Командорские острова - Алексей Волков

То и дело над Нарвой появлялись дирижабли. Зависали над стеной, сбрасывали бомбы, расчетливо уничтожая орудия. Не было никаких средств бороться с воздушной напастью. Нервы у людей не выдерживали. Стыдно сказать – храбрейшие солдаты при пролете дирижаблей торопливо бежали прочь от стен, не дожидаясь сброса бомб. Хоть штурмуй в это время – некому будет встать грудью на защиту твердыни.

Но на штурм русские упорно не шли. Они вновь и вновь выдвигали стрелковую цепь. Пользуясь бегством защитников, разворачивали ракетные установки, давали по городу несколько залпов и отходили прочь. Напрасно Горн пытался объяснить солдатам замеченный им факт – московиты никогда не стреляли, пока дирижабли не отходили чуть в сторону. Страх солдат перед небесными чудовищами был настолько велик, что лишь отдельные храбрецы находили в себе мужество, не дожидаясь окончательного отлета дирижаблей, подняться на стены и попытаться угостить бомбой или ядром обнаглевших ракетчиков.

Дирижабли избрали своей целью лишь артиллерию. Только раз один из них сбросил бомбу на проходивший улицей строй солдат. Даже видавший виды Горн морщился при одном воспоминании об открывшемся ему зрелище. Вся улица была покрыта кусками человеческого мяса. Один дом рухнул, на печной трубе другого повисла чья-то оторванная рука.

Но это – один-единственный раз. Ракеты же летели, не разбирая цели. Даже ночью от них не было никакого покоя. Тишина, темнота, и вдруг во мраке вспыхивает пламя, несется на город, а дальше – кому как повезет. Нападавшим-то проще. Подошли под прикрытием ночи, город велик, куда-нибудь всегда попадешь. А в ответ даже целиться бесполезно. Ракетчики сделали свое дело да ушли.

Со стены несколько раз пробовали бить зажигательными, чтобы хоть осветить местность, но чему гореть в ровном заснеженном поле? На вторую ночь небольшой отряд самых отчаянных попытался сделать вылазку, чтобы неожиданно напасть на ракетчиков. Горн видел, как во тьме замигали вспышки ружейных выстрелов. Потом донеслись крики схватки. И все. Из отряда не вернулся никто. А утро осветило ровную шеренгу трупов. Потом, когда солнце поднялось чуть повыше, московиты решили, что достаточно демонстрировали осажденным участь их собратьев, и увезли погибших прочь.

Павшие достойны погребения.

Напрасно Горн пытался изо всех сил подбодрить гарнизон. Он не уходил со стен даже во время воздушных налетов, лично распоряжался открыть огонь, как только московиты выволакивали решетчатые установки. Его почти не слушали. Дух людей стремительно падал. И что с того, что стены до сих пор не имели никаких брешей? Полковник чувствовал: через какое-то время их просто будет некому защищать.

В гарнизоне явно нарастал бунт. Полковник повелел повесить несколько солдат, которые вели паникерские разговоры, и их трупы болтались перед казармами, оповещая остальных о том, какая участь ждет предателей.

Но какая разница – от чего умирать? От петли или честной солдатской смертью – от вражеского снаряда или пули? Чувствовалось, что вопрос вполне может быть повернут и так, и приходилось постоянно следить за подчиненными.

– Ничего, – со скрипом говорил Горн офицерам. – Московиты все равно должны будут пойти на штурм. Они наверняка считают, будто мы уже сломлены. Вот тогда сполна и посчитаемся за все.

Офицеры согласно кивали. Только глаза их говорили уже о другом. Мол, до штурма еще надо дожить. Да и неизвестно, что будет раньше – штурм или бунт гарнизона и горожан? И долго ли можно держаться в таком аду?

– Ракеты на исходе. – Гранье вздохнул. – Я несколько раз посылал нарочных, но транспорт с ними идет слишком медленно. На завтрашний день кое-как хватит, а дальше все. Придется устроить небольшой перерыв.

– Когда подвезут? – спросил Петр.

– Не раньше, чем послезавтра, – повторно вздохнул Жан-Жак.

Корпус Кабанова имел при себе минимальный обоз. Большая часть ракет была доставлена Репниным из России. Теперь оттуда же ждали очередного транспорта. На худой конец можно было бы использовать дирижабли, но грузоподъемность была невелика.

– Может, штурм? – предложил Репнин, который тоже принимал участие в совете.

Часть его корпуса давно переправилась и усилила осаждающие войска. Другая – оставалась на «русском» берегу, обеспечивая прикрытие от возможного нападения Карла с той стороны.

Каждый день один из дирижаблей совершал облет в поисках возможного противника. Вдруг шведский король решится на сикурс осажденной крепости и попытается скрытно высадиться и напасть на русских с тыла? Или со стороны Эстонии. Пока Финский залив не покрылся льдом, приходится учитывать все варианты. Вдруг рижский урок пошел не впрок и Карл вынашивает идею реванша?

Петр посмотрел на Кабанова, словно только тот и мог ответить на вопрос Аникиты.

Командор молчал. Ему уже надоела осада. Три дня комбинированных бомбардировок, и до сих пор шведы гордо не спускают своего флага. А когда его несколько раз сбивали, упорно поднимали опять. Поневоле задумаешься: возможно ли нынешними мерами захватить город?

– А что? Мы уже половину орудий их снесли к чертовой матери, – высказался Меншиков. – Шведы даже на стенах боятся показаться. Выпустить по ним все ракеты, так, чтобы половина гарнизона пожарами занималась, и сразу рвануть к городу. А дирижабли в то же время зависнут да отгонять чересчур храбрых будут.

– Я – за, – поддержал его Клюгенау. – Зольдаты хотят в бой.

– В крепости ни одной бреши, – нашел возражение Кабанов.

Но возражал он без особой уверенности. Не вечно же здесь куковать! С другой стороны, потери…

– Я могу снести ворота, – объявил Гранье. – Быстро подскакать поближе с парой пушек да дать залп.

– Ворота укреплены изнутри, – напомнил Кабанов.

И сам подумал: сбросить на эти подпорки с каждого из дирижаблей по двухсоткилограммовому гостинцу – вот и вся проблема. При корпусе имелась пара достаточно мощных орудий. Прямой наводкой да с близкого расстояния вполне могут снести ворота напрочь. Расчеты натренированы. Мало будет одного залпа – даже из больших пушек успеют за минуту дать три, а то и четыре. Если проделать все это под прикрытием стрелков и огня всех ракетных установок и выдвинутой артиллерии, то противодействие будет не сильным. Шведов в последнее время на стенах немного. Точечные бомбардировки заставили коменданта держать большую часть людей где-то в укрытиях. Или люди разбегаются сами. Пока выдвинутся резервы, пока подготовятся… Потом – бросок тех же стрелков в качестве первого эшелона. Если выдвинуть их поближе, то бег к цели займет пару минут. В идеале – применение кавалерии. Раз уж драгуны – кавалерия, предназначенная для действий как в конном строю, так и в пешем, им и карты в руки.

Если бы дирижаблей было не два, а хотя бы четыре! Чтобы первая пара обеспечила взлом ворот, а вторая осколочными бомбами перекрыла прилегающие улицы! Не хотелось Командору потерь, столь неизбежных при любом штурме!

Сверх того, Сергей привык всю жизнь брать на себя самое трудное. Теперь его смущала мысль, что сам он в безопасности будет наблюдать за происходящим с дирижабля. В то время как другие – рисковать своей жизнью.