Плохой Круз - Л. Дж. Шэн

и сандалии с ремешками цвета верблюжьей шерсти.

Вместо того, чтобы сделать мои волосы достаточно большими, чтобы их можно было узнать с Марса, я решила позволить им упасть, позволив им ниспадать естественными волнами ниже моих лопаток.

И в том же духе, пытаясь снять напряжение, поскольку я искренне чувствовала себя плохо из-за всей ситуации, я выбрала минимальный макияж, решив не смущать его как компаньона, выпячиваясь больше, чем я уже была.

Немного румян, туши и блеска для губ. Никаких теней, контуринга и использования бронзера как оружия массового поражения.

Закончив, я посмотрела в зеркало в прихожей и с трудом узнала себя. Я выглядел как взрослая Довольно взрослая.С разумной работой. В страховке или медицинском оборудовании. Может быть, даже учитель. Но как-то моложе тоже.

Кончики моих пальцев затрепетали над грудной клеткой, поплыв к губам.

Я выглядела хорошо.

Я чувствовала себя хорошо.

И это было опасно.

Надежда была очень опасной вещью.

— Ты была и всегда будешь самой красивой девушкой в Фэрхоупе.

Я издала небольшой вздох удивления.

Слова заставили меня обернуться.

Круз встал, засунув руки глубоко в передние карманы, прислонившись плечом к дверному косяку, глядя на меня с нескрываемым голодом.

Было что-то невероятно сексуальное в нем, в его темных пшеничных волосах, зачесанных назад, идеально ухоженных усах и мраморном теле.

Он был одет в темно-синюю классическую рубашку, дизайнерские джинсы и остроносые лоферы, в которых мужчины выглядели очень богатыми. Он пах древесным, землистым и чистым, его запах проникал в мои ноздри даже через всю комнату.

Я бросила ему озорную ухмылку. 

— Не позволяй Габриэлле Холланд услышать, как ты это говоришь.

Или Фиона Сэндфорд.

Или Мэрайя Наварро.

Или Алисса Уильямс.

Забавно, как я была блудницей, а он спал с половиной города. Двойные стандарты и все такое.

Иногда быть женщиной действительно отстойно.

— Габриэлла должна знать. Вот почему она тебя не любит.

Мое сердце сделало резкий переворот. Он только что перестроил свои союзы и перешел в команду Несси?

Вряд ли, но девушка могла мечтать.

— Ты разбиваешь мне сердце здесь, Круз. Я думала, что она может быть моей лучшей подругой.

— У тебя нет друзей.

— Это потому, что я — обуза.

— Это потому, что ты слишком красива, и ни одна женщина в здравом уме не захочет стоять рядом с тобой. А теперь могу я угостить тебя ужином?

Я взъерошила волосы, которые казались намного светлее без трех фунтов лака для волос.

—Ужин бесплатный.

— Тогда выпьем.

— У нас есть пакет «все, что вы можете пить».

Его улыбка стала шире. — Тогда я полагаю, что твой единственный стимул присоединиться ко мне — это моя компания.

— Это немного, но я возьму это.

ГЛАВА 12

Теннесси

Быть разговором в городе и получать плохие отзывы в прессе — вот что я называла просто еще одним вторником, но, поскольку Круз привык быть золотым ребенком, я приложила усилия, чтобы быть той, кем, как я думала, он хотел, чтобы я была, когда мы прибыли в назначенное место.Обеденный стол.

Спина у меня была прямая, лицо серьезное, и я только тихонько смеялась, когда это было уместно. Я была полна решимости не причинять ему никакого смущения до конца поездки.

Больше потому, что я хотела остаться на стороне моей семьи, чем произвести впечатление на Круза, хотя надо сказать, что тот факт, что он сегодня потерял около двух штук, и его безраздельное внимание ко мне, действительно заставили меня любить его значительно больше.

— Как твоя Шима-аджи (японская рыба) — спросил он напряженно, украдкой взглянув на меня.

Ее чертовски мало, я хотела ответить.

На этот раз мы пошли на эксклюзивный ужин, а не на все, что вы можете съесть или бесплатную столовую, и еда была миниатюрной. Вы найдете больше на тарелке в Джерри & Сыновья после того, как клиент закончил с ней.

— Изысканно, спасибо. — Я без необходимости промокнула уголки рта салфеткой. — А твоя белая перепелка?

— Хорошо. — Он бросил на меня циничный взгляд, прекрасно зная, что я притворяюсь. — Хочешь разделить десертный ассортимент?

Я пыталась сообразить, что ответила бы на это такая девушка, как Габриэлла. Это то, что ему нравилось, верно?

Это компания, которую он добровольно выбрал .

— Спасибо, но я не ем сахар после шести, — пробормотала я.

— Ты уничтожила пачку Орео прошлой ночью. На кровати. Потом я застукал тебя за тем, как ты жуешь крошки сегодня утром.

Я почувствовала, что краснею. 

— Я пытаюсь исправить это. Я должна следить за своей фигурой.

— У тебя идеальная фигура.

— Это медицинское заключение или личное?

— Этот чертов факт, я бы хотел, чтобы он был неправдой, потому что он отвлекал меня с тех пор, как я играл в школьной футбольной команде, когда ты приходила на игры Роба. Что на тебя нашло?

Вау. Вау. Вау.

Это было много, чтобы распаковать, но он произнес колкость с такой легкостью, с почти насмешливой ухмылкой, что я заставила себя не раскрывать тему. Я не могла позволить себе спорить с ним публично и/или целовать его.

Не этой ночью.

— Я стараюсь не доставлять тебе неприятностей.

— Быть самой скучной женщиной на планете Земля?

— Пытаясь вести себя как человек, с которым тебя действительно увидят, — рявкнула я, мой нос и глаза стали невыносимо горячими от унижения.

Я, конечно, не собиралась плакать, но мне было как-то не по себе от попытки усмирить человека, который не был ни моим отцом, ни Биром. Это противоречило моей религии или что-то в этом роде.

Он застонал, останавливая нашу официантку.

— Моя единственная проблема с тобой в том, что ты любишь одеваться так, как тебе будто эту одежду тебе дали люди в городе. Остальная часть твоей личности меня забавляет. Я могу справиться с сумасшествием. Я свободно говорю на этом языке.

Подошла официантка, прижимая к груди круглый черный поднос и глядя на Круза так, словно он был ее ассортиментом десертов.

— Не могли бы вы принести моей жене кокосовый коктейль, который она любит?

— Перевернутая рождественская маргарита? — она сияла.

— С дополнительной порцией зефира, — тихо пробормотала я. Потому что, черт возьми, это было хорошо. — И виски для джентльмена, пожалуйста. Я не хочу напиваться в одиночестве.

— Есть предпочтения?

Круз отдал ей свое предпочтение — конечно, у него оно было, — и