры в разных стадиях разрушения. Она шарила в темных углах комнаты, за мебелью и под подушками, словно что-то искала. Он увидел, как она сунула руку под шкаф, потом вытащила ее и встала, глядя на него широко открытыми голубыми глазами; ее черные грязные волосы висели отвратительными космами над грудями. Он почувствовал прикосновение ее разума, гневное, но тщетное, ощутил слабый, рассеянный толчок Силы и, хотя стена заслоняла их от ветра, он увидел, что помятые цистерны, выцветшие старые тряпки, куски дерева и металла во дворе вокруг него задергались и зашевелились, словно живые.

Продолжая смотреть ему в глаза, она снимала что-то — видимо, дрохов — с руки и раскусывала их коричневыми гнилыми зубами.

Охватившее его чувство тревоги стало еще пронзительнее, но он понял, что заполнявшее его душу отчаяние — не настоящее, словно стеклянные бусы. Теперь оно сменялось неподдельной печалью.

Люк отвернулся.

Не столько благодаря Силе, сколько годам, проведенным среди повстанцев, когда ему приходилось сражаться в космической пустоте на кораблях, мчавшихся с невероятной скоростью, он почти инстинктивно ощутил опасность и лишь в следующую секунду услышал звук бегущих ног. Он уклонился почти в то же мгновение, когда в землю рядом с тем местом, где он стоял, вонзилось копье. Кто-то швырнул камень, он отскочил назад — и желтая вспышка старого бластера прочертила обожженный след на стене рядом с ним. Оборванные мужчины и женщины бежали к нему со всех сторон из переулков — среди них были и растрепанные босоногие дети, швырявшие камни.

Люк мог разбросать их всех одним ударом Силы, поднять любого из них в воздух и зашвырнуть подальше, но не решился. К нему подбежала девушка лет шестнадцати с дубинкой; он оттолкнул ее плечом в сторону, уклонился от очередного выстрела из бластера, столь изношенного, что с его помощью и блина было не поджарить, и бросился бежать. Небольшая толпа Старожилов кинулась за ним, ругаясь и размахивая оружием.

— Убийца! Вор! Грязное отребье!

Они выскакивали из-за углов, пытаясь ткнуть его копьем или дубинкой. У двоих или троих были бластеры, но чтобы попасть в кого-либо на бегу, требовалась хорошая практика, а Люк все время был в движении. Двое схватили его, пытаясь утащить назад в лабиринт переулков — вероятно, снова к дому Тазельды, если, как он предположил, эти люди были остатками тех, кем она здесь «правила», но Люк вовсе не был в этом уверен. Резким пинком он сбил одного с ног и, воспользовавшись упавшим телом как оружием против второго, швырнул обоих в разъяренную толпу. Он перепрыгнул через стену, метнулся через густые заросли заброшенного сада, чувствуя, как листья хлещут по лицу, и услышал топот приближающихся преследователей, бежавших вдоль стены. «В худшем случае, — подумал он, — всегда можно воспользоваться Силой, чтобы…» Чтобы — что? Вызвать шторм Силы, который убьет еще какую-нибудь невинную старушку, находящуюся под опекой Целителя в двухстах километрах отсюда?

Он схватил валявшиеся у забора грабли, перескочил через стену там, где меньше всего слышались вопли преследователей, и кинулся к более широким улицам и более открытому месту среди домов Новоприбывших. Пыль и мелкие камешки били ему в лицо. На противоположной стороне улицы появились трое Старожилов, в том числе один с бластером. Люк отскочил в сторону, увернулся от копья, брошенного с крыши сарая, перекатившись, вскочил на ноги и прижался спиной к стене, глядя на бегущую к нему толпу.

— Эй, что все это значит? — рявкнул чей-то голос.

Старожилы застыли как вкопанные и после мгновенного замешательства начали отступать.

Из переулка появились двое — тощий восьмифутовый иторианин и толстый, неряшливого вида темноволосый человек, оба в синей форме муниципальной полиции Хвег Шуля.

— Позор на ваши головы, — произнес молотоголовый негромким певучим голосом. — Кто вы вообще такие, по-вашему? Жуки с Йавина? Нафены?

Среди Старожилов послышался ропот. Какая-то женщина бросила на землю камень, который держала в руке. Кто-то что-то сказал насчет «отродья темных».

— Кто он? — человек ткнул пальцем в Люка. Ветер шевелил его жирные черные волосы. Никто не ответил. Он повернулся к Люку. — Это ты, что ли, отродье темных?

— Для кого-то, может быть, и да, — Люк отряхнул рукав в том месте, где камень едва не сломал ему руку.

Человек усмехнулся.

— Что ж, моя бывшая жена с тобой согласилась бы, — он повернулся к молотоголовому. — Что будем делать, Снаплонс? Есть что-нибудь в Уставе Города насчет таких?

— Мне это неизвестно, Грапп.

— Слышали? — полицейский Грапп снова повернулся к толпе, от которой осталось уже не больше трети. — Чем еще провинился этот парень, кроме того, что он отродье темных? — он искоса посмотрел на Люка, и взгляд его глубоких глаз показался Скайуокеру далеко не глупым.

— Темные творят зло! — крикнула девушка, пытавшаяся разбить Люку голову дубинкой.

— Да уж, а нападать толпой на человека, который даже ни разу не выстрелил из бластера, — по-твоему, не зло, сладкая ты моя? — Грапп махнул рукой, словно отгоняя мух. — Убирайтесь отсюда подобру-поздорову, пока я вас всех не засадил за решетку за нарушение общественного спокойствия. С тобой все в порядке? — он повернулся к Старожилам спиной, обращаясь к Люку, хотя Люк был уверен, что он продолжает наблюдать за ними. Толпа разошлась, недовольно бормоча; глаза их сверкали от ярости при виде Новоприбывших, спасающих Новоприбывшего, а не просто представителей закона, помогающих человеку, подвергшемуся неспровоцированному нападению.

— Все нормально.

— Чокнутые теранцы.

— Не теранцы, — пропел иторианин. — Я знаю теранцев. Это те, кто нападал на дом мастера Ашгада, четыре или пять раз за то время, что я здесь. Подозреваю, что это они убили последних его слуг-людей в начале этого года, хотя доказательств у меня нет. Я знаю, что это они похитили ту молодую женщину, примерно в то же время.

— Молодую женщину? — Люку показалось, будто его со всей силы ударили в грудь.

Иторианин несколько мгновений задумчиво разглядывал его золотыми глазами.

— Высокая женщина, которая прилетела на челноке с Дуррена. Она называла себя Край, но часто забывала отвечать, когда к ней обращались по этому имени. Эти оборванцы — насколько я слышал, остатки одной из старых банд, сражавшихся за контроль над городом между криминальным боссом Белдорионом с одной стороны и некой женщиной с другой, много, лет назад, — однажды ночью окружили ее и уволокли, но, прежде чем я сумел выяснить, куда они ее забрали, я встретил ее на улице. Она сказала, что это были ее друзья.