Осколки памяти - Владимир Александрович Киеня

— Это у вас любимая работа, в справочном?

— Да, нравилось. Железная дорога, люди, народ всегда. Спать не давали.

Потом он приехал за мной, заставил уволить, и я поехала к нему. Там немного пожила.

Нелю, среднюю дочь, я дома рожала 30 июня 45-го года. У меня соседка была старше меня. Вот она и принимала роды. А жили мы тогда в гарнизоне. «Дед» (здесь и далее — ее муж Фатеев Михаил Михайлович — прим. автора) построил в военном гарнизоне, прямо в тайге, небольшой дом-землянку. У нас была одна комната. И мы там жили. С нами оставался один мужчина. Начальник гарнизона. Он был над нами, женщинами с детьми, единственный руководитель. Понятно, что это охрана была. Я даже не знаю, где это в тайге мы жили… Но где-то на самой границе. Наверное, в «Долине слез». Там было громадное количество наших войск. Боялись, что нападут японцы. И Миша ушел воевать с японцами оттуда.

А Виля в это время была у моей мамы в Уссурийске. Миша, когда ушел воевать с японцами, мне велел ехать домой в Уссурийск. Он договорился с машиной, чтобы меня увезли. Меня с Нелей увезли в Уссурийск к бабушке. И я там жила.

— А Михаил Михайлович ушел воевать в каком звании?

— Он ушел, по-моему, старшим лейтенантом, командиром роты был, вернулся с войны капитаном.

После Победы у нас стали собирать женщин поехать в Корею. И Люда, младшая, в 47-м родилась, уже в Корее.

— А что это за место было в Корее?

— Какой-то город, я не помню уже, как назывался. Во многих городах там жили, названий всех уже не помню.

— А как Вы попали в Китай, в Порт-Артур?

— А в Китай-то мы поехали, когда мои девочки уже взрослые были, они все помнят. Деда (Михаила Михайловича) туда отправили. Мы из Кореи приехали домой, в Смоляниново, пожили какое-то время, а потом уже его отправили в Порт-Артур.

— Вот интересно, Вы были и в Корее, и в Китае. Как они там жили, лучше вас или нет?

— К нам там корейчонок один ходил все время. Они очень бедно жили. Мы его все время кормили, звали его по-русски Витя. У нас был «кан», печка. Топили его, и пол был теплый-теплый. Не знаю, из чего дом этот был, деревянный или глиняный, но пол теплый. Там до нас японцы жили.

А Миша тогда служил уже на заставе (начальник заставы на 38-й параллели, на границе с капиталистической Южной Кореей — прим. автора). А мы жили сначала в доме, какой-то там дом был пустой, наверное, японцы жили да убежали. Потом нам дали квартиру в городе, в Порт-Артуре.

А потом его оттуда демобилизовали, отправили в Россию, в Советский Союз. Я уже ходила беременная Андреем (четвертый ребенок Раисы Матвеевны — прим. автора). Андрей родился в 55-м году.

Большая семья. 2014 год. Фото из архива автора.

— Вот смотрите, мама, муж у Вас воевал, Вы одна с тремя малыми детьми. Корея, Порт-Артур и домой в СССР, снова в землянку. Потом было известное сокращение Вооруженных Сил СССР в полтора миллиона человек. Муж — орденоносец, капитан, но без образования и профессии, был уволен из армии, без квартиры и места работы. В семье три малые девчонки, Вы беременны четвертым ребенком. И вы вынуждены тогда были как-то устраиваться и приехали в Свердловск?

— Он меня вначале отправлял снова в Уссурийск к маме. А где я там буду жить? Я не согласилась поехать. И он договорился с тетей Ниной, его сестрой, которая жила в Свердловске, на проспекте Ленина они жили, чтоб она нас пустила в комнату. У нее было две комнаты: в одной она с мужем жила, а в другой — Тамара, ее дочь.

— И в эту комнату, где жила Тамара, вы все приехали: муж, Вы, трое детей и четвертым беременна?

— Да. Уже потом Андрюшу родила. И в маленькой-маленькой комнатке мы все жили. Да все ведь тогда так жили. А потом нам дали квартиру на проспекте Якова Свердлова, 52. Это уже Андрей родился, значит, в 55-м или в 56-м году.

— У Михаила Михайловича есть награды?

— Конечно, награды есть. Я тебе раньше, во время его похорон, показывала. Чего-то не знаю, где они теперь. Орден Красной звезды был. (Все награды тестя хранятся в нашей семье — прим. автора).

— А Вы сами, мама, где родились?

— Родилась в Уссурийске 1 января 1923 года. Мама до Уссурийска жила в Самаре. Почему-то там немцы из Германии оказались (немецкая республика Поволжья — прим. автора). Мама с папой жили в Уссурийске по соседству, у них дома рядом были, мамин и папин.

И нарожали в доме родителей всех нас. Четверо нас детей было. Первым был Лева, он был вроде 1921 года, вторая я — с 23-го года, сестра Тамара с 25-го года и брат самый меньший Валентин с 29-го года рождения. А папа с Украины приехал. Его фамилия была Гончар. Папа был хохол. А мама была немкой по фамилии Лиценбергер.

— А как она вообще попала в Россию, Ваша мама?

— До Самары, наверное, в Германии жили, раз она немка. Не знаю, как попала. Они познакомились в Уссурийске. Папа на 11 лет старше мамы. Познакомились и поженились.

— А кто-нибудь из родственников Ваших есть еще? Кто сегодня в живых остался?

— Да никого уж нет. Я одна. А вот интересно, тетя Лена и дядя Фридрих Мутт, живы ли? Ой, какой он был хороший, дядя Фридрих! Он служил в военном городке в Уссурийске. Звания я не знаю, но он офицер был. А тетя Лена — это мамина сестра. Она познакомилась там с ним, с дядей Фридрихом Мутт, и вышла за него замуж.

— Его не репрессировали?

— Нет. Они потом уехали в Омск. Не знаю, был он на войне или нет.

А ведь папу-то посадили в 37 году в тюрьму, мне было 15 лет. И маму посадили. А мама-то была у меня неграмотная. Она даже расписаться не могла. А за что их посадили? Потом папу выпустили и маму выпустили. Через год их освободили.

— Как папу звали?

— Гончар Матвей Иванович. Год рождения не знаю, он нам никогда и не говорил. Мама только говорила, что папа на 11 лет старшее ее был. А мама 1902 года. Гончар Полина Карповна.

— Вот их посадили в 1937-м году, потом выпустили. А за