Некромант-самоучка, или Смертельная оказия - Ардмир Мари

– А осталось их совсем чуть-чуть, – со вздохом заметила я и расслышала тихий звук шагов, приближающихся к моей спальне, и едва различимый «пик», затем еще один и еще… Последний совпал со стуком в дверь и голосом Дао-дво:

– Тук-тук, девушка, к вам цирюльник. – И, не спрашивая разрешения, метаморф вломился в комнату, подбрасывая в руке садовые ножницы. – Сумерька, хватит дрыхнуть вторые сутки подряд. Вставай, дело есть…

Так, теперь ясно, что за странный звук издал мой гид, Гер явился, и нетопыри возрадовались в отличие от меня. Слышать лысеющего язву, как и видеть его мне не хотелось и еще больше не хотелось расставаться с косой. Именно поэтому я замерла, зажмурилась, затаила дыхание и мысленно представила себя невидимкой.

– Потом пойдем на завтрак. В качестве утешительного приза, так и быть, возьму тебе пирожное.

А я молчу, надеясь на чудо и на то, что «пики», издаваемые браслетом, вскоре стихнут.

– Свои я уже остриг, – сообщил он, громко щелкнув ножницами, – теперь очередь за твоей косищей, и мы кви… – На этой невысказанной фразе Дао-дво наконец-то умолк и, как ни странно, принюхался. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем я чуть не оглохла от разъяренного:

– Таррах!

Дверь хлопнула, предмет садового инструментария звякнул уже где-то внизу. И, право слово, я понадеялась, что у рыжего вопреки сказаниям о многоликих все же есть аллергия на что-нибудь трудно истребимое, часто встречающееся в Треде, и это именно она заставила его покинуть мою спальню. Но ошиблась и совсем позабыла о том, что Дао-дво немного псих и может неправильно воспринять запах дохлятины, доносившийся из ванной.

Гер влетел в комнату, казалось, через несколько мгновений, с рыком грубо стянул меня с кровати на пол, попутно перевернул, а дальше одной рукой зажал мне челюсть, а второй попытался влить какую-то дрянь в насильно открытый рот. И все это под нарастающие «пики». Дао-дво не ощущал моих ударов по коротко остриженной голове и плечам, плевал на попытки сплести проклятье и остановился, лишь когда я сдавленно прохрипела:

– Ге-е-ер!

Наши взгляды встретились. Милостивый боже, лучше бы я притворилась мертвой и позволила ему влить в себя все три литра пойла с горьким запахом. Графитовый так резко встал, что я шлепнулась на пол, стукнувшись головой. Спасибо косе, смягчила неприятное соприкосновение.

– Твою мать! Да я тебя… только что… чуть не… – сдавленно шипел метаморф, сжимая и разжимая кулаки. Невольно подумала, что это конец, но разведчик неожиданно проглотил все свои проклятья и вышел. Дверь тихо закрылась за ним, и он как-то совсем неслышно прошел по коридору до лестницы, мягко спустился вниз и щелкнул замком входной двери. Вышел и закрыл? Не знаю почему, но этой его реакции я испугалась больше, чем рева, проклятий и всего прочего, уже испытанного мной.

Милостивый боже, что происходит?

Конечно, я могла предположить, что Дао-дво испугался за меня как за опекаемую, как за члена группы, человечку смертную, хоть и смертьнесущую, просто не ожидала, что он может испугаться настолько. Все же в моей семье есть и отец, и брат, и, зная их как облупленных, я могла оценить степень ужаса многоликого и последующего облегчения, но поверить в их искренность, а тем более принять… Никогда!

Тем не менее так оно и было. Гадость в трехлитровой бутыли прямо говорила о том, что на меня чуть не истратили один из редчайших напитков империи – «Призыв душ». Тот самый, что в войну использовался для кратковременного возвращения сознания в труп, преимущественно ходячий. Так сказать, подручное средство, способное отравить живого и всего на минуту вернуть из-за грани мертвого, дабы уточнить, кем несчастный был и кто его убил. И получается…

Ужас! Из-за запаха оленьей ноги Гер подумал, что я подчиненный мертвяк и он за мной не уследил. А со своей целеустремленностью он сам чуть было меня за грань не отправил! Мамочки…

Я несколько долгих минут ошарашенно переводила взгляд с бутыли на крышку от нее, затем на дверь и обратно, потом дрожащими руками закрыла сосуд с дорогущим ядом и спрятала его за тумбой. Нерешительно поднялась, подождала, пока мир перестанет вертеться пред слезящимися глазами, все же средство пахло похуже, чем подарок шипастой стаи. И, памятуя о стычках с мужской половиной моей семьи, а также ощущая себя смутно, но все же виноватой, я сама отрезала косу до плеч, накинула на голову платок и спустилась вниз искать коротко остриженного Дао-дво.

Он нашелся в столовой, в окружении притихших парней и не менее притихших соседей по столам и никак не отреагировал на брошенные мной садовые ножницы, лишь сдвинул со стола стакан, освобождая для них место. Затем медленно опрокинул его содержимое в себя и скосил наконец-то глаза в мою сторону.

– Молодец, – прозвучало хрипло, надтреснуто и неизвестно по какому поводу.

Кивнув ему, коротко поприветствовала команду, села на свое место и даже успела порадоваться восстановленному миру, пока рыжий не добавил, кашлянув:

– Остричь нужно короче. По самые уши.

– Графитовый, – попытался вступиться Его Высочество, но был перебит истошным воплем:

– Не надо трогать уши! – Объявившаяся на столе кука вцепилась в свою гордость и как щиты выставила вперед: – Хозь-зяин, бь-бяка, ты и так Сумерьке волосы порезал по самые не балуй!

– Да уж, – отозвался недовольный Бруг.

– Еще чуть-чуть… – протянул Барон.

– И будет мужик, – согласился Гер, абсолютно не обращая внимания ни на взгляды смертников, ни на сердитое сопение теневой.

– Оставьте, – попросила я, оглядев команду, и знаком подозвала подавальщика. – Порежу, если нужно.

Лица собеседников вытянулись, и за столом стало тихо и напряженно, да так, что даже сплетник полуоборотень не решился к нам подойти, спрятался за колонной. И я бы долго рассматривала струхнувшего служащего столовой, а смертники меня, если бы Равэсс не спросил:

– А что между вами произошло, Намина?

– Ничего.

– Врешь, – отрезал он.

– Умалчиваю, – не согласилась я и, совсем позабыв, с кем в команде состою, пробурчала: – Всего-то чуть насильно не попробовала «Призыв душ».

Теперь у всех них широко открылись глаза, в том числе и у подавальщика, едва удержавшего в дрогнувших руках поднос. Тишина за столом стала какой-то звенящей или, вернее, пищащей. А капитан команды не сразу смог задать свой вопрос, посмотрел на меня, затем на коротко стриженного, позвал:

– Графитовый?

– Даже рассказывать не хочу, – отозвался Дао-дво тихо и как рявкнет: – Сайлас, хватит греть уши, тащи сюда свой хвост и меню!

Озвучив пожелания и получив заказанное, мы принялись за завтрак. Смертники коротко переговаривались между собой, шутили, делились впечатлениями от последней тренировки. Я молчала, изредка улыбаясь, Гер же был безмолвен и сумрачен. Я бы к нему такому не подходила, но, оказывается, в городке были либо бесстрашные смельчаки, либо стремящиеся стать безголовыми глупцы. Вот один такой окликнул разведчика и заплетающимся языком полюбопытствовал: